Культурная дипломатия в Украине – креатив и деньги: “Официальный разговор” с Владиславом Берковским

Украинская литература, кино и музыка, а также демонстрация истории через музейные коллекции – это именно та мягкая дипломатия, которая позволяет миру узнать правду об Украине. Об этом говорили во время форума “Украина 30. Имидж Украины”, который проходил в Киеве 2-4 августа.

Участники форума говорят: культурная дипломатия может стать частью политического сотрудничества. И примерно половина из 4 тыс. проектов, которые подали в этом году в Украинский культурный фонд (УКФ), направлены не только на внутренний рынок, но и на демонстрацию в других странах.

Подробнее о механизмах культурной дипломатии в Украине рассказал исполнительный директор Украинского культурного фонда Владислав Берковский в программе “Официальный разговор” телеканала UA.

– Первая леди Украины Елена Зеленская говорила о том, что сейчас культура – самая масштабная площадка для диалога. Как вы считаете, какую роль культурная дипломатия играет для Украины на мировой арене?

– О представлении Украины мы можем говорить в разных сферах: экономика, бизнес. 

Но на самом деле отойти на глубинный уровень понимания Украины мы можем только через одно-единственное направление – исключительно культура. Другого инструмента, чтобы доносить свою мысль от низов до вершин, нет. Любая дипломатия фактически завязана на культуре, на представлении, с одной стороны, оппонента или партнера, и с другой стороны – нахождении точек соприкосновения. 

Потому что может быть вариант, когда у нас точки соприкосновения экономические есть, но нет культурных точек соприкосновения, и разваливается любое сотрудничество. Почему? Оппоненты или партнеры друг друга просто не слышат. Они существуют в разных системах координат. И украинская культурная дипломатия имеет такую многослойность. С одной стороны – вывести украинский культурный сегмент в ту систему координат, где проживает глобальный мир, Европа. А с другой стороны – не дать размыться украинскому сегменту, не дать ему ассимилироваться, а наоборот интегрироваться.

– Каковы основные шаги государства для реализации этой культурной дипломатии?

– Пути есть разные. Начинаем с банального: любое мероприятие требует финансирования. Если нет финансов, мы можем ориентироваться только на волонтерский труд или на случайность. 

Культурная дипломатия как часть государственной политики должна получить соответствующее финансирование. И на сегодня главным инвестором, который вкладывает государственные деньги в конкретные культурные проекты, является Украинский культурный фонд. Это институция, которая не только вкладывает деньги в украинский культурный продукт, в представление позитивного имиджа Украины, в брендирование Украины, в продвижение украинской идеи, в лоббирование украинских интересов за пределами Украины. Это то, что за границами. 

Но эта институция вкладывает деньги и для того, чтобы внутри формировать единое культурное пространство, единую парадигму, единый культурный смысл. 

Другой элемент, кроме финансового, – наличие креативной индустрии, наличие тех лиц, которые формуют культурный продукт. Тех, кто способен донести культурный продукт, культурные интенции пользователю за границей.

–  Чего у нас сегодня больше: креатива или денег?

– Денег всегда не хватает. Но еще проблема в том, что не хватает достаточного уровня креативности. Тут отсутствие креативности: я не скажу, что полное, но мы ощущаем ее нехватку. А отсутствие возможности и умения донести украинскую культуру, традиции, достижения европейскому или мировому сообществу.

То есть значительная часть проектов, с которыми мы работаем, финансируем, к сожалению, в своей содержательной, операционной, технической частей не используют те все возможности, которые дает на сегодня и технологическое развитие, и мировое сообщество. И не учитываются два важных элемента. Первый элемент – что от нас хотят услышать. И что мы хотим им показать.

– Историческое наследие Украины в оккупированном Россией Крыму и отдельных районах Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО). Мы постоянно слышим, что исторические памятки разрушаются. Как быть Украине?

– Я немного расширю ваш вопрос. 

Наши топовые политики говорят о нашем историко-культурном наследии оккупированного Крыма и части Донбасса. Но давайте не забывать о том, что колоссальное количество нашего наследия находится и на территории непосредственно самой России. И об этом тоже нужно говорить. 

Это должен быть единый подход. И вот тут я вижу несколько моментов. Первый – ни в коем случае не забывать о том, где оно находится. Постоянно доносить мировому сообществу, что это сугубо украинский национальный культурный продукт, объект и так далее. 

Какие пути? Пути, механизмы могут быть разными. Начиная от классического механизма диджитализации, когда мы создаем диджитальные проекты, в которых мы формируем и показываем этот объект как истинно украинский. С другой стороны – насыщение информационного пространства за пределами Украины информацией о том, что этот объект является истинно украинским. 

Классический сервис уже – Википедия. Посмотрим, я не говорю – украиноязычный сегмент Википедии, я говорю – международный сегмент (англоязычный, немецкий, испанский, о российском я не говорю, потому что там понятная политика, и кто ее формирует). Мы тоже со своей стороны должны подключаться и формировать на международном уровне, на уровне Википедии, на уровне других ресурсов информацию о том, что те или иные объекты, явления, элементы культурного сегмента являются украинскими. 

У нас, к сожалению, с этим проблема. Есть определенная группа, скажем так, волонтеров, которые активно работают, но группа – это не целенаправленная политика, это не определенные пути.

– Что бы вы назвали основным историческим наследием в Крыму и на Донбассе?

– Донбасс – это истинно украинская территория, и всегда ею был. И тут мы можем базироваться как на научных исследованиях, так и на архивных, исторических источниках, которые необходимо показывать, представлять. 

Потому что создалось такое впечатление, что Донбасс до начала колонизации был диким пустым полем, на которое кто-то приходит и что-то формирует. Нет – никогда такого не было. Это всегда была заселенная территория, и наше задание – показать преемственность, показать объекты украинского наследия. У меня, например, значительная часть семьи происходит с Донбасса, это околицы Славянска и так далее. То есть показать, что эта территория всегда была украинской. Да, это были русифицированные города, но село (а это большая часть края) – истинно украинское. 

О Крыме мы должны говорить, как об элементе синергии и объединения нескольких культур. С одной стороны, у нас есть крымская культура, с другой стороны – украинская. У нас мало, кстати, информационных поводов о том, а как восстанавливался Крым после Второй мировой войны, чьими руками он отстраивался? И когда мы смотрим, например, архивные исторические источники, резко выясняется, что восстанавливала Каменец-Подольская область (теперешняя Хмельницкая, Ривненская, Винницкая, Житомирская). 

И когда слышишь от “крымнашей”, что это “исконно русская территория”, мне хочется сказать: “А папа у тебя откуда? Мама у тебя откуда?”. Папа – из Каменца-Подольского, мама – из Ривного. А как же так вышло, что ты россиянином стал, когда у тебя родители, деды и прадеды – украинцы? 

[Нам следует обращаться] к конкретным объектам культурного наследия, которые показывают край. Это и ландшафт Крыма, и крымские исторические памятки, связанные с крымскими татарами. Для Донбасса – с символом Донбасса, с моей точки зрения, это Северский Донец, меловые горы и так далее.