Трамп вносит смуту в мировую экономику, а в РФ богатеют силовики: интервью с экономистом Татьяной Михайловой

Татьяна Михайлова — экономист. Родилась в Московской области в 1973 году. Высшее образование получила в Московском институте электронной техники по специальности инженер. В 1997 окончила магистратуру в Российской экономической школе. В начале 2000-х гг. училась в США в Университете штата Пенсильвания. Автор множества работ по экономике. Вместе с семьей покинула Россию, является приглашенным доцентом в Пенсильванском госуниверситете. 

Ведущий — Сакен Аймурзаев.

Внешнеполитические и военные авантюры для экономики ничего хорошего не несут

— Татьяна, в последнее время, когда читаешь и слушаешь политических аналитиков, специалистов по международной политике, то видишь, что они растеряны и обескуражены из-за того, что происходит. Как вы читаете новости последних месяцев?

— Я, как экономист, читаю новости с такой же обескураженностью и растерянностью. Для экономиста тоже нет ничего логичного в том, что происходит. 

В любую эпоху в стране, где ты живешь, происходит что-то нелогичное, непонятное и пугающее. Я с 2014 года смотрю на события с изумлением, потому что как экономисту мне очевидно, что внешнеполитические и военные авантюры для экономики ничего хорошего не несут. 

Академические исследования российской экономики с 2014 года показывают, что мы сошли с траектории роста и зашли на траекторию какой-то странной. Россия явно теряет в ВВП, и это началось еще до начала полномасштабной войны в 2022 году. Уже тогда был курс на международную изоляцию и конфронтацию со всеми. Экономисты еще до 2022 года видели, чего это будет стоить. 

— Как 3 года полномасштабной войны изменили российскую экономику? Какие изменения стали необратимыми? 

— В данный момент экономика России живет на кейнсианском стимуле, когда государство платит за военный заказ большие деньги, выдавая субсидию на экономику, потому что военные предприятия получают эти деньги, оплачивают своих работников, и эти средства потихонечку растекаются по экономике, даже гражданской ее части. В экономике есть такой момент: когда мы даем деньги богатым, то они падают к бедным. Примерно такое сейчас происходит в РФ через военный сектор. 

Временные рамки для такого перегрева экономика через государственное стимулирование уже подходят к концу. Кейнсианские стимулы краткосрочны — рано или поздно начнется откат. В 2024 году мы видели небольшие признаки стагнации: рост военного производства и в других отраслях замедляется и, видимо, будет обратное движение.

Трамп вернулся в Белый дом и продолжил свое дело

— А если говорить о мировой экономике, которую очевидно, тоже сотрясает из-за того, что происходит, то какие серьезные изменения произошли? Какие тенденции за последние 3 года вы бы выделили в мировой экономике? 

— Неполный бойкот России со стороны стран Евросоюза и США перестраивает международную торговлю, но помимо этого происходят события, которые совсем не связаны с войной и РФ. В плане влияния на мировую экономику, мне кажется, Россия — это не главный фактор. Основной фактор — это политика США и со времен вот первого президентского срока Дональда Трампа уже происходят некоторые изменения в международной торговле, например, конец глобализации. Развитые страны перестали снижать тарифы и начали их повышать. 

Предыдущий президент США Джо Байден не снял практически никакие торговые ограничения, которые были введены Трампом на первом сроке. Байден проводил более мягкую политику: были какие-то исключения и постоянно принимались какие-то временные меры временные для того, чтобы обеспечить более свободную торговлю. Но фундаментально ничего не было отменено, а Трамп вернулся в администрацию и продолжил свое дело. 

Теперь экономисты всего мира находятся в шоке и ждут, чем это закончится, ведь пока что мы видим огромную неопределенность. Мы даже не знаем, что об этом думать, потому что на вербальные сигналы американской администрации полагаться не следует. Администрация Трампа любит делать немного не то, что говорит.

— Как вы считаете, есть ли у президента США Дональда Трампа базовое понимание экономических процессов или он больше полагается на интуицию, как многие богатые люди?

— То, что говорит Трамп, нельзя принимать за чистую монету. Все экономисты понимают, что универсальные тарифы, которые он обещает наложить буквально на всех торговых партнеров, не принесут никакой пользы экономике США. Поэтому экономисты, приняв эти слова за чистую монету, пытаются объяснить их тем, что может, Трамп чего-то не понимает. 

Мне кажется, что очень большая доля этих заявлений американского президента — это не программные заявления и не часть будущей политики. Скорее, это какая-то часть переговорного процесса, к которому Трамп привык за всю свою жизнь, поскольку он бизнесмен. Его стиль вести переговоры такой: ты сначала озвучиваешь некоторые шокирующие точки зрения, делаешь заявления, а потом, попросив много, ты начинаешь немного уступать. В результате, можно получить большинство из того, что хотел. Сейчас нужно посмотреть и подождать, что будет через несколько месяцев. 

Такой стиль Трампа вносит во все ненужную неопределенность. Уже есть слухи о том, что крупные предприятия на время сворачивают свои крупные инвестиционные проекты, чтобы просто посмотреть, чем это все закончится.

— Судя по всему, богатые страны станут богаче, а бедные страны — беднее?  

— Давайте начнем с того, что по мнению Трампа, основной геополитический противник США — это Китай. И в первые дни после инаугурации американский президент заявил, что тариф с Китаем будет 10%. Международная торговля немного напоминает мне воду: по пути наименьшего сопротивления вода просачивается, согласно закону гравитации через дырки в землю. То же самое с торговлей. США — это огромный и притягательный рынок. Торговля буквально любыми товарами просочится в США, если не из Китая напрямую, то через другие страны. 

Вьетнам очень выиграл от этого китайско-американского противостояния, потому что там теперь выгодно размещать производство. Вообще вся Юго-Восточная Азия от этого соперничества между Вашингтоном и Пекином выигрывает. Государства становятся альтернативными поставщиками дешевой продукции, которая в принципе нужна как потребителям, так и производителям внутри США. 

Международная торговля в современном мире — это не конечные товары, а в основном комплектующие и промежуточные товары. И вот этот  переток торговых партнеров из одной страны в другую, на самом деле, способствует некоторому равенству и улучшению экономических условий. 

Москва всегда в выигрыше

— В России сейчас военная экономика или экономика военного времени? Все подчинено войне? 

— Сейчас это даже близко не похоже на то, чтобы было в Советском Союзе во времена Второй мировой войны. В России сохраняется рыночная экономика, там огромный частный сектор, который больше военного. 

Не думаю, что после завершения войны в России нужно будет перестраивать экономику. Дело только в том, что изменится бюджетная ситуация и приоритеты именно государственных вливаний. Рыночная экономика — это не мобилизационная экономика, где все от всех зависят. Военная промышленность — это довольно узкий сектор, по сравнению с другими сегментами экономики. Даже если в него закончатся государственные вливания, то, безусловно, будет некоторый спад. 

Россия, конечно, не лидер мировых высоких технологий и имела довольно диверсифицированный экспорт до 2014 года. После начала военной интервенции в Украину, естественно, кооперация с западными странами и партнерские отношения уменьшаются, вводились санкции.  

Сейчас даже если будет подписано перемирие и огромное субсидирование военного сектор России остановится, общая атмосфера недоверия в международном партнерстве резко не изменится, особенно, что касается Европы. Мы видим симпатии Трампа к РФ, которые могут сыграть какую-то частичную роль во взаимоотношениях с США, но Европа, очевидно, относительно инвестиций в России не будет уже так оптимистично настроена, как до 2014 года.

Мы видим, что инвестиции многих зарубежных инвесторов в России были экспроприированы в начале полномасштабной войны по причине политических несогласий, и обратно доверие просто так не вернется. Ситуация, где тебя могут экспроприировать в любой момент, свежа в памяти инвесторов — это будет их останавливать от денежных вложений. 

Я бы ожидала, что экспорт станет более простым и более близким к ресурсам. Россия станет в большей степени ресурсной экономикой, даже если условно оптимистический сценарий реализуется, чему я, на самом деле, не очень верю.

— Как сейчас живут россияне? Кто беднеет? Становится ли богаче государственный сектор, военные, силовики? 

— Государственное стимулирование военного производства привел к дефициту рабочих рук в других видах промышленности и во всей обрабатывающей промышленности. Первый фактор: военную промышленность нужно было разгонять и она резко повысила спрос на людей. Это привело к росту зарплат и промышленность как локомотив потянула все остальные зарплаты. Сейчас мы видим за 3 года резкий рост доли труда в ВВП, условно, зарплаты людей росли быстрее, чем ВВП в целом. Но, конечно, если посмотреть на это в более долгой перспективе, окажется, что на самом деле мы РФ вернулась на уровень 2018 года. На самом деле, нет резкого роста. 

Есть еще госслужащие, которые финансируются из бюджета. Путин старается сделать все, чтобы силовики оставались лояльными и поэтому они живут хорошо. Но на ком-то бюджет надо экономить, поэтому в медицине и образовании федеральные траты были урезаны. Региональные бюджеты, которые финансируют региональное образование и здравоохранение, тоже зависят частично от налога на прибыль. Например, если есть предприятие, которое получает высокую прибыль, то это хорошо. А если у такого предприятия нет — это плохо. Зарплаты бюджетников стагнируют и немного отстают от общей тенденции. То же самое с пенсиями на фоне инфляции. Как всегда, силовики в выигрыше. 

— Что в России с налоговой политикой? Правительство увеличивает, но не критически, налоговое бремя? 

— В свое время результат работы премьер-министра Михаила Мишустина в налоговом ведомстве был в том, что он привел в порядок базы данных и электронный учет. Учет налогов и взымания их с населения стали более успешными — стало меньше возможностей не платить налоги. Такой стиль закручивания гаек сохраняется с помощью ІТ-систем. Точно так же в системе призыва, теперь в РФ призывники учитываются в федеральной базе. 

Электронная диктатура в России будет распространяться все на более и более широкие слои. 

— В России есть дотационные регионы, а есть традиционно зажиточные. Как война меняет вот эту географию благосостояния в России?

— На самом деле, война не сильно меняет. На зажиточность регионов в России влияют два фактора: природные ресурсы и крупные агломерации, то есть Москва, Петербург и некоторые большие города. Они успешно развивающиеся из-за своей крупности, хорошей географической расположенности, оттягивая на себя ресурсы внутренней экономики. 

Последние 3 года некоторые регионы, в которых, расположены бывшие советские производства из военного сектора, получили немного больше денег, чем обычно. Например, застойная Курганская область — бедная по сравнению с соседями, маленькая и не очень населенная. Военный завод, который там находится, немного поддержал местную экономику. По крайней мере, доходы людей. 

Но самые большие доходы получает Москва, потому что это не просто столица, а еще и огромный рынок, промышленный центр. Многие производства, которые выиграли от войны, находятся в Москве. 

Тот небольшой рост, который произошел, например, в Курганской области, будет временным. Когда закончится бюджетный стимул, может произойти откат. Москва же просто продолжит быть агломерацией, как и раньше, ничего существенного для нее в бюджетном стимуле. То есть большие агломерации будут устойчивые, а местные экономики, которые зависят от одного или двух источников будут в зоне риска. 

Предыдущие выпуски проекта “Люди доброй воли”:

• Лучшая гарантия безопасности для Украины — ядерное оружие: интервью с российским дипломатом Андреем Козыревым
• Если Россия не развалится — война вернется: интервью с крымскотатарским командиром Нариманом Биляловым
• Проказа путинизма разъедает Европу: интервью с режиссером Владиславом Троицким
• Долгое время Запад ошибочно принимал Россию за адекватного партнера: интервью с ученым Кейром Джайлзом
• Страх, имперские амбиции и квартирный вопрос толкнули многих российских журналистов в сторону путинского фашизма: интервью с Игорем Яковенко