Путин может использовать любые ресурсы РФ и это страшнее его коррупционной паутины

Расследовать коррупционные схемы, которыми пользуются высшие госслужащие в России, непросто, но еще сложнее доказать, что украденные деньги теперь принадлежат именно им. В частности, такая ситуация сложилась вокруг президента РФ Владимира Путина. Тем не менее, обществу уже известны факты миллиардах “отмытых денег”, но в России это знание пока мало на что влияет. Такое мнение высказал председатель правления Института экономических исследований и политических консультаций Игорь Бураковский в эфире марафона “FreeДОМ” на телеканале UA.

— Реально ли посчитать, сколько у денег у Путина?

— Я думаю, что это реальная задача. И на сегодняшний день мы должны говорить о беспрецедентной открытости мира, и о беспрецедентных потоках информации, которые практически нигде не пропадают. И если посмотреть на то, как сегодня ведутся расследования, например, против того же Путина, в данном случае финансовое расследование, то здесь задействованы, как представители соответствующих спецслужб, соответствующие финансовые разведчики, плюс, естественно, этим занимаются большое количество разного рода организаций — и волонтерских, и достаточно профессиональных. Поэтому, я думаю, что мы можем составить себе представление о масштабах богатства Путина.

Мы получили эту цифру. А дальше возникает вопрос: что мы с этим делаем? Какие должны быть предприняты юридические действия для того, чтобы такое воровство в глобальных, космических масштабах не оставалось безнаказанным?

— Можно ли сказать, что вот эти расследования, которые публикуют СМИ, могут как-то повлиять на внутрироссийское настроение?

— Это больше вопрос не к экономистам, а к социальным психологам, но просто, если мы вспомним историю разоблачения коррупции, присвоения государственных средств, недр страны, то уже были такие достаточно громкие расследования. Например, того же самого Фонда по борьбе с коррупцией Навального. Мы помним несколько фильмов, которые показывали в России о богатствах Путина. Мы помним знаменитый фильм “Он вам не Димон”. В принципе, эти фильмы просмотрели миллионы людей. И в свое время, когда в России еще можно было выходить на улицы, была целая череда протестов в разных в городах. Но это практически ничем не закончилось. Поэтому я бы не стал сегодня переоценивать значение этой информации. Она, видимо, каким-то образом укладывается в народную память. Но пока, честно говоря, я не вижу каких-то предпосылок к свержению режима. Это уже немного другие процессы. И в данном случае, как мне кажется, у россиян есть определенная привычка: начальство не может не воровать, мы воруем у себя на своем маленьком рабочем месте, а начальство ворует у себя. Якобы на этом построена вся Россия.

— Давайте шире посмотрим на реакцию мирового сообщества. Насколько вообще те суммы, которые озвучены в расследованиях, могут повлиять снаружи государства? То есть, какие санкции, какие ответные действия у соответствующих структур могут быть?

— Если мы посмотрим на историю санкций, которые начались с 2014 года и усилились только после российской агрессии 24 февраля 2022 года, то объектами санкций стали очень богатые люди, соответствующие компании.

Таким образом, то, что было известно или не до конца известно, но стало известным соответствующим финансовым органам зарубежных стран, стало инструментом для введения тех или иных санкций. Поэтому я думаю, что дополнительные информации, наверное, не являются каким-то открытием для наших партнеров.

Проблемы, которые создает сегодня режим Путина тем людям, которые являются членами его режима Путина и имеют колоссальные деньги, это, мне кажется, достаточно серьезный раздражающий фактор, который заставляет внутри кремлевской команды искать какие-то пути отходов, какие-то пути сотрудничества с Западом, и расшатывает то самое единство, о котором все время говорят Путин и его команда.

— Если бы это относилось только к представителям верхушки Российской Федерации, государственным служащим и так далее. Но будут же вскрываться и сотрудничества с известными людьми из политики и экономики других государств. Возьмем, например, Шредера, который в “Газпроме” имеет влияние и свою должность. Ведь таких будет достаточно много. Реально ли то, что ниточка потянется и к мировым управленцам?

— Несомненно. Потому что идея путинского режима очень проста: я зарабатываю на России, на ее природных ресурсах, на том, что происходит в экономике страны, но деньги краду и пытаюсь положить где-нибудь на Западе. И для того, чтобы этот процесс постоянно работал, сформировалась даже целая специальная группа людей, которые формально не являются сторонниками русского мира, тем не менее, работают в разного рода схемах с участием российского капитала. Конечно, мне кажется, чем больше мы будем узнавать таких материалов, тем больше будет потрясений, прежде всего на Западе, потому что все-таки там демократия работает. Может быть, плохо и не так, как нам хотелось, тем не менее, демократический контроль существует.

— Кроме всех журналистских расследований, кроме всех этих открытых фактов, как еще можно узнать, где лежат деньги Путина, а не доверенных лиц? Либо такого уже не существует?

— Сразу хочу сказать, что раскрытие подобного рода схем является технологически очень сложным процессом. Есть хозяин, такой паук, к которому тянутся паутинки. Но, тем не менее, получается, что непосредственно на него ничего не оформлено. То есть вот такая дистрибутивная модель управления. И это действительно одна из самых больших проблем в борьбе с отмыванием денег. Поэтому, я думаю, что процесс достаточно непростой. Хотя, с другой стороны, как мне кажется, и в недрах спецслужб зарубежных стран, тех же Соединенных Штатов Америки, стран Европейского Союза, в принципе, есть какие-то уже какие-то инструменты для того, чтобы понять, сколько денег принадлежит Путину, и как на это повлиять.

Ведь, если мы посмотрим на саму логику санкций, мы видим, что вначале били по окружению, потом начали бить по олигархам. И на сегодняшний день фактически, мне кажется, мы переходим на третий уровень, мы начинаем пытаться экономически воздействовать на самого Владимира Путина. И я не припомню за последние 10-15 лет такого рода экономических санкций, которые были бы вводимы западным миром против конкретного руководителя государства, который является не только всем надоевшим политиком, но, наверное, одним из крупнейших коррупционеров современности.

— Во сколько бы Вы оценили состояние Путина сегодня?

— Возникает вопрос, как мы все это считаем. Видимо, есть деньги, которые непосредственно, контролирует Путин. Есть система денег, которая контролируется через большое количество посредников, поэтому возникает вопрос: это деньги Путина или это какое-то совместное владение?

Путин представляет из себя уникальное явление в нынешнем политико-экономическом мире. И не только Путин, а вообще правящий режим. С одной стороны, это люди, которые управляют страной. С другой стороны, это люди, которые управляют страной непосредственно для своей выгоды. Они живут для того, чтобы зарабатывать на этой стране. Это классический клептократический режим. Путин может иметь какие-то ресурсы: 200-300 миллиардов долларов и так далее. Тем не менее, для решения каких-то своих задач, амбициозных, политических, личных и так далее, он может использовать практически все ресурсы Российской Федерации. И это как раз самое страшное в клептократическом режиме Путина.

Политолог, кандидат политических наук Талгат Калиев разъяснил, почему страны Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) не будут помогать России в войне с Украиной.

Единственная возможность продолжать войну для Путина – безостановочно оболванивать россиян пропагандой. Основной массе жителей России цифры потерь армии РФ неизвестны – в телевизоре “потерь нет”, списки убитых военных объявлены гостайной. Об этом рассказал российский журналист и социолог Игорь Яковенко.

Современное политическое руководство РФ повторяет практически те же ошибки, которое исповедовали тоталитарные режимы. Такое мнение высказал Александр Лысенко, доктор исторических наук, профессор, заведующий отдела истории Украины периода Второй мировой войны института истории Украины НАНУ.