Помощь Украины и дипотношения с РФ: “Неофициальный разговор” с новым послом Украины в Турции Василием Боднаром

Какие украинские ведомства и когда поменяют своих руководителей: “Часть послов будет оцениваться по результатам проведенной работы, и убежден, что вскоре у нас будут изменения”. Почему не разорвали дипломатические отношения с Россией: “Мы проводили “зондирование” позиций”. Украинские пожарные в Турции: “Это показывает, на что мы способны. Вот вам добавочная стоимость Украины”. И какая главная задача нового посла в Турции: “Мы будем делать все возможное для того, чтобы подписать это соглашение”.

В конце июля президент Украины Владимир Зеленский назначил заместителя министра иностранных дел Украины Василия Боднара чрезвычайным и полномочным послом Украины в Турецкой Республике. Он стал главным героем очередного выпуска программы “Неофициальный разговор” телеканала UA.

45-летний Василий Боднар родом из Тернопольской области. Окончил факультет международных отношений, а также юридический факультет Львовского национального университета. Учился в Нидерландском институте международных отношений “Клингендаль”. Работал дипломатом в Российской Федерации, Польше и Турции. Был генеральным консулом Украины в Стамбуле, представителем Украины в Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) и заместителем министра иностранных дел. Женат. Вместе с супругой Катериной воспитывает троих детей.

Василий Боднар, как говорится, уже “на чемоданах”.

“Готовлюсь к переезду. Собираюсь ментально и материально. До конца сентября должен поехать на новую должность”, – рассказал он.

Ведущая программы – Карина Самохвалова.

Когда сменяются послы

– Назначение посла – это же целый процесс…

– Да, это долговременный процесс, поскольку требует определение кандидата, потом согласование его со страной, в которую его посылают – то есть получение агремана. После агремана нужно оформить указ, затем уже собираться, паковать вещи и ехать. Посол приступает к исполнению своих обязанностей, когда он вручил верительные грамоты главе государства, в котором будет работать.

– Когда планируется вручение верительных грамот?

– Думаю, в течение октября. Надеюсь, найдется возможность, чтобы президент Эрдоган принял эти грамоты. На самом деле, к послам отношения у нас очень доброжелательное, но требовательное. То есть президент Украины ставит высокие планки для выполнения заданий по внешней политике.

– Спрошу у вас, как у высокопоставленного представителя МИД. Сколько дипломатических представительств Украины сейчас поменяют своих руководителей?

– Сейчас у нас есть часть послов, которая пересидели свой четыре или пятилетний срок. Часть послов будет оцениваться по результатам проведенной работы, и убежден, что вскоре у нас будут изменения.

В принципе, это естественный процесс для такой большой дипломатической службы, как украинская. Отбыв в стране свои 4-5 лет, послы отчитываются о проделанной работе и, как правило, возвращаются в Киев или могут быть назначены в другие страны.

– Какие у нас сейчас открыты вакансии?

– У нас на сегодня есть вакансии в Румынии, Саудовской Аравии, в некоторых странах Ближнего Востока, на Балканах, если я не ошибаюсь. Также сейчас будут приниматься кадровые решения по Дальнему Востоку – Вьетнаму и Таиланду. Недавно трагически умер наш посол Андрей Бешта (46-летний посол в Таиланде скончался от сердечного приступа в мае 2021 года, – ред.). Есть перечень должностей, которые должны быть заполнены вскоре.

Украина уже не просит, а сама помогает

– Год пандемии и внешнеполитическое ведомство. Насколько изменилось за этот год отношение к Украине?

– Украина продемонстрировала, что она является страной, которая может помогать миру, а не только принимать помощь от иностранных партнеров.

Одним из таких ярких примеров было задействование нашей авиации для перевозки грузов, которые были очень необходимы для иных стран. Последним ярким примером позитивного отношения к Украине была эвакуация из Афганистана – не только граждан Украины, но и иных стран. И тут уровень кооперации, в том числе дипломатической службы с иностранными партнерами, продемонстрировал, что мы – на высоте.

– Пожары в Турции, в Греции…

– Если о пожарах в Турции. Во-первых, были задействованы два наших самолета от ГСЧС. Во-вторых, было 4 вертолета нашей компании, которые продемонстрировали уникальный опыт тушения пожаров ночью. Такого нигде нет, и это компания уникальная, она внесла специальные конструкционные изменения в вертолеты, создала из них фактически универсальные машины для жары и мороза. И сейчас то, что было продемонстрировано, ни одна страна в мире не делала.

Помощь дружественным странам – это показывает, на что мы способны. Вот вам добавочная стоимость Украины. Сила пожарников или, например, Силы специальных операций ВСУ, или сила наших перевозчиков. То есть вот три вещи, которые уже продемонстрированы. А у нас их множество.

У нас, например, большие достижения IT-сектора.

Когда гости приезжали на Крымскую платформу, один из наших министров показал, как работает “Дія” – у людей квадратные глаза, у них такого нет.

Это при том, что это страны развитой Европы. Когда паспорт и в телефоне, и в кармане, когда у тебя есть доступ к услугам онлайн. Мы в этом плане проявляем лидерство. Мы показываем, как можно сделать лучше, легче для людей и спокойнее для оказания определенных услуг.

– А кто и как принимает такие решения о помощи, о спецоперациях?

– Конечно, были обращения к главе государства, и президент принял такое решение. Соответствующие директивные указания пошли в соответствующие государственные органы. Но в этом случае без лидерства не обойдется. Стране нужен сильный лидер, который позволит ей и развиваться, и даст сильный стимул для того, чтобы мы демонстрировали свою позицию наружу. И это позиция президента Украины.

– По поводу спецоперации в Афганистане. Ее очень высоко оценили. В том числе иностранные журналисты, которые были спасены из Кабула. Но возникает вопрос: а как вот другие страны воспринимают, когда американцы вывели свои войска, а Украина сейчас как бы в тесной связке с Америкой вывозит и своих людей, и граждан иных стран. Как это воспринимают другие страны?

– Эвакуация проходила в то время, когда аэропорт Кабула находился под контролем Коалиционных сил во главе с США. Тогда наши самолеты летали под контролем американских Воздушных сил.

Героические поступки наших бойцов показывают свободу действий. А это говорит об уровне подготовки и самостоятельности в принятии решений. То есть это тот уровень, которого мы хотели достичь давно, но он дался только благодаря участию в боевых действиях при готовности принимать самостоятельные решения. Задача поставлена – она была выполнена. А не каждый способен на это, жертвуя собой…

И для многих это было открытием. И благодаря канадской прессе, иным мировым СМИ и украинским медиа – об этом узнал весь мир.

Крымская платформа – почему не все

– Успехи и неуспехи Крымской платформы?

– Я буду субъективным, поэтому скажу только об успехах. Успехом было то, что вопрос Крыма подняли на международную платформу. Весь мир нам прямо в спину кричал, что “вы забыли о Крыме”. Но, возможно, этот мир был и рад такому положению вещей, поскольку то, что очередные проблемы с Россией не поднимались, было на руку тем, кто хотел возобновить бизнес с Российской Федерацией.

Для нас это принципиальная тема, это тема выживания государства: если мы не будем бороться, государство просядет. В данном случае, борьба идет исключительно политико-дипломатическими методами: это информирование, санкции, политика безопасности, защита прав человека.

И мы видим, как негативно и нервно реагирует сейчас Россия. Наилучшую оценку они дают. Потому что наилучшая оценка твоих достижений дается твоим врагом.

То, что они после Крымской платформы применили репрессии к крымским татарам – это беда для людей. Но это показывает, что они не могут с этим смириться, и они не могут смириться с таким количеством участников саммита, подписавших декларацию. Это как преступник, который не удовлетворен результатом своего преступления, пробует отыграться на чем-то другом.

– А мы приглашали российскую сторону на саммит?

– В данном случае, не приглашали.

 Всего у нас было 46 делегаций. Почему такая мощная страна, как Канада, ее голос как-то не прозвучал на этой Крымской платформе?

– На самом деле, Канада была, и она была представлена послом, а подпись под декларацией равноценна участию в самой платформе. В Канаде сейчас сложная внутриполитическая ситуация, страна готовится к выборам. Несмотря на наши усилия, к сожалению, не смогли приехать представители правительства или парламента. Но мне кажется, от этого вес голоса Канады в поддержку Крымской платформы не меняется.

И мы надеемся от наших партнеров увидеть поддержку в практической реализации Крымской платформы через действия, которые заставят Российскую Федерацию вернуться за стол переговоров, потому что это – базовая задача, и начать переговоры о том, каким образом будет происходить деоккупация Крыма.

– Тогда иной наш стратегический партнер – Азербайджан. Они были представлены на уровне объединения ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова), а не как отдельная страна. Почему так?

– Азербайджан не принимал участие в платформе, но азербайджанская делегация была на праздновании Дня Независимости Украины, и был вице-спикер парламента. Сейчас мы в диалоге с азербайджанской стороной. Разумеется, есть определенные нюансы.

– Этот вектор России, чтобы понимать?

– На самом деле, здесь сыграло роль несколько факторов. И, прежде всего, это результаты войны в Нагорном Карабахе и присутствие оккупационных российских сил, которые могут представлять угрозу для независимости Азербайджана.

Как только закончились боевые действия, я откровенно говорил с нашими азербайджанскими партнерами о том, что размещение там российских сил – это компенсатор за то, что вы выиграли войну. Но это угроза, которая может вспыхнуть в любой момент. И усиление российского присутствия в Армении, и военный контингент, размещенный на территории Нагорного Карабаха, – это, безусловно, средство давления на Баку.

Дипломатические отношения с РФ

– Последний дипломатический скандал этого года – высылка нашего дипломата из Москвы, высылка нашего вице-консула из Санкт-Петербурга… Мы не планируем вообще разорвать дипломатические отношения с Российской Федерацией, она же нас все равно не слышит?

– На самом деле, это решение должно было быть принято еще в 2014 году, когда началась активная фаза боевых действий.

Но при этом миллионы украинцев находятся в России. Тогда находились на заработках, а сейчас по разным причинам. И по большей части, наше дипломатическое присутствие там концентрируется на консульской работе. То есть консулы обеспечивают наших граждан документами, посещают в тюрьмах, а их там сидит несколько тысяч, и плюс – политические заложники Кремля из Крыма, это представление наших интересов в судах, в других институциях. То есть это практическое измерение победило эмоциональный наплыв, чтобы разорвать эти отношения.

Возьмем, например, Грузию, которая разорвала дипломатические отношения с Российской Федерацией после войны 2008 года, ее интересы представляет Швейцария. И если посчитать количество граждан Грузии и Украины, то это очень большая разница.

Мы проводили “зондирование” позиций, ни одна из стран, которые представлены в Москве, не согласилась представлять наши интересы, учитывая такое количество работы, которую нужно было бы делать, чтобы обеспечить интересы наших граждан.

Особенно в 2014-2015 годах, боевые действия и взятие в плен наших бойцов на фронте. В те дни наше консульство в Ростове-на-Дону, другие наши учреждения в России работали фактически 24/7 для того, чтобы помогать нашим гражданам. Помогали с лечением, с контактами с родными и так далее. Это и страшная работа, например, когда оформляете труп, есть определенные ритуальные процедуры. Когда вы видите раненых, которые, не дай бог, при смерти — это очень большая моральная травма, но эту работу надо делать. В то время это было крайне необходимо.

И сейчас значительное количество граждан Украины остается в России, и украинская община там есть, то есть пока эти отношения сохраняются.

С высылкой – это стандартная дипломатическая практика. По инициативе российской стороны был выслан наш консул из Санкт-Петербурга. Конечно, ему подстроили какую-то съемку, передачу каких-то документов. Соответственно, мы отреагировали в ответ.

Дипломатическое присутствие между странами на низком уровне: у нас нет посла ни Украины в России, ни России в Украине. И, скорее всего, такое представительство будет только уменьшаться, поскольку отношения у нас сходят на ноль, и ограничиваются только обеспечением вот этих консульских нужд.

До завершения военного конфликта и до начала мирных переговоров говорить о восстановлении отношений — вообще не о чем.

– А сколько, приблизительно, наших дипломатов там работает сейчас?

– В сумме – несколько десятков. Я не скажу сейчас точную цифру, но там они разбросаны: Москва, Петербург, Ростов, и если не ошибаюсь – в Екатеринбурге у нас консульство есть. То есть там, где центры проживания украинских общин, и где есть наибольшая потребность в обеспечении консульских услуг.

– Расследование, которое сейчас ведут американские суды против российских бизнес-компаний, угрожают России лишением статуса страны с рыночной экономикой. Это вообще возможно? Кто принимает такие решения?

– Российская Федерация продолжает нарушать международное право, вмешивается во внутренние дела других стран. Это все способствует только большей изоляции России. И те санкции, которые были введены против Российской Федерации, они же не из воздуха взялись, это наказание за преступления.

А преступления Российская Федерация совершает, практически, с момента своего создания. Потому что те конфликты, которые сейчас заморожены, активен конфликт в Украине – рука идет к одному центру.

И что касается расследования, я не исключаю принятие таких решений, если будет доказано, что российские компании играли не по правилам. Опять-таки, мы же знаем американскую Фемиду – решения принимаются жестко и безапелляционно, и попробуй потом докажи, что ты невиновен. Поэтому в данном случае, мне кажется, все будет базироваться на доказательной базе, и решение будет принято такое, которое соответствует действующему законодательству Соединенных Штатов.

Новые задачи нового посла

– Турция – очень близкая вам страна. Вы были генконсулом, в Анкаре работали. Как воспринимает Турция наше стратегическое партнерство?

– Это одна из тех стран, которая может трактоваться как равноценный партнер. Если со многими странами у нас по-разному выстраивались отношения, то с Турцией они идут по нарастающей, и рост такого партнерства базируется на взаимодополнении. То есть мы в данном случае являемся равноценными, независимыми друг от друга партнерами, у которых есть общие интересы, и которые эти интересы имплементируют в практическую площадь.

Для Турции Украина – это, во-первых, беспроблемная страна, во-вторых, страна, с которой общее ментальное восприятие через крымских татар.

Есть совпадающие политические интересы. Турция не признает оккупацию Крыма и поддерживает территориальную целостность Украины. Министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу участвовал в Крымской платформе, подтвердил достаточно четко готовность помогать нам в мирном диалоге с Российской Федерацией, чтобы добиться деоккупации полуострова.

И, конечно же, большой индустриальный и технологический потенциал Украины, который серьезно оценивают в Турции. Здесь мы взаимодополняемы. И то сотрудничество, которое развивается в сфере беспилотников, на вооружение украинской армии уже приняты новые турецкие беспилотники с украинскими двигателями. И сфера бронетанковых войск, и сфера ракетных технологий, там достаточно большой спектр взаимодействия. Он дает основание сформулировать эту политику на взаимодополняемом технологическом уровне.

Это выгодно для обеих стран, а также создает дополнительные возможности для выхода на рынки третьих стран.

– Зона свободной торговли между Украиной и Турцией. Наш министр говорил, что мы в шаге от подписания соглашения, но как-то все никак мы его не примем. В чем сложность?

– Каждая из сторон, проводя переговоры, отстаивает по максимально возможному уровню свои интересы. На самом деле, и Украина, и Турция являются крупными производителями сельскохозяйственной и промышленной продукции. Прежде всего, металлопродукции. Это две самые большие группы товаров, из-за которых до сих пор идут достаточно длительные, мягко говоря, консультации.

– Мы не можем где-то пойти на уступки, точно так же, как и они?

– Здесь проблема в балансе между влиянием на внутренний рынок и выгодами от будущей торговли. Его нужно достичь.

Почему так долго идут переговоры? Само соглашение согласовано еще 12 лет тому назад. Текст соглашения выписан. Проблема в дополнениях к нему и в тарифах, которые будут применять к каждой из групп товаров.

У нас либерализированный рынок. Мы открыты для любой группы товаров. Турецкий рынок достаточно закрыт. Особенно что касается сельскохозяйственной группы товаров. Есть, конечно, крупные производители, которые не готовы принимать более дешевые украинские товары на этот рынок. При этом мы знаем, что турецкие томаты в Украине чувствуют себя достаточно комфортно. Мы же должны защитить своего производителя, который также имеет право продавать туда те же помидоры, или пшеницу, или подсолнечное масло. Это на самом деле большой объем, который неким образом рассматривается как угроза внутреннему рынку Турции. Соответственно, сдерживают.

С другой стороны, в Турции достаточно развита текстильная промышленность. У нас эта промышленность только поднимается. Если сейчас не сбалансировать эти интересы, наша промышленность может и не подняться. Потому что цены, которые будут предлагать турецкие производители, могут сразу ее похоронить.

И это точно так же обеспокоенность украинских производителей, которую они нам выражают фактически каждый раз, когда речь идет о быстром заключении соглашения о свободной торговле.

И таких нюансов достаточно много. Мы должны не просто выйти на документ, а на то, что будет стимулировать торговлю.

– В Торгово-промышленной палате Турции нам озвучили, что турецкие бизнесмены не видят какой-то заинтересованности наших бизнесменов именно в турецком рынке.

– На самом деле это не так. Просто внутреннее регулирование турецкого рынка не позволяет свободно конкурировать. Когда стоит вопрос о [ввозных] тарифах – на пшеницу 180% или на мясо 120% – как вы можете конкурировать? Или, например, на наш алкоголь. Вы не зайдете просто так на рынок. Потому что это довольно сильно защищенный рынок.

Здесь точно так же для нас наука. Возможно, на каком-то этапе нам придется также защищать наш внутренний рынок, поскольку либерализация – это хорошо, она дает стимул развитию, но в определенный момент товары иностранного производства составляют серьезную конкуренцию внутренним. И это уже сейчас мы чувствуем.

МИД сейчас также начало заниматься и внешней экономикой. И это также будет одним из столпов работы в Турции, чтобы наши бизнесы заходили на этот рынок, и чувствовали себя комфортно.

– Вы себе ставите такую задачу как посол?

– Конечно. Это базовая задача, которую передо мной ставит президент.

Главная задача – развитие стратегического партнерства. В него включены и конкретные достижения в экономике. Если удастся, мы будем делать все возможное для того, чтобы подписать это соглашение о свободной торговле.

Но не только им ограничиваются наши взаимоотношения. Это развитие политического диалога, и стабильный контакт между президентами и министрами.

Это усиление наших позиций в поддержке украинской общины. Например, значительная часть наших граждан, которые выехали в Турцию, – это женщины, которые вышли замуж за турецких граждан. Около 20 тыс. наших женщин сейчас находятся на территории Турции, где получили гражданство, или имеют родственные связи с турецкими гражданами, имеют общих детей. Здесь развивается украинская община, достаточно широкая сеть этих организаций. И одна из ключевых задач для посольства и посла – поддерживать эту общину, поддерживать их связи с Украиной, развивать и украинский язык, и украинскую культуру именно на территории Турции. Уже сейчас в Стамбульском университете есть кафедра украинского языка и литературы, ее тоже нужно поддерживать и развивать.

И очень важно обеспечить права наших туристов, поскольку миллионы украинцев ежегодно отдыхают на берегах разных морей в Турции.