Дроны-камикадзе, разведчики и разрушители. Как беспилотники помогают отражать российскую агрессию

Беспилотные летательные аппараты используют как российские войска, так и украинские. О том, какие модели сегодня востребованы на поле боя и в разведке, насколько они эффективны в целом, журналисты UA поговорили с авиационным экспертом Богданом Долинце в эфире марафона “FreeДОМ” на телеканале UA. 

— Как Вы оцениваете действие и роль украинско-турецких беспилотников на поле боя?

— Да, ну на самом деле здесь стоит разделить на две большие группы эти беспилотники, потому что мы имеем в виду, что есть часть, которая относится к военным беспилотниками. Это “Байрактары” (Bayraktar) и другие разработки. В том числе даже есть некоторые украинские беспилотники, которые сейчас покупают, в том числе и волонтеры и поставляют их в армию. Эти беспилотники могут переносить разные боевые инструменты, такие как небольшие авиационные бомбы, мины, которые могут с воздуха сбрасывать и уничтожать технику противника. То есть они могут не только вести так называемую авиаразведку. И второй очень большой блок — это, конечно, так называемые промышленные и гражданские системы. Это, как правило, довольно распространенные дроны. К ним относятся и “Мавики” (MAVIC), и ряд других китайских производителей. Но при этом есть и другие поставщики, в том числе, и американские. По разным оценкам, количество разных дронов разных типов на сегодняшний день в украинской армии составляет около 6 тысяч единиц. Что дает критический перелом с точки зрения аэроразведки, с точки зрения нахождения противника и, соответственно, более эффективной работы разных систем, в том числе и артиллерии. Конечно, это все дополняется еще и доступом к высокоточным спутниковым данным. Они позволяют выстраивать грамотно и эффективно как оборону, так и соответствующее нападение. И понимать, где и как находится враг, и какие его планы. Если говорить о противодействии так называемым системам радиоэлектронной борьбы, то они являются эффективными на расстоянии 10-30 км. На больших расстояниях эти системы уже не позволяют эффективно противодействовать как военным, так и гражданским дронам. С другой стороны, мы видим, что в первые месяцы войны гражданский сегмент дронов был одной из самых слабых цепочек в этой всей истории, потому что враг использовал определенные наработки против нас. В апреле наши разработчики и соответствующие компании, которые занимаются дронами, нашли способ как фактически исключить возможность передачи информации о координатах пилота и дрона на аэроскопы, которыми пользуются российские военные.

Мы должны понимать, что все-таки использование таких технологий, как “Байрактар”, это достаточно эффективный, но все-таки точечный инструмент, который позволяет вести борьбу против каких-то отдельных критических единиц врага. Конечно, мы не забываем, что они могут использовать еще и возможность воздушного наблюдения с достаточно большого расстояния, и большой высоты. Кроме этого эти системы могут находиться в воздухе до 24 часов. Но при этом достаточно высокая стоимость одного пуска показывает, что наши военные достаточно грамотно пользуются этими системами. Они уничтожают критические элементы или дорогостоящие для того, чтобы стоимость использования и самого беспилотника и самих ракет была оправдана. Поэтому мы видим, что вычисляются в первую очередь системы противовоздушной обороны. Были факты уничтожения плавсредств врага, а также уничтожение этих же ранее названных систем глушения, наблюдения, мониторинга или командные центры. Использовать те же “Байрактары” против обычной бронетехники в целом возможно, но эффективность будет, конечно, в разы ниже, потому что и стоимость одной ракеты достаточно высокая. Просто каждый вылет для такого военного беспилотника это всегда риск потерять его. Одна единица беспилотника стоит от 1 до 2 миллионов долларов. И кроме этого десятки или сотни тысяч долларов стоит один выстрел из такой системы.

— Мне кажется сила вооруженных сил Российской Федерации в плане борьбы с беспилотниками была преувеличена. Вы согласны?

— Да, на самом деле надо понимать, что каждая захваченная система, в том числе система РЭБ (радиоэлектронной борьбы), позволяет нашим специалистам ее проанализировать, понять ее сильные и слабые стороны. Поэтому абсолютно понятен страх россиян, что такие системы захватываются. Ведь попадание таких систем в руки наших специалистов, в руки специалистов других стран, которые могут достаточно быстро сделать реверс-анализ, соответственно, разработать так называемое противодействие тем алгоритмам, которые работают в системе, предусмотреть как можно им эффективно противостоять. Она приводит к тому, что многомиллиардные вложения россиян в те или иные системы, фактически одним-двумя захватами таких технологий или систем приводят фактически к их неэффективности на поле боя. Может не сразу, но в зависимости от того, какая система, фактически через год-два захваченные экземпляры будут малоэффективны.

— По данным Генерального штаба вооруженных сил Украины, по состоянию на 27 мая уже уничтожено 503 беспилотных летальных аппарата оперативно-тактического уровня. Россия постоянно использует беспилотники собственного производства “Орлан-10”. Однако из-за санкций возникают проблемы с комплектующими, говорят эксперты. Насколько эффективны “Орланы-10”? Что это вообще за беспилотники? Как они действуют? И есть ли у России альтернативы “Байрактарам”?

— У нас есть “Фурия”, достаточно активно используются квадрокоптеры. Но, наверное, главным плюсом “Орлана” все-таки является длительность его нахождения в воздухе, скорость около 120 километров и относительная дешевизна. Наши специалисты после разбора такой системы оценили количество комплектующих, не считая фюзеляжа, примерно в 3 тысячи долларов.

— Это цена комплектующих по факту. А цена, которая заявляется в в сметах министерства обороны Российской Федерации, в десятки раз выше. Там от 70 до 100 тысяч долларов, если мне не изменяет память.

— Да, 80 или 120 тысяч долларов – это закупочная цена. Соответственно, мы понимаем долю коррупции в этом процессе. Конечно, мы понимаем, что большая часть элементной базы, которая используется, это, как правило, гражданская элементная база, которая снимается или с каких-то других гражданских систем, или просто покупается. Это имеет как свои плюсы, так и минусы с точки зрения тех, кто их производит. Это позволяет им производить достаточно большое количество таких беспилотников, что в той или иной мере тоже можете представлять определенную проблему. Но с другой стороны мы видим, что использование так называемой гражданской электроники достаточно нестабильное. Она может быть ненадежная. Она не предназначена для борьбы с теми же системами радиоэлектронной борьбы или системами подавления дронов. Мы достаточно много видим фотографий, когда дрон вообще целый находится на земле, и захвачен нашими военными. Это означает, что его не сбивали в классическом понимании, а посадили средствами радиоэлектронной борьбы или средствами глушения. И это является как раз для нас очень хорошим аргументом, что такие дроны даже на этапе проектирования делали с учетом большой доли коррупции.

Но при этом в российской армии, конечно, есть системы более сложного характера. Были системы средней дальности, среднего размера. Они строились по израильской лицензии. При этом у них также есть системы, которые приравнивают к “Байрактарам”, но несколько таких систем уже были сбиты украинскими военными. Так что говорить о том, что они как-то системно или активно используются, нельзя, потому мы не видим их эффективность на фронте.

— Ведь существуют санкции, которые могут создать проблемы с комплектующими для “Орлана-10”. Это краткосрочная, либо долгосрочная перспектива? И не только “Орлану-10”, но и другим видам дронов?

— Если говорить о таких дронах, которые относятся к военной продукции, то для них это будет проблема. После того как эти дроны фактически попадают в руки украинских военных, их достаточно быстро разбирают и ищут элементарную базу, которая в них используется. Соответственно, сразу с этими компаниями начинается работа для того, чтобы определить, каким образом эта элементная база попала в Российскую Федерацию. Думаю, в ближайшее время будет не только ограничена вообще возможность поставки тех или иных элементов, в том числе тех, которые могут использоваться для двойного назначения. И, конечно, будут найдены те фирмы и компании, которые часто Россия использует, как так называемые прокладки, когда фактически какие-то элементы поставляются в третьи страны, а потом оттуда уже какими-то полулегальными или нелегальными схемами они переправляются на территорию Российской Федерации. Конечно, этот контроль будет ужесточен, в том числе за конкретными видами микросхем, за конкретными видами матриц, например, тепловизионных, для того чтобы сделать невозможным попадание этой элементной базы на территорию Российской Федерации. Соответственно, мы должны понимать, что, скорее всего, и в большом количестве Россия уже не сможет восстановить потерянный флот своих беспилотников.

— Отдельный страх у страны-оккупанта вызывают так называемые дроны-камикадзе. Как Вы оцениваете эффективность таких дронов на примере свичблейдов?

— Эффективность достаточная большая как в Украине, так и в мире. Они небольшие, а оператору нет необходимости планировать свой маршрут для того, чтобы вернуть этот дрон. Главная его задача – найти и уничтожить боевую единицу. Это или бронированная техника, или какие-то специализированные средства, или это какие-то командные пункты, скопление пехоты. Соответственно, это достаточно мощное, эффективное оружие. Но для того, чтобы говорить, что это оружие может иметь какое-то переломное значение для военных действий, поставки должны быть соизмеримы с тысячами таких систем. К сожалению, в тех объемах, в которых пока что мы видим, речь идет больше о какой-то тестовой эксплуатации для того, чтобы вообще понять, насколько эти системы реально эффективны в глобальных боевых действиях. Но для того, чтобы как-то реально переломить ситуацию, то такие системы должны быть по несколько единиц, наверное, в каждом взводе украинских военных. Тогда фактически мы можем увидеть кардинально другую картинку военных действий. В первую очередь, это позволит достаточно быстро, эффективно уничтожать любую бронированную технику врага.

— Как беспилотник “Рипер” (MQ-9 Reaper) сможет и вообще сможет ли изменить ситуацию на фронте? Что беспилотник подобного типа может дать Вооруженным Силам Украины?

— Это тяжелый ударный беспилотник, который может нести полезную достаточно большую боевую нагрузку. Он может нести авиационные ракеты, авиационные бомбы. Это тот класс беспилотника, который может закрыть нашу потребность в авиационной технике в плане ударной авиации. Речь, конечно, не идет о 100% закрытии, но при этом он значительно усилит наши возможности противодействовать и противостоять Российской Федерации и их вооружениям в воздушном пространстве. Надо понимать, что это беспилотники уже достаточно устаревшие. Но при этом его функции и возможности намного выше, чем та советская авиационная техника, которая, к сожалению, на сегодняшний день используется нашими авиационными специалистами, пилотами, и которую мы используем в боевых действиях.

Также по теме:

Окопная война устарела, сейчас важна мобильность войск — Самусь

Целевая аудитория пропаганды Кремля – люди, живущие прошлым — Громаков

Не все на Западе понимают, что Россию получится усмирить только силой – Фесенко

Вопрос не в том, позволит ли Лукашенко Путину снова напасть с территории Беларуси, а в том, сколько он за это уже получил денег – журналист