Российская власть действует в парадигме сталинских времен: интервью с Нариманом Джелялом

Нариман Джелял — первый заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа. В июне 2024 года в рамках обмена был освобожден из российского плена, в котором находился с 2021 года.

2 октября во французском Страсбурге Нариман Джелял выступил на side-event “Пытки и смерти украинских военнопленных и незаконно удерживаемых гражданских лиц в российском плену”, который был организован в рамках осенней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Также он присутствовал во время принятия Ассамблеей важной резолюции — “Пропавшие без вести, военнопленные и гражданские лица, находящиеся в плену в результате агрессивной войны Российской Федерации против Украины”.

На полях сессии ПАСЕ в интервью телеканалу FREEДOM Нариман Джелял рассказал о необходимости доносить до европейцев информацию о войне РФ против Украины, о работе по освобождению военных и гражданских лиц из российского плена, а также поделился планами относительно предстоящего своего визита в Турцию.

Ведущий — Олег Борисов.

— Символично, что еще год назад в ПАСЕ голосовалась резолюция, призывающая к вашему освобождению. Теперь вы на свободе, и вы выступаете в ПАСЕ.

— Я рад быть здесь. Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить всех, кто в данной институции поддерживает Украину, поддерживал меня лично, людей, которые оказались в российском плену — как гражданских, так и военных. Очень тяжело слышать истории плена, а их просто сотни и тысячи, о том, насколько жестоко Российская Федерация относится к гражданам Украины — в нарушении и собственного законодательства, и международного гуманитарного права.

И мне удалось быть [2 октября] в Совете Европы в момент, когда голосовалась очередная резолюция в поддержку граждан Украины.

— Вы уже много рассказывали о российском плене, об издевательствах, избиении и так далее. Это очевидно в Украине, это очевидно в странах, которые граничат с Украиной. Но слышат и понимают ли реальность российского террора в центре Европы, в более чем 2,5 тысячах километрах от Киева?

— Этот вопрос очень серьезный, и нельзя к нему подходить с наскока и требовать, чтобы все всё знали.

Несмотря на уже более чем 10 лет войны, к сожалению, мы до сих пор вынуждены добиваться того, чтобы мир, многие европейские страны воспринимали, что Украина воюет не с 2022 года, а с 2014-го. Воюет с тем же врагом, который напал на нашу страну, оккупировав наши территории, издеваясь над нашими гражданами.

В пояснение приведу такую аналогию. После освобождения я и моя супруга проживаем в Киеве. И мы были удивлены, что даже в Киеве, в Украине, которая уже который год воюет, и которая который год пытается вернуть своих граждан и свои территорий, далеко не все наши сограждане знают о том, что на самом деле происходит на войне, что происходит на оккупированных территориях. Если и знают, то очень много искажений, непонимания и так далее.

Так чего мы хотим тогда от других, когда мы сами еще не до конца воспринимаем всю ту реальность, которая происходит. И над этим нужно работать.

В европейских институциях — в Европарламенте, в Совете Европы и так далее, — есть понимание. Но мы должны работать над тем, чтобы через эти институции оказывать влияние на конкретные страны. Ведь отдельные европейские страны, защищая, видимо, какие-то свои интересы, не всегда способствуют тому, чтобы поддержка Украине была максимальной, как это требует данный момент, о чем говорил и президент Зеленский, и в целом украинские политики, как и наша делегация в ПАСЕ.

Для меня лично это не вопрос опускать руки, останавливаться. Нужно продолжать работать. Мы понимаем, что в европейских институциях не все быстро происходит. Нужно настойчиво работать, и в результате мы получим результат. Как в этот раз в ПАСЕ мы получили новую проголосованную резолюцию в поддержку наших военнопленных, гражданских лиц, которые удерживаются в РФ, и, конечно, в поддержку наших детей. И это позволит, если не сию минуту, то в каком-то обозримом будущем добиться позитивных сдвигов в решении этих вопросов.

— Санкционные ограничения, персональные санкции, дипломатическое давление, изоляция России от цивилизованного мира сейчас чуть ли не на максимальном уровне. Но Путин все равно продолжает свою агрессивную политику. Что же нужно еще?

— Думаю, что санкционная политика еще имеет место для расширения, усиления. Потому что находятся инструменты для обхождения санкций, третьи страны помогают [России].

В мире намерения Путина поддерживают некоторые страны, которые где-то близки, возможно, по пониманию того, что делает Россия. У них своеобразные свои интересы. Плюс играет роль то, что на защиту Украины встают страны, которые находятся в конфронтации с теми, кто поддерживает [Россию]. То есть это глобальная политика, которая сказывается на ситуации в Украине.

Но агрессия России в отношении нашей страны — это не локальная история. Это история про ценности. Это история про будущее мира.

Это прекрасно понимают здесь, в ПАСЕ. Я имел возможность разговаривать с президентом ПАСЕ [Теодоросом Русопулосом]. И в его словах есть абсолютное понимание, что это вопрос не только спасения Украины, это вопрос — живы ли те ценности, которые в свое время провозгласила Европа, которые после Первой и Второй мировых воен закреплены в документах, составляющих ядро международного гуманитарного права. И насколько они сегодня вообще действенны, применимы и так далее. Мы видим, что, к сожалению, очень много пробелов, например, в плане защиты и освобождения гражданских лиц из российского плена.

— В России искусственно насаждается ненависть к крымским татарам. Это, прямо, как во времена Сталина. Пример тому военный летчик-ас Султан Амет-Хан, как он из героя буквально за одну ночь после указа Сталина стал врагом. Почему и сегодня такое продолжается?

— Нынешняя российская власть осуществляет свою деятельность в парадигме сталинских времен. Аналогия на аналогии. И репрессии, и отношения с другими странами, и отношения к собственным гражданам, и развитие военного потенциала и так далее. Тут абсолютная схожесть. Российское военно-политическое руководство выбрало именно такой путь. Отсюда и отношение ко всем вокруг. В частности, к крымскотатарскому народу. Политика в целом остается репрессивной, искаженной, далекой от соблюдения прав и свобод человека, коллективных прав целых народов — не только крымскотатарского, а многих народов, которые проживают в России, и также поддавались репрессиям.

И главный момент: в первые часы и дни оккупации Крыма в 2014 году крымские татары консолидировано выступили в поддержку территориальной целостности Украины. Мы поддерживали Майдан в Киеве, мы всегда поддерживали европейский курс Украины, считая, что именно это направление даст нам, коренному народу Украины, реализовать, гарантировать и защищать наши права. И мы сегодня имеем тому подтверждение, когда Украина, пусть и в такой ситуации, все-таки принимает верные законодательные решения по защите прав коренных народов, национальных меньшинств и так далее. Это очень правильно.

Плохо, что это осознается в такой очень сложной трагической обстановке, но хорошо, что осознается и государство двигается дальше в правильном направлении.

— После освобождения из плена какие ваши основные задачи, над чем работаете?

— Задач очень много. Это, конечно же, работа в Меджлисе крымскотатарского народа, потому что принятые в государстве шаги еще более расширяют поле деятельности.

К сожалению, крымскотатарский народ в своем большинстве продолжает проживать в оккупированном Крыму. Это накладывает дополнительные обязательства. Мы обязаны заботиться о них. Мы, конечно, работаем над вопросами деоккупации, реинтеграции освобожденного в будущем Крыма в украинское политическое, культурное, образовательное, экономическое пространство.

И, конечно же, для меня это моя личная история, — это вопросы освобождения военнопленных, и всех наших граждан, которые оказались в российских тюрьмах, лагерях. Мы их всех должны вернуть. Просто тяжело смотреть в глаза родным, женам, которые ждут, когда и их родные смогут быть рядом и просто проживать жизнь вместе со своими близкими.

— Президент Турции Эрдоган играет большую роль в освобождении граждан Украины из российского плена, в том числе и крымских татар. Планируется ли у вас с ним встреча, диалог, совместные мероприятия?

— Действительно, Турция с самого начала активно поддерживает наше государство в целом, и крымскотатарский народ в частности. Эта очень давняя история взаимоотношений сыграла роль в освобождении крымских узников. Среди первых освобожденных были Ахтем Чийгоз, Ильми Умеров, и после были.

Я в этом месяце буду дважды в Турции. Я передал свое желание встретиться и с президентом Эрдоганом. Но мы будем работать на всех уровнях, начиная с офиса турецкого омбудсмена, потому что он сейчас является основным посредником в общении с российской стороной касательно условий содержания, освобождения, предоставления всех необходимых прав и возможностей нашим пленным — и гражданским, и военным. Будем работать и в турецком обществе, которое далеко от понимания и полноценной поддержки Украины.

Власти — да, но надо не забывать об обществе, о простых гражданах, которые также могут влиять на решения властей.

Читайте также: Освобождение из российского плена стало неожиданностью: большое интервью с Нариманом Джелялом