Франция – Германия – Россия. Чего хотят европейские лидеры, когда говорят с Путиным? Мнение

Европейские страны, которые пытаются говорить с Россией о прекращении войны против Украины, хотят достичь индивидуальных целей – как внешних, так и внутренних. Такое мнение высказал исполнительный директор Совета внешней политики “Украинская призма” Геннадий Максак в эфире марафона “FreeДОМ”. По его словам, Германия и Франция сейчас обеспокоены вопросом, как их будут воспринимать в Европе и мире.

При этом в Кремле используют это и действуют по принципу: “чем больше разломов внутри евроатлантической коалиции, чем больше ходоков с предложениями, тем проще будет разделять и властвовать между этими странами”.

— Эрдоган предложил Путину организовать переговоры России, Украины и ООН в Стамбуле. Также он заявил, что Турция готова принять участие в возможном механизме наблюдения за ситуацией в Украине, если Москва и Киев достигнут соглашения об этом. Как Вы оцениваете вероятность реализации этой идеи?

— Мне кажется, что эта идея исходит из того, что наши интересы окончания войны, окончания огня, отведения войск можно обойти, руководствуясь вопросами высшей необходимости. В данном случае это продовольственный кризис, который создан Россией. Сегодня уже появились новости в турецких медиа о том, что Лавров и делегация из России приедут 8 июня в Турцию, будет встреча с турецкой стороной, где будут обсуждать вопрос конвоя, вопрос зерна. Это будет только 8 июня. То есть это вопрос затягивания времени. Но то, что Москва открывает возможности к коммуникации говорит о том, что россияне играют в игру и показывают, что они якобы не виноваты — это все Украина, она блокирует, она расставляет мины и так далее. Мы понимаем реальную ситуацию. К сожалению, это не все понимают в других странах, особенно в тех, которые будут потом чувствовать этот острый кризис, голод в Африке и в странах Ближнего Востока. Поэтому я думаю, что здесь очень важно понимать, насколько эти инициативы, которые продвигаются турецкой стороной, отвечают интересам Украины.

— У президента Турции есть и свой интерес в достижении мира между Украиной и Россией. Именно поэтому он всячески пытается стать посредником в диалоге между лидерами воюющих стран. На данном могут ли эти переговоры повлиять на развитие событий?

— Давайте посмотрим на интересы каждого государства, которое принимает участие. Мы хотим закончить войну на условиях, когда наша территория восстановлена, когда есть суверенитет и мы говорим, что мы можем начать переговоры, когда войска отойдут на уровень 23 февраля для начала разговоров. Не для подписания в таком формате, а для начала разговора о том, что мы хотим возобновить нашу территориальную целостность. Интересы России – показать, что она снова готова к переговорам. То есть подспудно это показывает, что они опираются на некие успехи, которые могут показать и Украине, и другим, что у них есть на фронтах, что они вот уже где-то готовы разбивать украинские войска, как они это показывают в своих медиа. То есть опять они готовы показать, что они уже готовы садиться за стол переговоров и у них есть силы на фронтах.

У Турции есть свои интересы, как в регионе Черного мора, так в регионе Ближнего Востока. Но опять-таки давайте не забывать, что у них выборы в следующем году. И партия Эрдогана, и сам Эрдоган не настолько уверены в своих силах, потому что и инфляция, и экономический кризис очень сильно ударили по стране.

Наши условия не выполняются. Для России это опять затягивание времени. Для Эрдогана – он получает свои региональные интересы. Возможно, если будут продвигать тему конвоя турецкими суднами зерновых суден — не знаю, насколько это будет интересно Украине в таком формате. Но этот вариант помогает показать себя внутреннему потребителю в Турции. Ну и опять-таки для региона это сигнал о том, что он является хозяином Черного моря в таком понимании, и он готов работать с этим нарративом в будущем. Но, к сожалению, близкого окончания войны и близкого прихода к каким-то переговорам я пока не вижу.

— Президенты других стран Запада также обсуждали проблемы с поставками продовольствия из-за войны России против Украины. Кремль продолжает с одной стороны утверждать, что это все спровоцировано санкциями и ограничениями Европейского Союза. Но в то же время представители ЕС говорят обратное: эти санкции внедрены из-за того, что Российская Федерация по факту забрала под свой контроль все порты и блокирует полностью Черное море. Складывается ощущение, что это игра в бадминтон. Когда та игра закончится, и какой должна быть позиция сторон, чтобы ситуация завершилась решением проблемы?

— Если мы говорим о продовольственном кризисе, то это действительно проблема, которая касается не только региона Восточной Европы, но и всего мира. Потому очень сложно оперировать только нашим украинским интересом и, возможно, с этим играют и внешние игроки. Они апеллируют к тому, что есть большая проблема и в Африке, и на Ближнем Востоке, и в Азии, поэтому нужно сейчас решать вопросы даже полумерами. Но каждая полумера — это стратегия Кремля, чтобы обойти или послабить давление на страны с тем, чтобы получить больше ресурсов, больше политической возможности действовать. И это то, с чем мы должны бороться. То есть война ведется не только автоматами и танками. Война ведется и в дипломатии, война и в таких информационных, экономических сферах. Поэтому нужны экономические санкции, нужно давление и именно давление должно показать России, что нужно действовать по правилам. Разблокировать потому что ты прав, а не потому что ты можешь договориться, чтобы пройти между капельками и опять решить вопрос для себя. Мы понимаем в этом смысл и тактику. Но нам нужно разговаривать с партнерами, что есть один способ – привлечь Россию к ответственности.

— Какие интересы в этом разговоре у Макрон и Шольца, если читать между строк?

— Страны очень опасаются затяжной войны. Мы понимаем, что это вопрос их избирателей, это вопрос экономики и бизнеса, который давит. Все французские и немецкие фирмы, которые вышли из России, думали, что этот период будет короче. Они ожидали, что война закончится и они смогут вернуться к бизнесу как обычно. Этого не будет. Мы понимаем, что это долгая война и нам придётся в ней иметь солидарность и терпение. Но мы понимаем, что в других странах у власти и избирателей есть социальный договор: люди дали им власть, и они должны иметь дешевые цены, низкую инфляцию и так далее. Их не интересует, почему поднимаются цены. Поэтому они действуют исходя из того, что долговременная война им буде вредна. Они понимают и экономические, и политические последствия.

С другой стороны, Франция всегда хотела большее политическое влияние в Европейском Союзе, большую автономность и меньшее влияние Соединенных Штатов на политические процессы в этом блоке. И поэтому стратегическая автономия, и другие проекты, которые предлагаются Макроном на уровне Европейского Союза, способствуют и ложатся в канву этой позиции по отношению к переговорам с Россией. И опять-таки не выглядеть «пуделем Вашингтона», наверное, то, чего хочет французский лидер. И это, наверное, то, что его сдерживает от того, чтобы он приехал в Украину и проявил реальную солидарность.

Мы видим, что есть много позитивных моментов от нашего сотрудничества с Германием, но Шольц понимает, что бизнес, который ориентирован на Россию, понимает, что долговременность конфликта будет иметь тяжелые политические последствия и для его партии. Хотя сейчас уже его партия терпит поражение на региональных выборах в региональные органы самоуправления, которые потом уже могут повлиять и на позицию самой партии, и на ее влияние в середине страны. Эта потеря позиций связана с тем, что как раз не совсем понятна позиция по отношению к Украине. Поэтому я думаю, что внутренний аспект очень сильно давит.

Желание показать, что они не идут в канве США, заставляет Германию и Францию пробовать разные инициативы и показывать, что они стараются максимально быть больше в дипломатии, нежели в военных действиях и поддержке военного потенциала Украины.

О том, как европейские страны решают вопросы собственной энергонезависимости, рассказал эксперт Совета внешней политики “Украинская призма” Александр Краев.

Европа давно начала задумываться над снижением потребления энергетических ресурсов других стран, в том числе, России. Об этом рассказал эксперт по вопросам энергетики Геннадий Рябцев. По его словам, первый этап освобождения от зависимости может произойти к 2030 году.