Сегодня в 13:25
Грозит ли России смена власти. Сможет ли изменить россиян уход Владимира Путина. Какой будет Россия будущего, и почему ее будущее зависит от Украины. Об этом и не только в интервью в рамках марафона FREEДОМ на телеканале UA говорим с журналистом, публицистом и комментатором немецкого издания Deutsche Welle (“Немецкая волна”) Константином Эггертом.
— Путинский режим может устоять после окончания этой войны?
— Все зависит от того, как будет развиваться война. С моей точки зрения, если Путин потеряет только Донбасс, то, наверное, он имеет некоторый шанс пережить это. Можно будет как-то попытаться убедить общественное мнение: мол, понимаете, там экономическая пустыня, мы все хорошее забрали, а там делать нечего, только деньги тратить. Я не говорю, что это обязательно будет так, но я считаю, что такой вариант возможен.
Чего Путин точно не переживет — это потери Крыма.
И что будет с РФ после потери Крыма — могут быть самые разные варианты.
Не исключен вариант, что может повториться то, что было в Буче, в Мариуполе. Ведь все эти военные преступления, изнасилования, убийства, грабежи — это же уже говорит о тех людях, которые делают это.
Я, как россиянин, который много ездил по стране, могу точно сказать — такие люди есть не только в войсках или среди наемников. Это некоторая часть российского населения. И если будет коллапс системы, то эти люди могут выйти на поверхность.
Второй вариант, который кажется мне еще менее вероятным, — это приход к власти в РФ каких-то прекрасных демократов, условного коллективного Вацлава Гавела или Леха Валенсы русского разлива, которые поведут страну по правильному пути морального очищения и создания нормальных институтов демократии. Может быть, когда-нибудь это будет, но явно не сразу после Путина.
Главная проблема российского общества — это чудовищный моральный кризис и превращение общественности в такую пластичную массу, с которой можно делать все, что угодно.
— Вы сравнивали возможный постпутинский период с постсталинским. Внутренняя грызня, попытки выйти на переговоры с Западом. В своей колонке вы говорите о мягкотелости западных стран, о том, что Запад не сможет отказать будущей Российской Федерации, если она лишится Путина, лишится имперских амбиций.
— Это будет напоминать нечто вроде смерти Сталина. Точнее, периода после смерти Сталина, между мартом 1953 и началом 1956 года, утверждением Хрущева в качестве единоличного лидера в партии.
Я думаю, что этот вариант возможен. Придет такой, скажем, коллективный Мишустин (Михаил Мишустин — председатель правительства РФ, — ред.), некто изнутри режима.
Думаю, что эти люди после потери Крыма и Донбасса, после проигрыша войны будут настроены на две вещи. Первая — восстановление отношений с Западом, снятие санкций. А с другой стороны, они будут настроены на сохранение, конечно же, своей власти.
— Недавно издание “Медуза” опубликовало закрытый опрос Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проведенного в конце июня 2022 года по заказу администрации президента РФ. Согласно этому опросу, 57% россиян считают, что войну нужно продолжать, 30% — что нужно остановить войну как можно скорее, 13% затрудняются ответить. Вот эти 30%, которые против войны, разве они не могут стать двигателем для изменений?
— Я могу себе представить вариант, при котором в Российской Федерации будет демократия, это один из возможных вариантов развития событий. Но не думаю, что это вариант развития событий сразу после Путина.
Я бы так сказал: если мы считаем, что Россия сохранится единой, что там не будет вот такой большой Бучи или Мариуполя, то тогда, наверное, после “путинцев” придет некий человек из народа, скорее всего, с элементами национализма и довольно левой политэкономической повесткой.
Это может быть региональный какой-то лидер. Условный, бывший губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, который сейчас сидит в тюрьме (арест в 2020 году Фургала вызвал многотысячные протестные митинги в Хабаровске и других городах Хабаровского края, — ред.). Вот такого рода человек, не очень прозападный демократ, но одновременно, человек, который за выборы.
Демократия России должна будет пройти, например, через Госдуму, в которой будут и некие левые — но не социал-демократы, не совсем коммунисты и не какого-то рода националисты. И если будут избраны люди, которых мы можем назвать демократами, то тогда, через десятилетия в России может быть какая-то демократия.
Но здесь очень важно то, как будет осознан уход из Украины. И это потребует капитального сдвига в национальном самосознании и пресечения потенциального реваншизма.
Здесь будет очень важна позиция Запада, позиция политического руководства России будущего. И здесь мы с вами предсказать ничего не можем.
Но в какой-то момент придется проводить сильное взаимодействие всему миру с российским руководством для того, чтобы, с одной стороны, поддержать какие-то позитивные импульсы внутри страны, с другой стороны, иметь возможность давать им по рукам.
Понимаете, то, что делает Путин, началось не при Путине.
Оно идейно стало возникать в середине 1990-х годов, с начала войны в Чечне. Тогда это казалось естественным — мол, это наша территория, не отдадим. Пережили распад Союза, так больше нельзя, там чеченский криминал, все дела.
А потом мы стали понимать, что эта [Чеченская] война — это не просто ошибка.
Но в 1990-е годы люди занимались повседневными делами, потому что им нужно было просто выживать. А вот при Путине, когда пошли нефтяные деньги, когда выплатили зарплаты, люди вдруг расправили плечи и сказали: “Боже, вот у нас так жизнь-то наладилась, а где же империя?” И вот при Путине появилась идея реваншизма. Она проявлялась во всем. Даже в появлении на центральном канале вроде бы невинной предновогодней музыкальной программы “Старые песни о главном”, в которой звезды российской попсы перепевали знаменитые советские песни. То есть пошли отсылки к прошлому, к СССР 2.0, к имперскости.
— Какой будет конечная точка российского кризиса? Крах государства, крах нации в этом случае выглядит весьма вероятным.
— Проблема в том, что краха нации в РФ быть не может, потому что нет нации.
Если говорить о гражданской политической нации, она в России пока не создана. После распада СССР, после 1991 года была попытка создания такой нации, но она на сегодняшний день пока неудачная.
Крах государства может быть, потому что государство существует — слабое, сильное, но оно есть. Его крах будет, конечно же.
Главная проблема не в том, что империя распадется. Ведь распались же другие империи — Австро-Венгерская, Турецкая, Российская, Германская.
Но, понимаете, какая история, ядерные империи распадаются сложно. Распад ядерного государства — это будет очень серьезная история.
Что же касается политической нации, то ее надо будет создавать. И это во многом будет зависеть от того, оценит ли новое руководство России, каким бы оно ни было, опасность отсутствия этой нации.
Вот эта фасадная Россия очень быстро исчезнет. И вопрос в том, что будут делать новые руководители после тяжелейшего поражения, потому что мы говорим о поражении, только в этом случае есть шанс какой-то трансформации. В этом смысле у Украины — с “Хаймарсами”, “Нептунами”, с Зеленским, с Порошенко, с гражданским обществом — у нее ключ к тому, каким будет будущее Российской Федерации.
Из-за ракетного обстрела на админгранице Луганщины и Донетчины пострадали 8 полицейских
Из порта “Южный” вышло судно с 23000 тоннами пшеницы для Африки
Читайте также: Синовец: У России от 1 до 2 тысяч тактических ядерных боеголовок
Больше новостей — в Telegram-канале #FREEДОМ
Не пропусти наши видео на YouTube-канале FREEДОМ
