Гудков: В Кремле – еще не раскол, но уже началась борьба за место под солнцем

В Кремле среди политических элит РФ началась борьба кланов. Такое мнение высказал бывший депутат Госдумы, оппозиционный политик РФ Геннадий Гудков в эфире марафона “FreeДОМ” на телеканале UА. Он считает, что пока это не раскол элит, однако аресты и обвинения высокопоставленных чиновников в коррупции и прочих преступлениях свидетельствуют о переделе власти.

— Геннадий, можно ли утверждать, что в Кремле сейчас происходят перемены на фоне военных провалов российских войск в Украине?

— Сейчас там идет такое изменение силовых балансов внутри путинской системы: одни усиливаются, вторые идут вниз, кто-то попадает под расследование, кто-то попадает под раздачу. Но это не означает, что они там борются с коррупцией. Это означает, что они друг друга просто едят в этой банке с пауками. Вот, собственно говоря, что сейчас происходит. Раскол элит назревает, предпосылки для него создаются, но пока его еще я просто не вижу, по крайней мере, такого открытого раскола.

— Антон Вайно руководит администрацией президента РФ с 2016-го года. Насколько позиция этого человека влияет на формирование той или иной повестки. Какие у него полномочия при Путине?

— Вайно – это техническая, как всё говорят, техническая кандидатура. Он поставлен для того, чтобы просто выполнять чисто в бюрократическом плане задачи президента. А некоторые его заместители, например, Кириенко, были гораздо более влиятельные, поскольку формировали повестку дня, в частности, во внутренней политике. Кто-то формировал во внешней политике и так далее, а Вайно был технократом, который

руководил работой всех этих звеньев, не формируя сам повестки, ну, насколько мне это известно. Я могу ошибаться. Поэтому, когда произошла смена башен, вернее, концентрация власти в одной из башен, то администрация президента потеряла в значительной степени возможность формировать повестку. В том числе, и Кириенко, и другие помощники. И в правительстве чиновники оказались отстраненными.

Опираясь на силовиков, Путин раздал вторые и третьи роли. Сначала внесли Патрушева, Бортникова, а потом уже внесли Кириенко. Это их очень задевало, обижало, и они очень надеялись, что когда-нибудь силовики сломят себе голову и они возьмут реванш. Собственно говоря, так сейчас и происходит, они пытаются сейчас подставлять силовиков, проводить какие-то разборки, чтобы вернуть себе влияние, борются за место под солнцем. Ну кто у нас “солнце”, Вы знаете. Такое оно, правда, подиспорченное.

У нас нет никаких разделений властей в России, они номинально существуют, но де-факто, никаких разделений нет. Правительство – это экономическая канцелярия, Государственная Дума, Парламент, Совет Федерации – это юридическая канцелярия президента, суд – это какая-то исполнительно-правовая канцелярия президента. То есть ничего нет, это просто всё замкнуто на самого президента и его ветвь власти. Сейчас силовики – это та сила, на которую он опирается, в первую очередь, которой он больше всего доверяет. А репрессии выбраны основным инструментом управления страной и решения всех задач. Причём не только против оппозиции. Репрессии являются инструментом страха и запугивания всех тех, кто, может, хотел бы сойти с поезда или из подводной лодки выйти, кто хотел заявить какую-то самостоятельную позицию, пересечь чьи-то границы интересов. С ними тоже разбираются не менее жестко, чем с оппозицией. Это правда.

— То есть власть замкнута в одних руках.

— Да. А кому эти руки, на какой период и в каком объеме передают власть – это решение только очень узкого круга лиц. И поэтому просчитать иногда российскую политику крайне сложно. Она непрогнозируемая, непредсказуемая, я мягко скажу, из-за совсем неадекватного состояния самого Путина. Он пребывает в какой-то своей собственной, выдуманной им реальности, во что-то он играет искренне, во что-то он, конечно, играет. Он абсолютно циничный, абсолютно не связан никакими нормами морали, нравственности, человеческих чувств и отношений – то, что мы видим. Единственное, что его удержит от каких-то более решительных шагов – это страх собственной смерти, он очень ее боится, поэтому везде подозревает заговоры, какие-то козни, интриги. У него сейчас напряженные отношения с военными, не у них ним, а у него с военными, поскольку он на них обижен. Он считает, что его обманули всё – говорили одно, а ничего не получается. Но на самом деле, кого там только у него нет для того, чтобы трезво и здраво было бы оценить ситуацию в Украине, чтобы просто не начинать эту позорнейшую и жесточайшую кровавую войну.

Также по теме: Давайте позволим Лукашенко утонуть, как русскому кораблю, а Беларусь мы спасем – Вячерка

— Да, но это опасно, потому что он не подотчетен своему народу или какому-то контролирующему органу. Вслед за авторитарной моделью правления идет тоталитарная.

— Подождите, она уже не просто тоталитарная, она уже скатывается к диктатуре. Мы уже скатились к тоталитарному режиму, это уже состоявшийся факт. Я считаю, что с 2019-го года в России тоталитарное государство с силовыми методами подавления. Сейчас мы скатывается к диктатуре, к военно-полицейской хунте, военной цензуре, если у нас сейчас сажают за раздачу книг Оруэлла, за раздачу книг вот подобного плана.

— Как Вы думаете, эффективны санкции коллективного Запада в отношении российских олигархов?

— Они эффективны, но они запоздали. Будь они приняты два года назад — да. И все основания для этого были, поскольку систематические массовые нарушения прав человека, репрессии и так далее, могли подвигнуть Запад уже на санкции против бенефициарного режима, и, наверное, должны были. Я к этому, кстати говоря, призывал многие годы. Но всегда говорили: “мы же в рамках правового поля, дескать, мы не знаем, как и так далее. Ссли бы санкции были приняты два года назад, войны бы не было, и гибели людей тоже не было бы. В любом случае, то, что сейчас сделано, всё равно, полезно. Это не остановит войну, но это может, при определенных ситуациях и при определенных моментах, породить раскол элит со всякими вытекающими последствиями.

Хочу отметить, что политическая номенклатура никогда не выпускала из-под контроля ни одну структуру государства, включая спецслужбы. Просто, наступают такие моменты, когда спецслужбы становятся основным инструментом управления и подавления, приобретают особое значение, особую роль – это правда. Берия при Сталине значил очень много, и даже больше, чем все остальные, вместе взятые. Малюта Скуратов при Иване Грозном значил гораздо больше, чем все бояре, вместе взятые и так далее. Патрушев с Бортниковым при Путине значат больше, чем все вместе взятые остальные чиновники, особенно, когда им передают бразды правления. Никогда правящая номенклатура не упускала контроля над спецслужбами – это заблуждение, я это очень хорошо знаю, поскольку в этой системе, ну, не так много, но всё-таки, 11 лет я отработал и имел возможность с этим явлением сталкиваться в полный рост, включая комиссию партийного контроля. Поэтому не было там никаких комиссаров, которых все боялись. Партийные организации были, но они, как правило, состояли из тех же офицеров, из тех же руководителей второго-третьего звена, и всё это просто было подмято под общие политические доктрины. Но это вопрос другой. Сейчас он не имеет значения.

Силовики вместе с военными в военный период, конечно, сейчас правят бал. И как они правят бал, мы видим, поскольку они – часть системы, и эта система вся поражена коррупцией, бездарностью, деградацией управленческих кадров и прочим. К счастью, это то явление, которое в России, конечно, отвратительно, но для состояния армии, для ее неумения или невозможности вести эффективные бои, это очень хорошо. Как говорится, слава Богу российской коррупции, бездарности начальства и гниющему профессионализму сотрудников, что такая армия и такое государство, иначе, всё это было бы гораздо хуже. Вернее, если бы было другое государство, этого ничего бы не было, но нет худа без добра. Вот это худо – коррупция и деградация. Воровать научились, воевать так и не научились, и уже не научатся, к счастью.

Также по теме: Болевые точки российских солдат в Украине. Что сейчас происходит на фронтах?

Как считает историк Виталий Нахманович, сегодня ошибочно упрекать Россию в фашизме, а целесообразно рассматривать страну-агрессора как последователя преступного советского режима.