Главная
Публикации
Если Россия не развалится — война вернется: интервью с крымскотатарским командиром Нариманом Биляловым

Если Россия не развалится — война вернется: интервью с крымскотатарским командиром Нариманом Биляловым

Опубликовано: 18 Фев / 2025 18:35

Нариман Билялов — украинский доброволец, командир батальона “Крым”. Известный как разведчик Иса Акаев. Родился в 1965 году в Узбекистане, закончил Самаркандский архитектурно-строительный институт. В марте 1990 года вернулся в Крым, несколько лет жил в Евпатории, затем в Симферополе.

После вторжения России в Крым в 2014 году покинул полуостров и присоединился к батальону “Днепр-1”. Позже основал добровольческий батальон из бойцов крымского происхождения. В 2022 принимал участие в обороне Киева и освобождении Киевской области. Кавалер ордена “За заслуги” ІІІ степени.

Нариман Билялов — гость очередного выпуска программы “Люди доброй воли” телеканала FREEДOM.

Ведущий — Сакен Аймурзаев.

Знакомство украинцев с крымскими татарами

— Уже 11-я годовщина трагедии, как Россия начала преступную подлую операцию по оккупации. Вы помните этот день? Я тогда не был в Крыму, я был в Киеве, но у меня ощущение, что это было будто пару месяцев тому назад.

— Да, есть такое ощущение, что это было буквально вчера. Но некоторые мелкие детали уже забылись. Но я хорошо помню, какое тогда было настроение и какие были ощущения. Как все происходило и в какой последовательности — я это отлично помню. Меня до последнего момента не отпускало чувство, что происходит что-то нехорошее, которое будет очень тяжело исправить.

— Тогда вы, наверное, еще не представляли масштаб событий?

— Я даже не предполагал, что это коснется всей Украины. Я думал, россияне закончат на Крымском полуострове. Наши старики лучше знают народ РФ и мама мне всегда говорила: сынок, за Крым еще будет война, Россия никого от себя не отпускает.

Я приехал в Крым, когда мне было 24 года. И, как говорится, сразу с самолета — в национальное движение. Я везде ездил и участвовал во всех митингах и акциях, которые проводил Меджлис. Потом стал старше и уже менее остро начал это воспринимать. Чувствовалось, что мы не интересны крымской власти. И если бы нас не было — им было бы лучше.

— То есть, были проблемой?

— Да, я с этим сталкивался постоянно и везде. В 2000-х гг. если нужно было получить прописку — это была целая проблема. Нужно было приносить кучу справок. Для крымских татар купить, например, охотничье оружие было очень проблематично. Может для тех, кто был близок к власти или имел деньги, ситуация была иной, конечно. Но я был обычным человеком.

Например, когда я выехал на материковую Украину и был в добровольческом подразделении, то Вооруженные силы Украины не могли давать нам оружие. Приходилось все самостоятельно покупать и оформлять. И здесь к нам отношение было совершенно другое.

Украинцы здесь, на материковой части страны, о нас знали очень мало. В некоторых местах практически не понимали, кто такие крымские татары. Когда в 2015 году мы вышли из зоны активных боевых действий, я начал заниматься общественной работой. Мы сделали акцент на том, чтобы постараться максимально ознакомить украинцев с нами. Важно было напомнить, что мы — часть украинского народа, часть коренного народа. Незнание всегда порождает недоверие.

Чтобы пройти этот момент, я поставил для себя цель — знакомство украинцев с крымскотатарским народом. У нас есть очень много общего, ведь мы все жили в советской империи. Если люди не прошли через депортацию, то прошли через голод, если не через голод, то еще через. Некоторые народы были практически полностью уничтожены и от них ничего не осталось, некоторые народы советские власти ассимилировали.

Уничтожая крымскотатарскую культуру, наш язык и все остальное, советские власти вместо этого подсовывали нам свою культуру и литературу. Многие не знают ни одного крымского татарина, который был бы поэтом, писателем, общественным деятелем. Зато все знают российских писателей и деятелей.

— Как вы видите, за все эти годы с начала преступной путинской авантюры в Крыму, удается ли донести до Украины информацию о том, кто такие крымские татары? Мне кажется, что удается.

— Это правда. Украинцы готовы это слышать и принимать — это самое главное. Пусть украинцы простят, но раньше для меня не было разницы между ними, белорусами и россиянами. Нам это все внушали в Советском Союзе. Я считал, что это один народ, но потом он разделился и каждый пошел своим путем.

Когда в 2014 году я выехал на материковую Украину, то первый раз встретился с украинцами, вместе с ними воевал плечом к плечу. Я увидел, что это совершенно другой народ, который категорически отличается от россиян. Ничего общего с ними нет, украинцы ближе к нам по духу.

За что воюют россияне

— Я большой любитель древней тюркской истории, и для себя это сходство объясняю скифами и сарматами. Мы, как два народа, имели друг с другом контакты задолго до того, как русский этнос вообще возник. Иса, может когда-нибудь это дойдет до россиян и белорусов? Мы как раз не считаем, что это один народ, но пропаганде подвергнуты и те, и те. Могут ли они когда-нибудь осознать, что за трагедию они совершили в отношении крымскотатарского народа и вообще Крыма?

— Сложно очень сказать, я не знаю. Мне кажется, что это такой народ. Я никогда не видел, чтобы, россияне признавали свои ошибки и брали на себя за это ответственность. Хотя бы попросить прощение. Вы помните? Я помню, как один из католических пап Иван Павел Второй извинился перед мусульманами за крестовые походы. Я не думаю, что среди российских общественных деятелей найдется человек, который принесет извинения от имени всего народа за совершенные действия.

Сегодня мы видим, что российские общественные деятели говорят: “русский народ не виноват, виноват Путин”. А как Путин пришел к власти? Кто его привел и дал всю полноту власти? Если бы не было поддержки народа, как бы он мог удержаться у власти 25 лет?

Я могу ошибаться, но я считаю, что русский — это не национальность, а идеология. Если человек любой национальности, любой расы принимает эту идеологию и готов за нее сражаться, то он — русский.

Эти люди лишены возможности самовыражения, они мечтают быть причастными к чему-то великому, чего все будут бояться. Нам это тоже внушали в школе: мы такие великие, у нас есть атомная бомба, лучшие танки и мы всех уничтожим. И все этим гордились, а гордиться по большому счету нечем.

Гордиться можно, когда ты делаешь лучшие автомобили, компьютеры, когда граждане твоей страны ни в чем не нуждаются и свободно путешествуют по всему миру. Вот этим можно гордиться. Когда в твою страну люди хотят приехать и жить, стать гражданами потому что защищены все их права.

Все, что россияне могли делать, они делали в большей степени руками украинцев и белорусов. Сегодня можно увидеть, что у основной части офицеров вооруженных сил РФ есть украинские корни. А дворянство и высшее общество часто имело тюркские корни.

Нужно поддерживать связь с Крымом

— Как вам кажется, Иса, за 11 лет мир не забыл о Крыме?

— Если мы будем о нем напоминать, то я думаю, что не забудут. Сейчас в Украине люди, к сожалению, устали от того, что происходит. Человек так устроен. Люди не становятся жестокими или бессердечными, а просто устают. Некоторые говорят, что война идет 3 года, хотя, на самом деле, она длится уже ровно 11 лет.

Недавно мы хоронили своего побратима в Ивано-Франковске. Когда ты смотришь на эти кладбища, где похоронены наши военные, то это очень тяжело. Ты смотришь возраст ребят, а там от 18 до 25-30 лет. Моего возраста людей там очень мало, по пальцам можно пересчитать. В основном там молодежь. Наш побратим, которого хоронили, воюет с 19 лет с 2014 года.

— И конца этому не видно, судя по тому, как наш “сосед” настроен. У меня нет никакого оптимизма в этом смысле.

— У нас других вариантов нет. Конечно, во многих вопросах мы зависим от наших западных партнеров. Мы должны победить.

Если мы сейчас окончательно не свергнем оккупантов, чтобы империя рассыпалась и перестала существовать, то война вернется. Я не верю в разговоры, что нужно просто, чтобы умер Путин.

Зачем далеко ходить? Можно посмотреть историю. Сколько раз такое было, что когда с Россией подписывали мирный договор, то проходило 5, 10, 20 лет — и оккупанты возвращались с большим натиском и практически все уничтожали. Мы все с этим уже сталкивались. Ворвались, получили, отошли, зализали раны, сделали вывод из ошибок, заново пошли, нашли за это время предателей, которые потом становились “элитой” народа.

— Многие крымские татары смотрят на Турцию как на большого нашего союзника. В последнее время турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган молчит, хотя, наверное, много делает за рамками публичности. Как вы считаете, Турция — это союзник и может ли это государство сыграть решающую роль в поддержке?

— Турция поддерживает вопрос “Турана” — создания такого объединения для тюркского мира, чтобы помогать друг другу развиваться. Но сегодня у Турции довольно-таки много своих внутренних проблем. Любой руководитель страны будет в первую очередь думать о своей стране. Когда иногда наши братья говорят, вот турки такие-сякие, я говорю: турки в первую очередь будут делать то, что им нужно для их и народа.

Мы, украинцы должны в первую очередь тоже думать о своем. У нас сейчас такая ситуация. Мы должны думать о своих проблемах, потому что наши дети умирают, наши взрослые умирают, мы лишаемся жизни, все благосостояние летит к чертям. Слава богу, в этом году, хоть электричество было.

Те, с кем я общаюсь, молятся и ждут освобождения Крыма. Мои близкие, все друзья, товарищи, даже те, кто не в Крыму сейчас, ждут. Многие в оккупации не только на полуострове, но и в Херсонской области. Они говорят: когда будет все готово, мы вас поддержим.

— Одно время представители Меджлиса говорили, что вопрос с Крымом может быть решен дипломатическим путем. Сейчас уже об этом нет разговора. А как вы считаете?

— Я изначально считал, что с россиянами по-другому невозможно разговаривать. Мы их можем победить только силой оружия, по-другому они не понимают. Сегодня я как раз новости слушал и зарегистрировали опять закон об ленд-лизе. И один из республиканцев еще сказал, что с этим народом по-другому общаться нельзя. Это даже американцы понимают.

Как только Кремль почувствует в нас слабость, он возобновит свои поползновения. Причем, не задумываясь. Россия будет ждать своего момента, поэтому ее нужно разрушить. На месте РФ должно возникнуть несколько государств. И чем дальше границы этой условной Московии будет от Украины, тем спокойнее мы будем жить.

О религии

— Украина находится на стыке восточной культуры и западной. Мы можем это максимально использовать для того, чтобы нашу страну сделать богатой, красивой, цветущей и максимально комфортной для народа. Мы должны в этом направлении двигаться. Связь между Востоком и Западом будет помогать нам развиваться.

Господь Всевышний нам сказал в Коране: “Я вас создал племенами и народами для того, чтобы вы познавали друг друга”. У каждого народа есть своя изюминка, которого нет в другом. Мы должны помогать друг другу развиваться — вот эта основа.

В этом направлении должны работать люди, которые влияют на души. Это деятели культуры или те, кто называет себя религиозными деятелями. Людей нужно воспитывать и объяснять, что хорошо, а что — плохо. Если мы не будем об этом говорить, то будет хаос.

У людей всегда должны быть определенные границы. Меня, например, моя религия научила тому, что моя свобода заканчивается там, где начинается свобода моего соседа.

— А почему религия не научила этому главу Чечни Рамзана Кадырова? Религия одна и та же, суры одни и те же.

— Бывают люди, которые используют религию для своих личных целей. Как говорил один из моих учителей, мы должны научиться строить свою жизнь вокруг религии. А люди религию подстраивают к своей жизни. В этом и проблема. То, что их устраивает, они берут на вооружение, а то, что их не устраивает — игнорируют.

Любой народ стоит на трех столпах: религия, культура и язык.

Что делать с предателями?

— Россияне нередко практикуют переселение и заселение своих граждан для изменения национального ландшафта. Они этим сейчас занимаются в Крыму?

— Сейчас уже особо не хотят ехать в Крым. А после аннексии желающих было много. Появились новые жилые комплексы и, соответственно, жильцы. В основном, россияне, конечно. Говорили, что было очень много возможностей для тех россиян, которые приезжали с материка в Крым — давали какие-то выплаты, подъемные деньги, льготы для бизнеса. Создавали возможности для развития. Было выгодно работать в строительстве, потому что после 2014 года начался строительный “бум”, россияне скупали жилье по любым ценам.

Сейчас в Крыму жилье уже больше продают и чуть ли не себестоимость готовы отдать. Многие стройки законсервировали.

Мое личное мнение — Крымский (Керченский) мост нам не нужен. Я бы его снес, чтобы россияне потом вплавь добирались домой в РФ.

— Вы за 11 лет наверняка сталкивались с тем, что кто-то из ваших знакомых пошел на предательство. Как вы думаете, зачем они это сделали?

— Эта система постепенно людей затягивается сначала какими-то финансовыми моментами, а потом уже начинает подсовывать идеологические. И если человек начинает это принимать, то ему открывается еще больше возможностей и его проталкивают дальше. Но если человек начинает закрываться и готов работать, но без всякой идеологии, то его отстраняют. Некоторые люди, которые эту межу перешли, они настолько далеко зашли за эти годы в своем предательстве, что обратного пути уже нет.

Даже если они не имели прямого отношения к преступлениям, которые совершают оккупанты, то в любом случае они имеют отношение к оккупационной власти в Крыму. Очевидно, Путину очень важно, чтобы крымские татары переходили на его сторону. Он даже звонил Мустафе Джемилеву. Им нужен был человек такого уровня как Мустафа. Взять нашего муфтия — вначале у него была нормальная позиция, но через год она стала меняться.

Я сторонник того, чтобы они уехали. Я своим старшим детям говорю: в нашей семье не будут принимать девочек в жены из этих семей и не будут отдавать своих девочек в эти семьи. Однозначно.

У меня такое отношение и к тем, кто просто отсюда уехал, когда война началась. Они не захотели в этом участвовать. К моей дочери сватался один человек и я ответил: извини, мы с тобой вместе молимся, вместе постимся, ты — мусульманин, но ты выбрал свой путь, я тоже выбрал свой путь, я не хочу с тобой родниться. Извини.

Я — крымский татарин

— Меня еще до войны удивляло, как мало крымскотатарской культуры было, как мало заведений, центров, каких-то мероприятий. Мне этого не хватало.

— До 1990-х годах на нашем родном языке можно было говорить только дома со своими родителями. Мне было 14 лет, это был 1979 год, когда я приехал в Крым первый раз в сознательном возрасте. Был в лагере в Евпатории, и там была советская традиция — дни национальной культуры разных народов в нашей “братской дружной семье”.

Мне воспитательница говорит, чтобы я надел узбекский костюм. А я отвечаю, что я — не узбек, я буду крымским татарином. Она говорит, каким татарином? Я говорю, крымским татарином. Она говорит, сынок, нет таких татар. Я говорю, в смысле, нет? Она говорит: татары живут там, в Поволжье. Здесь, говорит, татар никогда не было. Здесь жили греки, потом турки, а теперь — россияне.

Предыдущие выпуски проекта “Люди доброй воли”: