О зверствах россиян должны рассказывать те, кто прошел через плен. Интервью с парамедиком Тайрой

Юлия Паевская — легендарная парамедик с позывным “Тайра”. Она основала эвакуационно-медицинское подразделение, которое работало на Донбассе еще до начала полномасштабного вторжения России. В марте женщина попала в плен, когда помогала гражданским и военным в Мариуполе. Оккупанты удерживали Тайру три месяца. Сейчас она находится в английском городе Брайтон, где готовится к Играм воинов, которые состоятся в США. Тайра будет соревноваться сразу в четырех видах спорта: плавание, стрельба из лука, стрельба из винтовки и пауэрлифтинг. Сейчас она усиленно тренируется.

В интервью журналистам телеканала FREEДОМ Паевская вспомнила о событиях на Майдане в 2014 году, о Донбассе, как встретила войну в Мариуполе и об освобождении из плена. По словам Тайры, россияне намерено сфабриковали против нее дело, взяв в плен, там ее обещали расстрелять. Свое спасение парамедик называет чудом, поскольку в плену она видела такое, что нормальный человек и представить не может. Также сразу после освобождения украинке лично позвонил принц Гарри.

До Майдана я была президентом Федерации айкидо. Я ездила по всей Украине, преподавала, ездила за рубеж. Очень много училась у ведущих мастеров японцев. Также я занималась дизайном. Много чем занималась в своей жизни. Я считаю, что жить нужно интересно. У меня в детстве было несколько мечт: что я буду спортсменом, тренером, военным, хирургом или травматологом. Еще у меня была мечта стать геологом, но это точно не сбылось.

Медицинская карьера Юлии началась на Майдане восемь лет назад.

У меня куча друзей на Майдане. Конечно, я поддерживала Майдан. У меня нет медицинского образования, но для того, чтобы быть парамедиком, оно и не нужно. Я прошла еще до Майдана несколько курсов оказания медицинской помощи для гражданских. А уже потом, после Майдана, Алексей Арестович пригласил меня в свой проект “Народный резервист”. Это был, так сказать, курс молодого бойца. За максимально короткий срок добровольцев учили всему, что необходимо на войне.

Специально для этого проекта на базе западных источников Тайра разработала свой курс тактической медицины. Проводила тренинги для будущих военных — как выжить на поле боя самому и спасти побратимов. Потом с этим курсом поехала волонтером на фронт.

Мои друзья сказали: “Мы будем тебе помогать”. И так появилось подразделение “Ангелы Тайры”. Так получилось, что я там командиром стала. И мы очень эффективно работали. А в 2018 году я пошла на контракт. Два года я служила по контракту. Все время работала в Мариуполе и рядом с городом. Сначала руководила добровольческим медицинским эвакуационных подразделением “Ангелы Тайры”, а со временем командовала эвакуационным отделением мобильного госпиталя уже по контракту с Вооруженными силами Украины.

Потом контракт закончился, и я не стала его возобновлять, потому что на то время военные справлялись очень неплохо. Я подумала, что уже и без меня справятся, и понемногу начала проект сворачивать. Отдала сначала одну машину на эвакуацию в 500-й батальон Жукова и начала искать, кому отдать другие авто и амуницию. Но широкомасштабное вторжение решило по-другому.

По стечению обстоятельств, 24 февраля она была в Мариуполе. Едва заслышав первые взрывы, Тайра поехала в местную больницу.

Я практически три недели была на сортировке. Это когда идет поток раненых и нужно быстро сориентироваться, кого куда направить в зависимости от повреждений, от степени поражения. Это такая специфическая вещь требует не столько образования, но больше — опыта. А опыта у меня очень много.

В руки россиян волонтер попала, когда ехала по так называемому “зеленому коридору”. Его организовали для выезда гражданских в Запорожье.

15 марта российские войска начали обстреливать из минометов в Мариуполе госпиталь с гражданскими. Я поняла, что если уже начали обстреливать госпиталь, то на этом не остановятся. Через несколько часов обстрел повторился. Меня немного контузило, но не сильно. Я взяла маршрутный автобус и собирала всех, кто хотел — женщин и детей. Было также двое сирот, которых нам привезли в начале марта на площадку. На блокпосту нас остановили для проверки документов.

После того, как российские военные забрали документы Юлии, начался трехмесячный ад, о котором женщина не хочет вспоминать. Чем больше времени проходит, тем меньше деталей она рассказывает.

Меня пытали. Как — я не могу озвучивать. Я видела такое, что нормальному человеку представить невозможно. Я видела и слышала, как в соседних камерах происходило много вещей.

Я не могу о себе рассказывать в том числе из-за того, что нужно выяснить, кто конкретно это делал со мной.

Мне говорили, что меня все равно расстреляют, что мне не жить. И мой мозг мне говорил, что я оттуда не выйду. Но почему-то верила, что все закончится хорошо. Я не знаю, почему. Есть вещи, которые ты чувствуешь, хотя надежды просто не могло быть никакой. Но случилось то, что случилось, и это чудо. Я думаю, может, недостойна этого. Я не могу гулять, наслаждаться этим солнышком и этим морем из-за того, что мои побратимы сейчас сидят в каменных мешках и подвергаются пыткам. Им реально угрожает то же самое, что и тогда угрожало мне — смерть. И я очень стараюсь сделать так, чтобы изменить то, что запланировали промосковские силы.

Тайра провела три недели в больнице, она до сих пор не вернулась к прежней форме. Женщина очень быстро устает. И до плена у Юлии были проблемы со здоровьем — после боевого ранения у нее протезы в суставах. Но о физических и моральных травмах волонтер рассказывает мало.

Читайте также: Чубаров: Западные партнеры Украины уже поняли, что Россия отдаст Крым только проиграв в бою

Мой дед, который прошел Вторую мировую войну, полковник авиации — пережил всю блокаду Ленинграда. И вспоминая о том времени, он рассказывал лишь два случая: оба смешные. Я тогда его не понимала. Мне было странно, он почему не рассказывает больше.

Теперь я понимаю. То, что я могу сейчас рассказать, стопроцентно поймут и прочувствуют только те, кто прошел через то же самое.

И сейчас Юлия как раз в окружении именно таких людей, которые понимают ее без слов. Это участники национальной сборной ветеранов, которые уже через неделю поедут на соревнования Игр воинов в США. 

Я уже стала лучше спать. Шесть часов — это круто. Я общаюсь с парнями из команды, с девушками, которых я очень люблю. Это как одно такое подразделение на фронте. Мы все там ранены. И чрезвычайно важно быть в такой среде во время восстановления.   

Сейчас мои спортивные достижения — на очень опосредованным уровне, но это лучше, нежели лежать в больнице или в госпитале и себя жалеть, рассказывать всем, что у меня ПТСР. “Пожалейте меня, бедненькую”. Да, у меня проблемы со здоровьем. Но это не означает, что я себя ограничиваю. Пока мое тело в состоянии работать, я буду работать.  

Несмотря на физические ограничения, Тайра будет состязаться сразу в четырех видах спорта: плавание, стрельба из лука, пулевая стрельба из винтовки и пауэрлифтинг. Сейчас она усиленно тренируется.

Я не рассчитываю на победу из-за того, что я еще очень слаба. Но то, что я вышла на дорожку в бассейне или взяла лук в руки и начала стрелять — это уже победа над собой. В этом и заключается идея Игр.

Главный месседж этих соревнований, что победа должна быть над собой, и мы должны просто показать силу духа. Дух никаких ограничений не имеет. Так и Украина непобедима.

Тайра уверяет, что только благодаря спорту пережила ужасы неволи, потому что была как раз на пике физической формы и готовилась к Играм непокоренных (Invictus Games) под патронатом британского принца Гарри. На эти соревнования она так и не попала, так как была в плену. Но как только услышала, что успевает на Игры воинов в США, спешно выписалась из больницы.

Я занимаюсь спортом с шести лет. Я уже знаю, как мое тело реагирует на любые нагрузки, как оно собирается, когда нужно остановиться или перезагрузиться. Я и сама тренер. Я немного знаю, как это делается.

На дальнейшую борьбу ее вдохновил принц Гарри. Как оказалось, он внимательно следил за судьбой Тайры и даже позвонил поздравить с освобождением из плена.

В таком обращении нет ничего необычного. Но то, что он позвонил — чрезвычайно. Кто я такая? Я просто парамедик. Я была поражена. Это честь для меня. Я очень благодарна ему за саму идею Игр непокоренных, потому что это очень помогает раненым вернуться к жизни.  

И на родине принца Тайра убеждается, насколько сильной является поддержка Украины даже среди обычных британцев. Женщина рассказала, что буквально на улицах люди, узнав, что она из Украины, высказывают слова поддержки.  

Читайте также: “Искандер” — дорогая и дефицитная ракета: Коваленко рассказал, какими ракетами россияне били по Харькову

В Британии, Италии Юлии пригодились знания английского языка, ведь она получила возможность рассказывать о зверствах российских войск и страданиях наших пленных.

Я очень много общаюсь с влиятельными людьми и теми, кто может помочь Украине. И я доношу эти месседжи в частном общении. Я очень стараюсь, чтобы меня услышали.

Сама Юлия — из русскоязычной семьи. Она свободно общается и на русском, и на украинском. Женщина считает, что сейчас не время для дискуссий о том, кто на каком языке должен разговаривать в Украине.  

Нам принципиально защитить страну, избавиться от врага. А переход на украинский должен происходить естественно. Вообще я считаю, что украинцы должны свободно владеть как минимум двумя языками — это украинский и английский.

Сама же она готова говорить на всех языках и рассказывать, с кем имеют дело украинцы и чего следует ожидать миру от России. 

Я несу месседж, что существует угроза для всего цивилизованного мира. Это не только для Украины непосредственная опасность, потому что следующими будут Польша и страны Балтии. Я не думаю, что они остановятся даже на Германии. В плену я слышала от россиян, что они считают, что весь мир должен покориться “великой русской идее”, принять и поклониться. Это мне так говорили.

Пока меня слышат, нужно говорить, нужно разговаривать с людьми, давать интервью, общаться, потому что никто не расскажет так как те, кто прошел через это все. Потому что это даже не концлагерь, это как в Средневековье.

О будущем Тайра не думает. Она и раньше не любила строить планы, а теперь и подавно.

Я всегда беру направление, где я буду полезнее, эффективнее, и двигаюсь туда. Это означает, что я хорошо чувствую потребности времени и страны. Как и все волонтеры.

Юлия признается, что очень хочет на фронт, потому что знает, что могла бы и дальше спасать украинским воинам жизни. Однако должна оставаться реалистом.

Конечно, я еще не в суперформе. Благодаря спорту я восстанавливаюсь быстрее, но я и быстро устаю. У меня целая куча ограничений по здоровью. Я не могу вернуться на фронт, потому что я буду обузой подразделению, в которое я бы попала. Зачем такое на фронте? Это абсолютно неразумно. Я очень ответственно отношусь к задачам. Если бы я хотела пиара, я бы взяла бронежилет, побежала бы сфоткаться на фоне окопов и танков.

Но я считаю, что нужно ответственно относиться к тому, что ты делаешь в этой жизни.

Читайте также: Мы понимаем, зачем Россия делает псевдореферендум — пояснения аналитика

Как бы банально ни звучало, но плен разделил ее жизнь на до и после. Но Тайра говорит, что не замкнулась и не копит ненависть к своим обидчикам.

Я больше людям прощаю. Меньше нетерпимости во мне сейчас, потому что я понимаю, насколько человек слаб. Я видела много всего. Человеческое существо очень слабое и требует поддержки и помощи.

Тех, кто со мной это все вытворял, я воспринимаю как пациентов. Они, конечно, враги. Но я не чувствую ненависти вообще. Да, мне очень-очень сложно, но ненависти нет. Я их воспринимаю как неизлечимо больных пациентов с поражением мозга. Я никогда не злюсь на пациентов. Ведь что на них злиться? Они больны. Но лечение им не поможет.

Парамедик не сомневается в том, что Украина победит. Правда, добавляет, что цена этой победы будет очень высокой.

Это будет очень дорого. И когда говорят, что мы их быстренько победим… Нет, я не очень хорошо отношусь к высказываниям таких авантюристов. Из-за того, что это нивелирует жертвы нашего народа, наших вооруженных сил.

Все эти смерти, пытки и страдания, через которое проходит каждый по отдельности, это большой подвиг.

Наше дело абсолютно правильное. И никаких сомнений здесь не может быть.

Больше всего ее тревожат судьбы пленных — следует делать все, чтобы вытащить их из рук палачей.

День там — это год жизни. Чрезвычайно тяжело. Мы должны бороться. У нас классно получается. Я горжусь своим народом и отпором, который дают и вооруженные силы, и добровольцы, и Нацгвардия, и все-все-все. Я надеюсь, что будет большая помощь по вооружению от союзников.

Я думаю, что нам стоит давать отпор дальше и забрать назад свои территории. И на границе мы можем остановиться, выдохнуть и начать восстанавливать все это. Потому что победа будет только началом. Нужно будет строить дальше страну, страну моей мечты — свободную, цветущую. И не просто на словах. Я в это свято верю.

Читайте также: Десятки тысяч украинцев помогают оккупантам как можно быстрее убраться с Украины: эксперт — о партизанском движении

Визиты президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и генсека ООН Антониу Гутерриша во Львов — политический акт поддержки Украины. Таким мнением поделился в эфире марафона FREEДОМ на телеканале UA политолог-международник Антон Кучухидзе.