После 2022 года НАТО должно стать военным блоком, а не политическим – эксперт

НАТО усиливает восточный фланг Европы. В конце июня готовятся принять новую концепцию Альянса. Также 3 мая в НАТО сообщили о создании новой боевой группы в Румынии. О том, что это значит для Украины, журналисты UA поговорили с социологом Дмитрием Громаковым в эфире марафона “FreeДОМ”.

– Прежде всего, хотелось бы, чтобы Вы объяснили, что собой знаменуют учения в Румынии?

– Это традиционные учения, они проходили на протяжении последних 6-7 лет. После агрессии России 2014 года количество этих учений было значительно увеличено на границах Североатлантического альянса и после тех угроз, которые сформировали Россия и Беларусь. Эти учения становятся уже традиционными, и щит Альянса перебрасывает на Восток в более активном варианте. Это позволит ему сдержать первые предпосылки для агрессии против стран-членов НАТО на Южном фланге.

– Помощница министра обороны США Селеста Уолландер сказала, что НАТО, в целом сейчас переосмысливает то, что уже имеется, потому что до последнего никто не ожидал, что Российская Федерация пойдет полномасштабным наступлением, и сейчас, как раз, именно тот момент, когда можно увидеть недоработки в Альянсе.Скажите, какие именно изменения будут на востоке Европы?

– Я надеюсь, что в этом случае, скорее всего, будет реформирована приоритетность блока. Если блок до 2014 года был более политическим, чем военным, то после 2022 и 2014 годов блок станет именно военным, где право принятия решения будет отдано, всё-таки военным, и они смогут более оперативно реагировать на те вызовы и угрозы, которые будут создаваться Российской Федерацией как страной-агрессором. Поэтому я считаю, что военные выйдут на первый план, что ускорит скорость принятия решений в рамках 5-й статьи НАТО, то есть о взаимной помощи и участии в локализации каких-то агрессивных действий. Это, на самом деле, потребует переосмысления. Речь идет, прежде всего, об угрозах Путина, которые он регулярно озвучивает, о том, что они считают легитимными целями все военные колонны, которые движутся в сторону Украины, вплоть до территории стран НАТО. Поэтому НАТО нужно реформировать саму систему принятия решений, где политическая составляющая может уйти на второй план, и на первый план выйдет военная. В начале будет дан ответ, а потом уже будут приниматься политические решения.

– Те не менее, к примеру, президент Хорватии Зоран Миланович выступил против вступления Швеции и Финляндии в НАТО. Его позиция, конечно, особо ни на что не влияет, но тем не менее, после таких прецедентов НАТО может пересмотреть свое сотрудничество с уже существующими партнерами? Возможно, не само сотрудничество, а условия сотрудничества?

– Всё регулируется уставом НАТО, поэтому, я думаю, устав предполагает какие-то шаги и действия в отношении нарушителей. Насколько это будет влиятельно – это вот и есть та тема и зона реформирования, о которой следует подумать НАТО.

Принятие Швеции и Финляндии в НАТО – это вопросы не только безопасности Альянса, но это часть борьбы с информационной составляющей Российской Федерации, которая начиная агрессию против Украины, активно рассказывала о том, что она хотела бы противостоять и противодействовать расширению НАТО, что вступление Украины в НАТО – это экзистенциальная угроза для Москвы. Так вот, вступление в НАТО Финляндии и Швеции еще больше сокращает, скажем так, время подлёта НАТОвских ракет до Москвы и Санкт-Петербурга – ключевых городов Российской Федерации. Поэтому этот нарратив должен уйти из риторики Москвы в реализации агрессивных планов, которые она сегодня проводит в Украине.

– Российский нарратив о том, что не с Украиной и ведется война, а со странами НАТО и на территории Украины – для внутреннего российского потребителя или же Российская Федерация таким образом передает месседж, что на Украине ничего не закончится, это только начало?

– Ну по сути, она, действительно, передает месседж, что на Украине ничего не закончится, это начало, потому что вызов всегда бросался не самой Украине, а планам коллективного Запада, планом НАТО. Как можно говорить о том, что вы воюете с коллективным Западом, который практически, не видит никакой агрессии против любой страны-члена НАТО или члена этого самого коллективного Запада. Поэтому здесь вопрос заключается в том, что Россия пытается прикрыть таким образом, свою собственную бездарность и такое вот агрессивное упыриное нутро, которое требует каких-то кровавых жертв и уважения только по праву того, что они могут себе позволить убить человека, не неся за это ни моральных, ни материальных последствий. И именно поэтому Запад сегодня оказывает всю возможную поддержку Украине в ее борьбе, тем самым, как бы, понимая и осознавая всю экзистенциальность этой угрозы. И проголосованный закон о ленд-лизе в Соединенных Штатах – это лишнее подтверждение того, что решение по России принято, и речь сейчас идёт лишь о минимизации потерь в этой борьбе.

– Владимир Путин постоянно спекулирует применением ядерного оружия. С ростом поддержки украинских партнеров, насколько возрастает, действительно, вероятность применения ядерного оружия?

– Исходя из того, что они сделали все самые нелогичные шаги, которые делались, мы можем говорить о том, что вероятность достаточно высокая, и она будет расти по мере того осознания безнадежности военной агрессии против Украины. Учитывая неоднократные заявления Путина о том, что США – единственная страна, которая в свое время применила ядерное оружие, и Россия имеет право его тоже, хотя бы, один раз применить по прецеденту, то эта угроза достаточно серьезна. Вопрос заключается лишь в том, что будет с Россией после принятия этого решения. Это, наверное, единственное, что может пока сдерживать Путина. И чем консолидированнее будет позиция Запада вокруг Украины, чем артикулированней и четче будет сказано, что применение ядерного оружия против любой страны приведет к ответному удару, тем этот риск будет меньше. Ведь мы сегодня прекрасно понимаем, что Путин понимает только язык силы.

Также по теме: Правозащитник рассказал, как и когда военные преступники РФ ответят перед законом