Шантаж Кремля и попытка госпереворота: “Взгляд с Банковой” с Алексеем Арестовичем

Почему противоборствующая сторона не решилась в Украине на госпереворот? Насколько реальны переговоры Киева и Москвы? Каких заявлений ждать от встречи Путина и Байдена? Чем отличаются европейские санкции от американских, вводимые против России?

Об этом и не только в программе “Взгляд с Банковой” телеканала UA говорим со спикером украинской делегации в Трехсторонней контактной группе (ТКГ), представителем Офиса президента Украины Алексеем Арестовичем.

Ведущая программы – Анна Нитченко.

– Президент Владимир Зеленский заявлял, что на 1 декабря готовилась попытка госпереворота. Почему этого не случилось?

– Так обычно объявляют и для того, чтобы не было никаких попыток. Переворот хорош, когда он внезапен, когда никто о нем не знает.

А когда его заранее озвучили, да еще и с такого уровня, пропадает весь смысл это делать. Какие бы действия в этот день не были предприняты, все будут говорить: а, вот это и есть переворот? И все будут понимать, как к этому относиться, и как действовать. Кто бы с каким заявлением не вышел, все будут понимать: ага, вот это и есть те, которые “переворачивают”. Таким образом, переворот нивелирован.

Вспоминаем хорошую буддийскую пословицу, что озвученные демоны слабеют наполовину. Вот для этого часто и озвучивают возможные сценарии. А дальше СБУ разберется.

– Заявление президента о необходимости прямых переговоров с Россией. Это что больше: сигнал Путину, западным партнерам, или украинскому обществу?

– Это тактика. Дело в том, что у нас всего два пути: или военная конфронтация с Россией, или политико-дипломатический путь. Военной конфронтации мы не хотим, поэтому занимаемся политико-дипломатическим урегулированием. Это такая же борьба, только невооруженным путем. И там также важно, кто захватывает инициативу и навязывает.

Каждая такая инициатива президента, высказанная с украинской стороны, заставляет Кремль официально реагировать. А когда они официально реагируют, они должны либо согласиться на встречу, и тогда весь мир понимает, что они делают шаги к миру. Или не согласиться, и тогда понятно, что они примиряться не хотят. И вот накапливаются их отказы, и все понимают, что Россия мира не хочет. Не хочет выполнять Минские соглашения, Нормандские договоренности и так далее. И ровно эта оценка прозвучала от госсекретаря США Блинкена на саммите [глав МИД стран] НАТО.

И вот для этого это делается. Это очень важная история, чтобы постоянно ставить Кремль в позицию, когда они вынуждены определяться: да или нет.

– Насколько в ближайшее время реальный переговоры главы Офиса президента Андрея Ермака с заместителем руководителя администрации президента России Дмитрием Козаком?

– Они могут и произойти. Посмотрим, что будет. Пока я не вижу, чтобы Россия, в принципе, хотела мирного урегулирования. Пока она бряцает оружием, собирает войска на наших границах, и рассказывает, что это мы хотим атаковать Донбасс. Хотя мы точно не хотим атаковать Донбасс.

– Вы предполагаете, что переговоры могут состояться. А сроки?

– Понимаете, на данном уровне нет календаря. Это пока звучит как намерение, скорее. Конечно, называются разные сроки, но посмотрим. В дипломатии все это очень расплывчато. Согласие – есть продукт при полном непротивлении сторон. Но у нас же есть сопротивление одной из сторон – России.

– На этой неделе президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган предложил свое посредничество в переговорах между Украиной и Россией. Почему Москва отказалась от предложения?

– По той же причине. Они не хотят мирного урегулирования. Они хотят шантажа, они хотят торговли. Контуры этой торговли обозначены. Они хотят от НАТО гарантий не продвижения НАТО на восток, как они заявили. И позиция была заявлена к тому же саммиту [глав МИД стран] НАТО. И им тут же дали понять, что ребята, куда расширяется НАТО – это дело НАТО, и той стороны, которая расширяется, а вы тут причем? НАТО – оборонный блок. Он никому не угрожает. Это вы тут бряцаете оружием, ездите техникой, рассказываете страшные сказки, как вы всех атакуете. Поэтому, до свидания. Вы здесь, а НАТО здесь.

И, я так понимаю, весь российский шантаж идет как раз за это для начала. Они всегда перед важными встречами обозначают рамочные позиции, и свои желания. В этот раз они обозначили, что мы хотим, чтобы НАТО не расширялось. Хотеть невредно.

– А может ли все-таки Запад пойти на условия или на определенные уступки по поводу нерасширения НАТО на восток?

– Это бы означало, что Путин военным шантажом добился от Запада уступок в своей политике. Так это не работает. Не может военный блок, который по совокупной мощи раз в 50 сильнее Российской Федерации, идти на ее давление. Но никто не будет договариваться с Россией по поводу внутренних дел НАТО. Это несерьезно. Потому что это означало бы, что этому блоку кто-либо может диктовать условия. Это конец этого блока.

– Заявления Кремля по НАТО звучат в преддверии возможного контакта Путина с президентом США Джо Байденом. Вы как считаете, состоится ли встреча и чего от нее ожидать?

– Это будет, скорее всего, видеоконференция. И это должно произойти до 7 декабря, я думаю.

Поговорят, подведут итоги летней встречи [между Путиным и Байденом в Женеве], сделают заявление. Я так понимаю, что тогда же Байден четко сказал, что Россия должна продемонстрировать свою способность договариваться и следовать разумной политике. А вместо этого она сейчас устроила очередную крупномасштабную провокацию на украинских границах.

И весь мир гадает, включая НАТО и включая Байдена, – будет война или не будет.

Кроме того, госпереворот. В его организации, по озвученной информации, тоже граждане России были задействованы. Президент сказал, что это документально зафиксировано. То есть ее роль еще в этом деле. На это отреагировали и на уровне президента США.

Сказать, что Россия выучила уроки летней встречи, рационализировала свою политику, пошла навстречу западному сообществу, мне лично трудно. Я думаю, что примерно похожая оценка будет и от Соединенных Штатов. Вопрос, что будет после этой встречи.

– А, по вашему мнению, какими заявлениями нынешняя возможная встреча Байдена и Путина будет отличаться от летней в Швейцарии? Может, каким-то более резким заявлением?

– Путину дали шанс. Он этим шансом не воспользовался. Единственное, где у них есть смычка, где они более-менее друг друга понимают – вопросы климатического регулирования. На это тоже нужно смотреть, куда, что и как.

А в остальном – вопрос безопасности в Европе, вопрос противостояния с Китаем, цивилизованного поведения [России] – Россия не только не сдала экзамен, она еще усугубила двойку, полностью доведя ее до минус единицы.

– Такие онлайн или офлайн-встречи Байдена с Путиным какое значение имеют для Украины?

– Глава Офиса президента Украины, политический представитель президента в Нормандском формате Андрей Ермак проведет встречу, это уже анонсировано, с американским представителем очень высокого уровня. Там будет [госсекретарь США] Блинкен или советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан.

Это будет или сразу до онлайн-конференции Байдена и Путина, либо сразу после. То есть мы в любом случае будет знать информацию, которой с нами поделятся американские партнеры в части того, что касается Украины.

– Еще один момент. На этой неделе в Донецке и Луганске впервые выдали партийные билеты “Единой России”. Получили их так называемые “чиновники”. Чего добивается Россия такими действиями? Поднимает ли украинская делегация этот вопрос на заседаниях именно Трехсторонней контактной группы?

– Мы поднимаем этот вопрос. Но это в достаточной степени дежурное действо. Мы и протесты заявляем, и все остальное. Вопрос о механизмах. Минские соглашения построены так, что стороны, не выполняющие их, не несут никакой ответственности. Их основной признак – это международный договор, который носит добровольный характер, а не обязывающий. Российская сторона все время настаивает на том, чтобы это был обязывающий характер. Но если бы у них был обязывающий характер, от российской стороны не осталось бы мокрого места уже.

Потому что они все время не выполняют Минские соглашения. Блинкен последовательно перечислил, в чем они не выполняют Минские и Нормандские договоренности, и решение Парижского саммита лидеров стран “нормандской четверки”. Это не выполнено. Блинкен это озвучивал в присутствии [министра иностранных дел РФ] Лаврова. Все было сказано при Лаврове. Поэтому оценки все даны. Посмотрим, какие следствия будут из этих оценок.

– Сегодня все-таки какие методы должны быть применены к Российской Федерации со стороны Европы, США, чтобы получить результат, дабы не было этой агрессии во всем мире?

– Думаю, что ужесточение санкций было бы кстати. Весьма. Уже наложенные санкции носят ограничивающий характер. Они причинили большой ущерб России. По оценкам российских специалистов, со времен Крыма порядка 500 млрд долл. [ущерба]. Но рыночная конъюнктура позволила в значительной степени отыграть в этом году на продаже железной руды и сопутствующих материалов, сырья.

Запад не хочет переходить конфронтационную линию, потому что Россия нужна по вопросам климата, по китайским вопросам и так далее. И главная задача – удерживать российскую агрессию от расширения. Если посмотреть на события на польско-белорусской границе, на маневры угрозы для Украины, если они, не дай бог, перейдут в какую-то выраженную фазу, то станет понятно, что санкции не подействовали, и нужны новые санкции.

И в этот раз позиция Запада очень четкая. И они подготовили этот пакет санкций до того, как все произошло. Потому что, когда была крымская история, донбасская история 2014 года, то, пока сформировали и наложили санкции, прошло определенное время. То сейчас они подготовлены заранее. Они являются пакетом сдерживания. То есть Кремлю говорят: ребята, попытаетесь дернуться – будут калечащие санкции. И последствия будут тяжкие. Об этом предупредили все, даже такие умеренные партнеры как Франция и Германия, что российская агрессия будет дорого стоить. Это заявление на уровне министерства иностранных дел Франции и Германии было сделано.

И здесь вопрос очень простой. Показывают цену. Основная функция дипломатии – это не война, а предотвращение войны. Но сейчас они показывают, что будет, если вы нападете, все уже готово. По щелчку будет введено все. В отличие от того, как это делалось до этого. В этом отличие той ситуации от этой.

– А санкции с чьей стороны больше могут ударить по Российской Федерации – со стороны США или же европейских стран?

– Смотря, какие санкции.

Американские санкции могут позволить заблокировать финансовые счета и транзакции по всему миру. И правосудие Соединенных Штатов, работает так, что они готовы преследовать по всему миру людей, организации, которые нарушают эти санкции. Соответственно, фирмы, которые будут сотрудничать с Российской Федерацией (включая европейские, японские, китайские – какие угодно), тут же сами подпадают под санкции. И это, конечно, помощнее будет.

Но Европа является крупнейшим торговым партнером Российской Федерации, одним из самых крупных. И их санкции, особенно секторальные, тоже имеют очень большое значение.

Но сейчас о санкциях заявила и Европа, и США. И те, и те будут их накладывать в случае дальнейшей эскалации.

Потому что политика в отношении России у Запада была такая: вы прекращаете эскалацию, у нас есть санкции на уже совершенное, главное – не лезьте дальше. А они продолжают лезть дальше. Это всем очевидно. Как минимум шантажировать. И тогда Запад предупреждает, что дальше будет хуже.

Ранее министр обороны США Ллойд Остин говорил о том, что Соединенные Штаты готовы обеспечить Украину всем необходимым для того, чтобы она могла защитить свою территорию от военной агрессии Российской Федерации.

Читайте также: О “Минске”, агрессии РФ и Украине – что заявил Блинкен после встречи с Кулебой и Лавровым