Никто Достоевского или Толстого отменять не собирается: украинскую культуру в условиях войны обсуждаем с министром Ткаченко

Какая нужна сумма для восстановления разрушенных и поврежденных объектов культуры в Украине — и где ее взять. Чем России не угодила украинская культура. Как относиться к русской классике сейчас, и что ожидает условных Достоевского, Толстого, Чайковского в будущем. И каковы успехи Украины на информационном фронте.

Об этом 24 августа, в День Независимости Украины, в эфире марафона FREEДОМ телеканала UA беседуем с министром культуры и информационной политики Украины Александром Ткаченко.

— Какие страны нам готовы помочь в том, чтобы уберечь наше культурное наследие, и что сейчас конкретно предпринимается со стороны Украины для этого?

— Если мы говорим — о чем эта война, то это война за свободу и за нашу идентичность. Идентичность, которую мы отстаивали на протяжении многих столетий.

Идентичность — это не только культура, наш язык и история. Это еще и ценности. Это ценности, которые мы разделяли в течение многих столетий. Это о возможности выбирать себе правителей, о возможности их отправлять в отставку. Это о возможности справедливости.

И это то, что коренным образом нас отличает от этого ордынского, варварского права, которое существует в России.

Что касается объектов культурного наследия. Уже более 460 объектов повреждены или разрушены полностью. Мы предпринимаем все усилия, чтобы сохранить наши объекты, экспонаты. И признательны многим странам, в том числе ЮНЕСКО, за помощь, которая оказывается конкретным культурным объектам, чтобы мы могли это сохранить.

Но на сегодня помощь идет адресно — для конкретных культурных объектов, музеев, театров.

Вопрос, который мы сейчас поднимаем и перед Европейским Союзом, и перед нашими другими партнерами — это акции немедленной помощи в достаточно большом объеме, около 500 млн евро.

Эти средства необходимы, чтобы мы могли не только помочь нашему культурному наследию, но и смогли возобновить деятельность ряда институций. Таких как Украинский институт книги, Украинский культурный фонд, который оказывал помощь независимым артистам, представителям культурной сферы. Чтобы мы могли помогать нашим медиа.

И эта помощь, я уверен, придет в гораздо больших объемах, чем она сейчас поступает.

— Чем не угодила России украинская культура? Почему они направляют свои ракеты на объекты культуры? Неужели они так боятся силы украинской культуры?

— Я сегодня в футболке, на которой написана фраза Сергея Жадана: “Те, що ми маємо передати нашим дітям — це наша культура та наша зброя”. И это правда.

Потому что эта война показала, что это война за идентичность, и война за действительные ценности. Они разрушают музей Сковороды, который находится в селе среди поля, где нет никаких объектов инфраструктурных. Или они разворачивают “Град”, чтобы разрушить музей в Иванкове, где сохранялись картины Марии Примаченко. Слава богу, с ними все хорошо.

Понимаете, в их голове есть искаженное понимание по поводу так называемого “большого русского мира”, который, в принципе, русским-то и не был. До XVII столетия это была Московия. И на протяжении Средних веков именно на нашей территории действовали и Магдебургское право, и денежный оборот в виде талеров, и хозяйственное право, которое на территории Украины действовало как европейское до начала XIX века (уже когда была царская Россия на большей части Украины). Для них это непонятно.

На протяжении веков у нас существовали свои культурные традиции — достаточно модернистская украинская культура, украинское барокко. Вспомните наши памятники Средневековья, времен киевских князей и модерную культуру начала XX века, и сегодняшняя культура, которая с успехом гастролирует по всему миру. Например, сейчас в Америке идут гастроли Ukrainian Freedom Orchestra (“Украинский оркестр свободы”, оркестр, состоящий из украинских беженцев, — ред.) вместе с Metropolitan Opera и Варшавским театром оперы, а перед этим был тур по всей Европе.

Это показывает глубину возможностей, которые мы можем подарить миру. Если россияне на сегодня говорят словами директора “Эрмитажа”, что наша культура — это “специальная операция” (то есть словами, которыми они называют войну в Украине), это говорит о том, что мы также должны сделать официальной заслон русской культуре.

Я считаю, что вместо разговоров о том, давать или не давать всем россиянам возможность путешествовать по свободному миру, стоит, прежде всего, поставить запрет на путешествия представителям медиа и культуры.

Потому что если они так ценят свой “русский мир”, я считаю, что медведи в тайге или большая Сибирь, по которой путешествуют Путин и Шойгу, — достойное место для представления этой культуры. Культуры, которая несет иллюзию свободного мира и большой русской культуры в цивилизованный мир, свободный мир.

— Широкие дискуссии идут по поводу того, что делать с русской культурой. А кто же может занять эти вакантные места условного Достоевского?

— Давайте разделять современную русскую культуру и то, что принадлежит мировому наследию. Безусловно, никто Достоевского или Толстого отменять не собирается.

Другой момент, что если мы сегодня, во время войны в Украине, собираемся продвигать того же Чайковского в мире, давайте сделаем паузу на секундочку. Представим себе, что то, что мы пытаемся сейчас навязать миру как представление о великой русской культуре, несет смерть здесь и сейчас Украине. И поставим на паузу как минимум.

И давайте продвигать украинскую культуру. Нам есть что показать. Более тысячи выступлений наших представителей и оркестров, и популярной музыки, и выставок произошло в это время во всем мире, прежде всего в Европе, Америке и дальше. Поэтому нам есть что предложить. И слава богу, есть такие коллаборации как с Metropolitan Opera и с другими культурными учреждениями, которые сейчас, в эту минуту происходят по всему миру. Поэтому нам есть точно, что предложить миру.

— Вот в России сейчас идет какая-то волна антипропаганды по отношению к украинской культуре — то они коверкают наши песни, то еще каким-то образом пытаются принизить наше наследие. Что это?

— Тут вопрос в неполноценности, скорее всего. Они же все время пытались нам рассказать о том, что мы по-украински “меншовартісні” (неполноценные), что нас не существует, мы какие-то смешные, говорим на каком-то непонятном языке.

Уважаемые россияне, мы смешные сейчас? Шестой месяц войны! У нашей страны богатая история. У нашей страны есть традиция стоять спина к спине, плечом к плечу, чтобы защищать. И основой этому является наша традиция и культура как раз.

Поэтому давайте о “меншовартісті” забудем, давайте говорить о том, что ждет весь этот мир в будущем — после нашей победы. И я уверен, что она будет.

Чтобы мы могли продвигать нашу культуру вперед, нам, безусловно, важны коллаборации с нашими западными партнерами. Потому что благодаря этому мы поднимаем нашу культуру на гораздо более высокий уровень.

И все эти разговоры по поводу того, что нам нечего предложить, ничего не стоят. Мы видим, как много наши художники делают во время войны, как много наши артисты пишут песен. Всех их и наши ссоры друг с другом — ушли в прошлое. Мы объединены для того, чтобы сопротивляться этому варварскому нашествию.

— По состоянию на полгода широкомасштабной войны, на девятый год изначальной войны, по состоянию на 31-й год украинской независимости — какая у нас сейчас ситуация в информационной войне?

— Это не моя оценка. Это оценка многих мировых СМИ и ведущих разведывательных агентств, которые говорят, что информационную войну мы выигрываем.

Но я тут с ними бы поспорил. Потому что до сих пор российские телеканалы присутствуют и в европейском пространстве, и особенно в азиатском пространстве, и в странах Латинской Америки. И нам здесь есть с чем бороться.

С этими нарративами, которые сеются большими деньгами, важно бороться координированными усилиями.

Не только специализированных институтов, таких как наш Центр стратегических коммуникаций и Центр противодействия дезинформации, но и всех медиа, в том числе западных. Такой координации, к сожалению, на сегодняшний момент не происходит.

Но помимо этого, нам нужна еще помощь непосредственно украинским медиа, которые находятся на передовом фронте борьбы с российской пропагандой.

Российские нарративы достаточно примитивные:

• это повторяемость — они повторяют все время одну и ту же дезу;
• это отсутствие объективной информации;
• это перекладывание ответственности на другую сторону.

Все это, в принципе, очевидно. Но, к сожалению, при массированном финансировании, при инвестировании, в том числе в политические силы в разных странах цивилизованного мира, это в той или иной степени дает свои плоды.

Чем дольше длится война, тем больше определенной усталости от этой войны будет. И тем более нам важно сегодня координировать усилия всего свободного мира в противодействие российской пропаганде.

— Министерство культуры работает над законопроектом об особом статусе английского языка в Украине. Что это такое и как скоро это может произойти?

— Пока идет внутренняя дискуссия. Идет обсуждение между разными министерствами, депутатами. И в ближайшее время мы сообщим подробности.

Я приведу свой пример. Я учился в школе с преподаванием с первого класса английского языка и украинского языка. Точно могу сказать, мне это в жизни сильно помогло. Поэтому рекомендую всем отдавать детей в те школы, в которых есть преподавание английского языка с первого класса, и желательно еще и с отдельными предметами на английском языке. Например, у нас был технический перевод.