Россия дестабилизирует Европу: интервью с политологом Верой Константиновой

Онлайн-переговоры президента США Джо Байдена и российского главы Владимира Путина. Способы снять напряжение на украинских границах, созданное Кремлем. Подготовка к противодействию возможному наступлению России на Украину. Варианты оживления переговоров по украинскому вопросу. Вероятное расширение Нормандского формата. Указанные темы в программе “Украина на самом деле” телеканала “Дом” анализирует политолог-международник Вера Константинова.

Ведущая программы – Алена Черновол.

– Глава МИД Украины Дмитрий Кулеба заявил, что Украина не видит, чтобы следствием переговоров президентов США и России стало немедленное снижение напряженности на украинской границе. Ваше мнение – возможен ли здесь какой-то прорыв?

– Мы говорим не только об онлайн-саммите президентов США и РФ, но и о контактах, которые президент Джо Байден провел с европейским лидерами и с украинским президентом. Поэтому картинка должна быть комплексной.

Касательно результативности. Стороны очень деликатно отметили в своих пресс-релизах вопросы стратегической стабильности. Безусловно, Украина – часть этих вопросов.

Когда переговоры ведутся на таком уровне, и учитывая контекст ситуации в Европе, и деструктивные действия, которые РФ совершала и продолжает совершать, мы говорим о трансъевропейском единстве, и в то же время – то, что происходит у нас на границах. И это не может не беспокоить ведущую экономику и ведущую демократию в мире. И для этого, что бы ни говорили скептики, подобные контакты важны.

Напоминаю, результатом Женевского саммита между президентами Байденом и Путиным были очерчены определенные моменты, которые этот телефонный разговор должен был или подтвердить, или дополнительные условия поставить.

Но необходимо понимать, что, учитывая контакты президента Байдена по результатам этого телефонного звонка, мне кажется, ключевыми являются вопросы безопасности в Европе. То есть – нерушимость границ, понимание реальных намерений российской стороны, учитывая скопление российских войск на границах Украины. О белорусском контексте мы тоже не должны забывать.

– Есть также и реакция Российской Федерации. Говорят, что НАТО якобы хотят “примагнитить” к себе Украину, и потом тут расположить что-то на нашей территории, чтобы “угрожать России”. Для чего Россия озвучивает такую позицию?

– Действительно, Путин систематически повышает ставки. Но я бы не сказала, что тут ставки только относительно Украины.

Важно понимать, что дилемма безопасности состоит в том, что Российская Федерация дестабилизирует Европу. И Украина вынуждена искать решение этой дилеммы безопасности.

Я с глубоким непониманием восприняла заявление [России] по поводу каких-то “красных линий”, присоединения или неприсоединения к альянсам, любым объединениям. Это суверенное право любого государства – в интересах национальной, экономической безопасности.

Но в то же время почему-то РФ считает, что она может диктовать условия. Она может использовать иные инструменты влияния – энергетические, например. Влиять на политический порядок в стране соседей. И этот вопрос – не только для Украины, а для всего постсоветского пространства. Потому что Россия считает, что она имеет право предъявлять претензии на так называемую исключительную зону влияния.

Тут дилемму безопасности как раз возможно решить. Но это решение очень не нравится Кремлю. И поэтому – всяческое поднятие ставок, попытки создать условия, чтобы на их политический шантаж велись европейские лидеры.

Очень показательными были первые контакты на официальном уровне, которые состоялись на днях в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Это сигнал, что европейские демократии обеспокоены. И тут как раз очень важна роль Украины, в том числе – в координации наших усилий с европейскими партнерами.

– Есть мнение, что Россия остановит свою агрессию против Украины, если Украина откажется от вступления в НАТО. Ваше мнение?

– Когда речь о перспективах членства Украины в НАТО, скептики всегда говорят о том, что “это больше разозлит РФ, и она эскалирует ситуацию”.

У меня возникает только один аргумент. Война уже идет. Она идет уже восемь лет. Есть временно оккупированные территории, есть попытка аннексии территорий. И говорить, что [вступление Украины в НАТО] может еще больше раздразнить российское руководство, – мне кажется, абсолютно неуместно.

Касательно Украины в НАТО. Чтобы стать членами любой организации, есть определенные критерии. И, чтобы стать успешным членом Альянса, страна должна показывать свой вклад. Не только в плане финансов. В рамках Альянса действует правило: 2% ВВП на оборону. Украина уже в состоянии выделять из госбюджета определенные средства на оборону. Но в то же время – вопрос стандартизации с НАТО. Это долгоиграющий процесс.

Вопрос интеграции в любые альянсы – это суверенное право.

В то же время это и политическое решение – не только страны-кандидата, но и стран, которые готовы принять эту страну. По результатам 8-ми лет Украина приобрела эксклюзивный опыт ведения реальных боевых, оборонительных действий, и противодействия гибридной войне.

– Во время переговоров Джо Байден уведомил Владимира Путина о введении жестких санкций в случае расширения эскалации России против Украины. В то же время напряженность на украинских границах не снимается, а разведданные и информация в ведущих мировых СМИ говорят о неких сценариях наступления России на Украину. Что скажете?

– Важно быть готовыми к любому сценарию. И тут ответственность не только государственного аппарата. Граждане Украины должны четко понимать, что необходимо делать в условиях негативного развития ситуации.

Снимается ли эффект напряженности, который систематически создавался российской стороной? Мне кажется, что об этом еще говорить рано. В то же время я не вижу в Украине паники. Мы живем в парадигме российской агрессии и интервенции уже восьмой год. Поэтому абсолютно здравомыслящий, рациональный подход – без истерик, без нагнетания ситуации.

Сейчас мы должны – не только государственный сектор, но и граждане – сфокусироваться на повышении стойкости к угрозам. Это может служить дополнительным фактором не развития негативного сценария. Как раз в такие моменты необходимо включать холодный разум, и заниматься определенными мероприятиями.

– На какую поддержку сейчас может рассчитывать Украина?

– У нас сейчас есть поддержка, и ее нужно развивать. Но в то же время нам нужно искать дополнительных союзников в повышении нашей обороноспособности и стойкости общества. Мы видим активность Великобритании. Великобритания как контрибьютор финансовой, консультативной и тренинговой помощи – это бесценный партнер.

И я думаю, что тут еще несколько возможностей, в том числе – и в измерении морских сил. Украина – морское государство. Но мы не до конца используем потенциал, который у нас есть. И недавняя ситуация с проходом нашего судна, и реакция российской стороны, – это постоянная угроза, которая тоже может быть использована против Украины. Наша задача – минимизировать подобные случаи.

Когда речь идет об усилении международной поддержки, систематическая работа украинской дипломатии на многосторонних площадках и форматах – важный элемент, в том числе и повышения стойкости. Это взаимосвязь между внутренней и внешней политикой.

Мне кажется, сейчас [Украине следует делать] акценты не только на партнерах, с которыми у нас уже сложились определенные отношения, но и расширять наши отношения с другими странами. Учитывая геополитические веяния, нужно привлекать другие страны других регионов к этой проблематике.

Возобновились дискуссии по поводу форматов урегулирования ситуации. Или Нормандский формат, или, может быть, какой-то другой формат с привлечением Соединенных Штатов Америки.

– Вопрос расширения Нормандского формата могут обсудить уже в ближайшие дни президент Франции Эммануэль Макрон и российский глава Владимир Путин. Пресс-секретарь последнего Дмитрий Песков заявил, что, “прежде чем говорить о расширении, нужно сопоставить позиции всех участников “четверки”. По-вашему, о чём этот сигнал?  

– Мне кажется, это заявление как раз в контексте того, что “мы (Россия, – ред.) сейчас переговорим с французскими, немецкими партнерами, попытаемся донести наши нарративы, а потом, если у нас это получится, возможно, не состоится никакого дополнительного эффекта от расширения Нормандского формата”.

Мы должны рационально оценивать ситуацию. Сейчас в Германии прошли выборы. Во Франции в следующем году ожидается президентская кампания. Необходимо учитывать внутриполитические моменты, которые будут присутствовать во внешней политике этих стран.

Почему именно Франция? Возможно, именно по причине внутриполитических событий, которые приближаются в этой стране. И в то же время – это возможность для российской стороны сказать: “мы поговорили, но не получилось”.

– Способствует ли привлечение США к переговорам по украинскому вопросу активизации процесса?

– Возможно, привлечение Соединенных Штатов могло бы дать дополнительный импульс.

Потому что Российская Федерация не настроена сейчас [на переговоры]. Можно вести дипломатию и чего-то достигать, если другая сторона готова хоть к какому-то компромиссу.

Если присоединение наших американских партнеров к формату, и его расширение даст этот импульс, – тогда эту возможность нужно использовать.