“Только штык может свергнуть Путина”: как российская оппозиция планирует бороться с режимом, обсуждаем с Ильей Пономаревым

Добровольческие формирования граждан РФ, которые борются на стороне Украины, подписали декларацию о сотрудничестве. Речь идет о взаимодействии легиона “Свобода России”, “Русский добровольческий корпус” и “Национальная республиканская армия”. Подписание состоялось 31 августа в городе Ирпене Киевской области, поэтому документ назвали “Ирпенская декларация”.

Также участники “Ирпенской декларации” создали общий политический центр, который возглавил российский оппозиционный политик Илья Пономарев. В документе устанавливаются принципы деятельности российской вооруженной оппозиции, которая ведет войну с путинским режимом по обе стороны фронта.

Кто будет бороться с диктаторским режимом Владимира Путина. Объединится ли легион “Свобода России” с Антивоенным комитетом России. И есть ли общий лидер у российской оппозиции. Об этом в эфире телеканала FREEДОМ рассказал Илья Пономарев.

— Кто входит в легион? Каких взглядов эти люди?

— Это люди совершенно разных взглядов. Давайте начнем с этого. Люди, которые находятся в партизанской части в России, они больше тяготеют влево. Хотя я знаю, что там есть тоже люди разных взглядов, поэтому они себя никак не идентифицируют. Но мне кажется, что левая история там доминирует, судя по общению. 

Что касается легиона, там какой-то идеологии нет. Они, скорее, центристы. Они сами говорят: мы просто за здравый смысл, потому что мы до этого никогда в политике не участвовали и участвовать особенно не хотим. Мы считаем, что то, что сейчас происходит, — нехорошо и несправедливо. Нам врали отцы-командиры, что, как мы понимаем, началось это с пленных и с российских бойцов, которые просто перешли на украинскую сторону. И поэтому там какой-то такой окраски идеологической нет.

— Кто финансирует движение?

— Финансирование на данный момент через нашу линию никаким образом не проходило. Я там помогал немножко с какими-то финансами, но им больше не деньги нужны, а разные технические ресурсы и медийная поддержка. Все, что можно сделать, мы для них делаем. 

Нам нужно начать полноценную кампанию фандрайзинга, в которую бы люди могли донатить. Это одна из причин, почему надо сформировать такой отдельный центр. Потому что иначе это будут деньги, которые приходят непосредственно либо на военные, либо на партизанские действия. Это многих останавливает, потому что кто-то боится стать спонсором терроризма. 

Нужно, чтобы деньги могли прийти на политическую структуру. Но дальше они все равно пойдут на военную деятельность. 

— А какие основные отличия от того, что делаете вы, и Антивоенного комитета, который был создан в Вильнюсе? У вас разные методы, но схожие цели. Все-таки, есть ли между вами какое-то сотрудничество, общение, взаимодействие?

— Естественно, ведь цель у нас — свободная, процветающая, демократическая Россия. Мне бы очень хотелось, чтобы это была действительно демократическая Россия, в которой власть не демократов, а демократии. И в этом есть существенная разница. Потому что власть демократов мы проходили в 1990-х годах и очень не хочется туда возвращаться. 

Действительно, есть расхождения по методам. И я же был одним из создателей Вильнюсского форума, входил в самый первый состав оргкомитета и потом был членом постоянного комитета — основного управляющего органа этого форума. 

Но мне кажется, сейчас они очень сильно мигрируют в сторону антивоенной повестки. А у меня наоборот, скорее дрейф происходит в сторону военной повестки. 

И в этом смысле есть, конечно, принципиальная разница, потому что я считаю, что с 24 февраля призывы к миру и не насильственному протесту закончились. Сейчас только винтовка рождает власть, и только штык может свергнуть Путина с его позиции. 

Ненасильственный протест уже показал, что он не работает. Но я же не против. Кто-то хочет заниматься ненасильственным протестом, а кто-то хочет заниматься чисто журналистской и просветительской деятельностью. Кто-то вообще занимается малыми делами, по-прежнему находится на территории России и старается про войну не говорить. Но он делает то, что он сейчас может. А кто-то воюет. У каждого свои методы. Я считаю, что не надо друг на друга наскакивать. Не надо друг друга обвинять. 

К сожалению, мы видим, что те, кто собираются в Вильнюсе (Антивоенный комитет России, — ред.) — их организаторы — очень любят всех других сразу обвинять в том, что они борются неправильно. 

Меня объявили персоной нон-грата в Вильнюсе. Но для меня они персона грата. Я очень рад, если они приедут в Украину. Можно провести этот же форум в Украине, посмотреть, как это здесь происходит. И если они будут помогать не словом, а делом Вооруженным силам Украины, будут помогать в военной победе над путинизмом — это будет прекрасно. И я думаю, что наши отношения от этого только укрепятся. 

— А какой потенциал военного сопротивления? И насколько российские спецслужбы, которые очень любят тех, кто хочет заниматься акциями прямого действия, могут внедриться и использовать это, в том числе для своих целей?

— Не только могут, они внедряются. И существуют провалы. Две недели назад двух наших товарищей убили в Волгограде. То есть это происходит. Но еще раз скажу, это война, и на фронте стреляют, убивают, есть раненые и убитые. Есть люди, которые захвачены в плен, которые находятся сейчас в российских тюрьмах. Но они сознательно сделали этот выбор, что они занимаются такими вещами, которые понятно, что входят в прямое противоречие с российским Уголовным кодексом. Это война. Точно так же, как люди, которые находятся на фронте, понимают, что может прилететь в ответ. 

Среди российских подразделений есть уже и 200-е, и 300-е (убитые и раненые, — ред.). И то, что они появляются, это не повод не бороться. С той стороны потерь должно быть просто больше. 

— В декларации говорится, что нужен новый лидер, который сможет противостоять Путину. Как вы думаете, этот лидер был или в скором времени появится?

— Лидера делает лидером народ, который его таким признает или не признает. Конечно, у любых революционных событий будут лидеры, и не один, будут несколько лидеров. Главное, чтобы это были люди. Люди, которые готовы на революцию, которые ее хотят, которые ее не боятся, которые не боятся и свою жизнь принести на алтарь победы. 

Но как только начинается разговор об этом, то что-то слишком страшно. И вот если мы будем это делать, то нас убьют. Это значит, что это не революционер просто. 

В нынешней ситуации должны быть те люди, которые готовы идти до конца. 

Такие люди есть. Вот примеры и партизанского движения, и военного движения. Каждый из тех людей, кто там воюет, и я горжусь знакомством с каждым из них. Это те люди, которые готовы идти до конца. 

— Есть несколько очагов оппозиции, где каждый по-своему борется. Но вот насколько их сила была бы больше, например, в объединении, и насколько это вообще возможно? 

— В этом объединении будет рождаться не сила, а слабость. Потому что люди, которые смотрят на все это, простые граждане страны, они должны найти то, что им нравится. Когда ты объединяешься, у тебя складывается грубый антирейтинг, говоря политтехнологическим языком. Если у тебя есть кто-то, кому не верят, то, соответственно, люди туда не приходят. Чем больше фигур пытаются просто механически собраться в кучу, тем меньше будет уровень поддержки у подобной организации. 

Объединяет идея, и идея должна вести за собой все личности. Они должны быть подчинены этой идее. И если наша идея — революция и будущая мечта России, которая будет процветающей, которая будет свободной, которая будет состоятельной, то за этой идеей надо идти. 

И для нас самая страшная вещь, в которую Путин все время бьет, что оппозиция хочет возвращения в 1990-е годы. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Это та самая ахиллесова пята. И поэтому любое объединение с людьми, которые ассоциируются с 1990-ми годами, — это гибель тут же и сразу. 

А сейчас еще и возникает история о решимости, потому что посмотрите, в какую депрессию погружено российское общество и, в том числе, оппозиционно настроенная часть. Они же не верят в свои силы. Они считают, что ничего невозможно сделать, как сказал когда-то сам Путин. Единственное, что вы можете — это выйти на митинг, получить дубинкой по голове и мирно цокая копытами удалиться вдаль. Этого никто не хочет, никто не хочет садиться в тюрьму ни за что. Поэтому нужны люди, которые идут до конца. 

Читайте также: Российские неонацисты: кто воюет в Украине на стороне РФ (ВИДЕО)