Медленно, сложно, трагично: как ордер на арест Путина повлиял на возвращение депортированных украинских детей

После того как Международный уголовный суд в Гааге год назад выдал ордеры на арест российского диктатора и уполномоченной при президенте России по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, поведение представителей Кремля и их подчиненных стало более осмотрительным. Правозащитникам стало сложнее отслеживать информацию о депортации маленьких украинцев с оккупированных территорий. Однако они уверены, что этот процесс не прекратился. 

Украина продолжает привлекать внимание разных стран мира к проблеме депортации детей российскими оккупантами. 

Киев рассматривает разные проекты возвращения украинских детей 

Украина установила персональные данные 19 453 детей, которых страна-агрессор незаконно депортировала с временно оккупированных российской армией территорий. Точное количество пострадавших юных украинцев установить невозможно из-за активных боевых действий и временной оккупации части территории Украины. Удалось вернуть на родину пока лишь 388 детей.

За последние два месяца Киеву удалось вернуть домой 38 незаконно выкраденных Россией детей. Но в условиях, когда количество только верифицированных маленьких украинцев, которых депортировала РФ, составляет почти 20 тысяч, такой темп — критически низок.

“С нашей стороны алгоритм возвращения детей отработан. Однако в этом процессе не хватает масштабности. Нам нужно вернуть десятки тысяч детей и интегрировать их в счастливое детство дома”, — отметил уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Дмитрий Лубинец.

Ускорить процесс верификации принудительно перемещенных Россией детей, их возвращение, реабилитацию, предупредить возможную депортацию — цели Международной коалиции. 11 апреля состоялось ее третье заседание.

“На этой встрече мы презентуем девять различных проектов, которые уже реализует Украина, но по ним мы нуждаемся в помощи. Соответственно, входящие в коалицию страны — а уже 35 стран к ней присоединились — могут получить конкретные проекты, которые они готовы и могут поддержать. Один или несколько проектов. И, конечно, мы получили хороший, положительный отклик от наших стран-партнеров, входящих в коалицию, и потому надеемся, что в ближайшее время вы услышите, какие страны какие проекты поддерживают”, — сообщила советник-уполномоченный президента Украины по правам ребенка и детской реабилитации Дарья Герасимчук.

Украина привлекает внимание международного сообщества к теме принудительного перемещения детей с помощью информационной кампании “Похищенные голоса”. Встречи украинских детей, которые вернулись из российской депортации, c политическими лидерами и дипломатами стран-партнеров Украины уже прошли в Латвии, Германии, Нидерландах и США. Еще один проект, презентованный на заседании коалиции, направлен на безопасное возвращение детей в Украину. Его детали не публикуют в целях безопасности.

“Мы осуществляем значительные действия в направлении реинтеграции детей и поддержки их и, собственно, их семей. Для Украины максимально важно продолжать развитие семейного воспитания детей в Украине. И те дети, которые потеряли свои семьи, и те дети, которые не имели их до того, как их россияне похитили, по возвращении все они будут воспитываться именно в семьях”, — заверила Дарья Герасимчук.

Москва скрывает информацию об украденных несовершеннолетних украинцах: их размещают в детских домах и интернатах России и Беларуси, запрещают общаться на украинском языке, меняют имена и фамилии, забирают украинские документы и выдают российские. 

Лубинец сообщил, что российские оккупанты содержат в так называемых “лагерях перевоспитания” около 6 тысяч украинских детей.

Расследователи изданий “Важные истории” и “Верстка” нашли во всероссийском банке данных сирот анкеты 285 маленьких украинцев со временно оккупированных Россией территорий Украины. 

Читайте также: Детей с Донбасса Россия начала депортировать еще до начала полномасштабного вторжения — детали от издания “Верстка”

Комментарии экспертов

Достаточно ли усилий прилагает международное сообщество для того, чтобы помочь Украине вернуть депортированных детей? О чем рассказали юные украинцы, которых все же удалось вернуть? Каковы дальнейшие планы Кремля относительно украинских детей? На эти вопросы в эфире телеканала FREEДОМ ответили: 

• Николай Кулеба, бывший уполномоченный президента Украины по правам ребенка, руководитель отдела спасения Save Ukraine; 
• Катя Бонч-Осмоловская, журналистка издания “Важные истории”;  
• Екатерина Рашевская, эксперт Регионального центра прав человека (RCHR).

НИКОЛАЙ КУЛЕБА: Каждый вернувшийся ребенок — новая страшная история 

— На днях мы вернули еще шесть детей, и сегодня это уже 290 детей, которые возвращены из РФ, с оккупированных территорий. Мы проводим постоянно наши возвращения, мы их называем спасательными миссиями, для того, чтобы как можно больше украинских детей могли быть возвращены на контролируемую территорию. 

Каждая встреча с таким ребенком — это новая история геноцида, новая история ужаса, которую россияне осуществляют на оккупированных территориях и в Российской Федерации. 

И вообще невозможно без слез рассказывать эти истории, потому что у меня самого четверо детей, и я не представляю, как наши дети героически выдерживают это давление, которое оказывается на них и их родителей, особенно на детей-сирот.

Неделю назад мы вернули мальчика, который жил в приемной семье. Это тяжелая история. Мальчик не хотел оставаться на оккупированной территории, а семья вынуждена была там жить уже более двух лет. Он просто сбежал оттуда, и мы помогли ему вернуться на контролируемую территорию. 

Этим детям не дают возможности жить нормальной жизнью. На оккупированных территориях их с утра учитель спрашивает: где вы живете, они должны сказать — в России. Дальше они поют российский гимн, а дальше учителя рассказывают детям, что они должны хорошо учиться и должны быть готовы отдать свою жизнь за Россию и за Путина. Разве это не геноцид? 

Почему идет принудительная паспортизация? Чтобы семья и дети показали свою лояльность. После того как дети получают свидетельство о рождении, паспорт, им говорят: “если вы вернетесь в Украину, вас за этот паспорт нацисты убьют”. И дети боятся даже разговаривать, потому что им объясняют, что их слушает ФСБ, вы можете пострадать.

Один из мальчиков, которых мы вернули, четыре раза по 15 дней сидел в изоляторе. Ему дали российское свидетельство о рождении — он его порвал. Во второй раз ему сделали свидетельство, но уже не посадили. Он не захотел петь российский гимн. Изолятор — это комната размером два на два метра, с решеткой, без свежего воздуха. Отобрали телефон. 

Второй мальчик, у которого просто нашли в телефоне какие-то, по мнению учителя, пропагандистские фотографии — он переписывался с другом. Обоих пытали всю ночь. Родителям ничего не сказали. Они узнали, где находятся их дети, пришли и ночью стояли, стояли под зданием, слушали крики своих детей. Им не дали возможность зайти. На следующий день родителям сказали, что дети должны сами уехать оттуда. Без родителей. 

Мы вернули еще в прошлом году 13-летнего мальчика. Нам удалось вернуть его из российской приемной семьи, где приемный отец — российский военный, который был ранен, сражаясь на украинской земле и убивая украинцев. Они его приняли в свою семью, и он рассказывал, как приемная мать его ненавидела за это. Он рассказывал, как в его же школе другой украинский  ребенок  из Мариуполя постоянно приходил голодным, потому что его устроили в неблагополучную российскую семью алкоголиков.

После того как МУС выдал ордер на арест Путина и Львовой-Беловой, стало сложнее возвращать детей. Россияне начали прятать похищенных детей. 

Меняются фамилии детей. Даже до решения МУС вы бы смогли найти информацию на российских сайтах относительно украинских детей. И та же Мария Львова-Белова публиковала ранее, как они на самолетах привозят детей в Москву и как они предлагают украинских детей российским семьям. Сайты социальных служб пестрели фотографиями украинских детей. 

КАТЯ БОНЧ-ОСМОЛОВСКАЯ: Среди похищенных детей сложнее всего — сиротам

— Возможно, действительно россияне верили, что вывозят детей из опасного места. Но есть нормы международного гуманитарного права, которые запрещают вывозить людей на территорию страны-агрессора, либо, если это нужно по соображениям безопасности, их должны возвращать, как только опасность минует. Должны вестись списки детей, должна передаваться информация украинской стороне. Но ничего не происходит.

Их не пристроили в семьи, их не возвращают домой, российская сторона не предпринимает активных действий для того, чтобы найти их родственников. Они просто застряли в этой сиротской системе. 

285 детей — это не все, кто находится в сиротской системе, их там больше. По нашим оценкам, по состоянию на лето прошлого года, их могло быть примерно 2-2,5 тысячи. Но для того, чтобы установить их поименно, нужно проделать очень большую работу. 

Семейное устройство этих детей затормозилось отчасти потому, что так традиционно происходит с детьми, которые живут в интернатах. Большая часть опекунов хочет взять под опеку маленьких детей. Здесь речь идет, скорее, о подростках, которые остались в детских домах. Это могут быть большие семейные группы. Три брата-сестры и так далее. 

Не все опекуны готовы сразу взять троих-пятерых детей еще и с таким сложным бэкграундом. То есть это не обычные российские сироты, а это дети с оккупированной территории, которые много чего пережили. Непонятный статус этих детей тоже отпугивает потенциальных опекунов. 

Многие говорят о том, что непонятно, как забрать их в семью, потому что могут найтись родственники на оккупированных территориях или в Украине. И тогда, конечно, нужно будет возвращать детей. Это все очень сложно, и люди с этим связываться не хотят. 

С оккупированных территорий чуть попроще вернуть детей. Потому что можно оформить документы так, как того требует российское законодательство, и забрать ребенка. Но это все равно требует времени. Люди, которым удалось забрать детей из российских детских домов, говорят, что это может несколько месяцев занимать. И это все равно достаточно сложная процедура. 

Если говорить о территориях, подконтрольных Украине, то сейчас Мария Львова-Белова заявляет, что около 60 детей возвращено именно на территорию, подконтрольную Украине. И это чаще всего происходит только с санкциями аппарата Львовой-Беловой. Договориться о возвращении крайне сложно. 

Насколько я понимаю, одной из целей выдачи ордера МУСом было затормозить этот процесс. И, видимо, это сделать удалось. Потому что российские власти больше стали говорить о возвращении, о том, как удалось достичь договоренностей. Сейчас это происходит, в том числе, при участии Катара. 

Изначально, когда началась массовая “эвакуация”, детей вывозили в основном Ростовскую, Курскую, Нижегородскую, Воронежскую области. Там находились пункты временного размещения для беженцев и в том числе для воспитанников интернатов. Потом их начали распределять по всей России. И по тем данным, которые мы подтвердили, мы видим, что минимум в 15 регионах России находятся украинские дети. Большинство — в Орловской, Нижегородской и Ростовской областях. 

Сотрудники российских учреждений говорят достаточно искренне и, наверное, считают, что они действительно помогают этим детям, они за них переживают и рассказывают о том, как на детей влияет война. Правда, события они интерпретируют в традиционном российском нарративе. 

В анкетах большинства детей, которых мы нашли, действительно сказано, что их можно усыновить, а не только не просто взять под опеку. Это разные формы семейного устройства. Усыновители приобретают такие же права, как кровные родители. И потом, если вдруг у ребенка найдутся родственники, которые захотят его забрать, это будет гораздо сложнее сделать. И среди этих детей пока нет подтвержденных случаев усыновления. 

ЕКАТЕРИНА РАШЕВСКАЯ:  Даже международная коалиция из 35 государств не в силах повлиять на РФ

— Российская Федерация вывозила тысячи украинских детей буквально за несколько недель. Если бы она делала все так, как это предусмотрено международным гуманитарным правом, то она бы и вернула этих детей в таком же количестве. Но, к сожалению, она не хочет этого делать. Ее цель — оставить украинских детей на своей территории и либо же под ее контролем на оккупированных территориях Украины на долгое время.

Вместо того чтобы возвращать детей, РФ создает банки данных детей-сирот, которые доступны для усыновления российскими гражданами. Поэтому у страны-агрессора нет плана возвращать детей, и это основная преграда. 

К сожалению, даже международная коалиция, которая сейчас состоит из 35 государств, не в силах повлиять на РФ. Она может помочь верифицировать детей, идентифицировать место их пребывания, проложить какие-то маршруты их возвращения, помочь в дальнейшей реинтеграции, реабилитации. 

Но убедить Российскую Федерацию начать переговоры она не может, потому что РФ игнорирует этот процесс и не собирается возвращать украинских детей такими темпами, какими она их незаконно депортировала.

Процесс идентификации детей и их места пребывания продолжается. Он очень сложный, потому что РФ часто меняет место проживания украинских детей даже на территории своих собственных регионов. Также дети сначала могут попасть в семью, потом эта семья их может вернуть. Были и такие кейсы. 

Наши усилия продолжаются, но их недостаточно. И проблема не в Украине, не в международной коалиции, а в Российской Федерации. Российские власти планировали эту политику, тестировали ее еще до начала полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году. Они очень хорошо отработали алгоритмы того, как этих детей как можно глубже погрузить в реалии российской пропаганды, культуры, и не отпустить их назад домой.

Но я бы не концентрировалась только на списке детей, на идентификации каких-то новых мест их пребывания. У нас уже есть 19 546 идентифицированных имен, и мы понимаем, откуда и куда этих детей переместили. Давайте будем делать что-то для того, чтобы возвращать детей хотя бы по несколько десятков человек, может быть, сотнями. Будем надеяться, что в 2024 году увидим более весомый результат, нежели 388 возвращенных маленьких украинцев.

Я бы не сказала, что процедура возвращения украинских детей сильно упростилась. Но как мы видим РФ в связи с ордерами на арест согласилась на участие третьей стороны в этом процессе. И сейчас Катар осуществляет посреднические функции. Сдвиги есть, но темпы и масштабы — недостаточны. Мы не можем ожидать очень долго, потому что РФ воспользуется этим, будет манипулировать. 

Сейчас мы видим, как в отдельных своих фразах интервью Львова-Белова, иные российские представители говорят, что дети уже в семьях два года, учитываются их интересы, выстраивается индивидуальная траектория развития, происходят интеграционные процессы и так далее. 

Международное сообщество может оказаться под влиянием таких российских нарративов. Поэтому нам очень важно говорить, что украинские дети прибывают на территории РФ в результате международного военного преступления. У них на территории Украины есть родственники, которые готовы их забрать. 

Дети стали жертвами политической индоктринации, перевоспитания, русификации и милитаризации и им там нехорошо. Они часто попадают в семьи, в которых, к примеру, “отец” служит в так называемой “специальной военной операции”. Быть воспитанниками такой семьи — явно не в интересах украинских детей. 

Даже если сам ребенок на территории РФ говорит “я хочу остаться в России и в этой семье”, в соответствии с международными нормами, такое заявление может не соответствовать реальным интересам ребенка. Поэтому для того, чтобы услышать его, точно понять, чего он хочет, его сначала нужно возвратить на территорию Украины, а потом спрашивать.

Вы можете помочь вернуть несовершеннолетних граждан Украины домой. Если проживаете на территории Беларуси, России или на временно оккупированных территориях Украины и владеете информацией о депортированных детях — напишите в Telegram-канал “Я тут” или на сайт FREEДОМ. Киев гарантирует анонимность.

Напомним, телеканал FREEДОМ в партнерстве с советником-уполномоченным президента Украины по правам ребенка и детской реабилитации и Ювенальной полицией Украины запустил информационную кампанию “Знаешь — скажи!“, цель которой — мотивировать жителей России противодействовать принудительной депортации украинских детей и способствовать их возвращению в Украину.

Читайте также: Насильственная депортация и русификация: почему РФ боится украинских детей (ВИДЕО)