Пресс-марафон Зеленского: детальный разбор политологов Фесенко и Рейтеровича

26 ноября президент Владимир Зеленский провел пресс-марафон. В день экватора своей каденции глава государства собрал 32 журналистов украинских и международных СМИ для обсуждения актуальных вопросов жизни общества. Первоначально встреча была рассчитана 3 часа. В итоге общение с журналистами продлилось почти 6 часов.

Ключевые моменты пресс-марафона в программе “Украина на самом деле” телеканала “Дом” обсуждаем с политологами Владимиром Фесенко и Игорем Рейтеровичем.

Ведущая программы – Алена Черновол.

Госпереворот в Украине

В ходе пресс-марафона Владимир Зеленский сделал резонансное заявление – спецслужбы получили информацию о возможной подготовке государственного переворота в Украине, который должен состояться 1-2 декабря, и что в этот процесс может быть втянут бизнесмен Ринат Ахметов.

“Мы получили информацию о том, что 1-2 декабря в нашем государстве будет государственный переворот. Есть у нас не только агентурная информация, но и звуковая, где представители из Украины, скажем так, с представителями России, скажем так, обсуждают участие Рината Ахметова в государственном перевороте в Украине, что будет привлечен миллиард долларов. Я считаю, что это операция, его (Ахметова, – ред.) вовлекают в войну против государства Украина. Считаю, что он начал ее, считаю, что это будет его большая ошибка, потому что нельзя воевать против своего народа и избранного президента”, заявил Зеленский.

– Ваши впечатления по итогам пресс-конференции и комментарии по заявлению, которое было сделано в самом начале касательно Рината Ахметова, и возможного участия людей из его окружения в подготовке государственного переворота.

Фесенко: Действительно, в самом начале прозвучало такое сенсационное заявление. В рамках этой пресс-конференции было много важных и содержательных заявлений, оценок по самым разным темам. Но это (относительно госпереворота и Ахметова, – ред.), наверное, самое сенсационное.

Но я бы был очень осторожен в оценках. Мы не знаем фактов. Есть заявление о возможности госпереворота. Думаю, дополнительную информацию об этом должны предоставить украинские спецслужбы. Я же могу лишь догадываться и высказывать предположения. В связи с этим я приведу просто фактологический ряд.

25 ноября появилась информация на “Укринформе” – цитирование, фактически перевод статьи из американского издания СNN, что американские спецслужбы передали украинским коллегам информацию о действиях ФСБ РФ по дестабилизации политической ситуации в Украине, направленных против президента Зеленского и его Офиса.

Кроме того, напомню, что уже несколько дней как анонсирована протестная акция массовая на 1 декабря. Она направлена и против главы Офиса президента [Андрея Ермака], и против самого президента. Речь идет о требованиях отставки Ермака и даже об импичменте президента.

Но в чём опасность, опять-таки, связывая ФСБ и возможность проведения массовой акции. Тут есть риски провокаций. В том числе, возможно, с участием каких-то людей, связанных с российскими спецслужбами. Провокации могут быть: и как столкновения с полицией, и призывы к штурму Офиса президента и так далее. А это провоцирование и острого политического кризиса.

Конечно, это очень большая опасность, и надо думать и работать над каким-то предупреждением таких действий. Но всё равно мы не знаем деталей.

Да, еще на днях [глава “Радикальной партии”] Олег Ляшко (его связывают с Ринатом Ахметовым, – ред.) заявил, что на 1 декабря Зеленский готовится объявить военное положение.

То есть у Ахметова начали раскручивать тему 1 декабря даже раньше Зеленского.

Очень много такой косвенной информации. Но нужна конкретика. И, конечно, на мой взгляд, главное сейчас – не допустить каких-то авантюр.

Что касается Ахметова, мне кажется, пока речь идет о предупреждении.

То есть это не обвинение в адрес Ахметова. Тут же всё аккуратно – “втягивают” [в процесс]. То есть предупреждение. Такой превентивный сигнал. Мол, да, Ахметов уже развязал информационную войну против президента. Зеленский это признал. Но одно дело – информационная война, другое дело – прямая политическая атака, какие-то политические действия. Я бы это назвал, так осторожно, не переворот, а, скорее, действие по дестабилизации, по провоцированию политического кризиса. Это предупреждение Ахметову, чтобы он не влезал в такого рода авантюры, иначе со стороны государства будет ответ.

Рейтерович: Если кратко о пресс-конференции в целом.

Это была, безусловно, самая яркая пресс-конференция президента не только Зеленского, а всех президентов, которые были в Украине.

Я должен отдать должное, там было много острых вопросов действительно.

Фесенко: Это была точно не “теплая ванна”.

Рейтерович: Да, не “теплая ванная”. Единственное, что я, например, не услышал практически четких ответов на эти острые вопросы. Но это уже другая история.

Касательно ситуации с так называемым государственным переворотом, Ахметовым и так далее. Мне показалось, что президент несколько нарушил причинно-следственную связь, поскольку такие заявления должен делать не гарант Конституции. Такие заявления должны делать правоохранительные органы, которые должны сказать, что мы предупредили попытку такого переворота. Есть такое-то количество людей, они задержаны, дают показания, у нас есть такие-то данные. А потом это уже может комментировать президент.

Президент прокомментировал постфактум, а фразы его о том, что пусть Ринат Леонидович зайдет в Офис президента, и мы ему дадим послушать записи, – я вообще не понимаю, какое это отношение имеет к главе государства.

Офис президента – не то место, где людям, которых подозревают в чем-то, дают что-то послушать.

Поэтому это действительно выглядело, как такая попытка договориться. Причем я бы даже не сказал, что с позиции силы, а больше, что – давайте сядем за стол переговоров, зароем тот топор войны, который выкопали две стороны, по большому счету. Поскольку тот же Ахметов реагирует просто на некоторые действия со стороны власти. И я думаю, он не единственный крупный бизнесмен в стране, которому не нравится, например, закон об олигархах, или не нравится то, что делает Совет национальной безопасности и обороны.

Поэтому, я думаю, что топор войны не то что зарыли, его вырыли, уже даже немножко обагрили кровью оппонентов, и заруба будет идти дальше.

Принесет ли это пользу Украине? Конечно, не принесет. Президент постоянно говорил: государство – это я. Меня выбрали, соответственно, кто воюет со мной – воюет с государством. Но он имеет право так говорить, поскольку у нас де-факто президентская республика. Поэтому война будет дальше. Будем надеяться, что она не перейдет в какую-то горячую фазу, потому что на фоне всего, эскалации со стороны России, нам внутреннего политического кризиса только не хватало.

Фесенко: Что касается самой ситуации, я тоже боюсь, что произойдет обострение этого политического конфликта. И топор войны, скорее, вырыт. Я думаю, что кульминация может быть уже в ближайшие дни. И неслучайно у Ахметова опасаются ближайшего заседания СНБО. Посмотрим, может ли идти речь о санкциях. Но то, что какие-то решения в адрес Ахметова можно ожидать, – с высокой вероятностью.

Процесс деолигархизации

В вопросе деолигархизации Украина находится в начале большого процесса и “большой войны”.

“И мы в прогрессе, и мы в большой войне относительно деолигархизации… Сразу хочу сказать, что здесь нет ничего личного. Я к большому бизнесу отношусь с уважением относительно рабочих мест. Но очень важно, чтобы крупный бизнес не был олигархатом и не влиял на медиа, не влиял на политиков”, – сказал Зеленский, отвечая на вопросы журналистов.

– Деолигархизация. Что думаете о перспективах этого процесса?

Рейтерович: История с деолигархизацией, с одной стороны — это правильная история, поскольку действительно политическое влияние крупного бизнеса, как правило, не приводит к чему-то хорошему. И происходит захват государства, как правило, со стороны этих финансово-политических групп. Это ровно то, что мы наблюдали в Украине, где-то начиная со второй половины 1990-х годов, когда этот олигархат начал формироваться.

Мы прекрасно понимаем, что он не хочет сдавать свои позиции и хочет сохранять это влияние как в экономической, так и в политической плоскостях.

С другой стороны, я считаю неправильным “забивать гвозди роялем”. А именно это сейчас делает и президент, и Совет национальной безопасности и обороны, поскольку подобные решения должны принимать, во-первых, суды, во-вторых – Антимонопольный комитет, Верховная Рада, которая может внести изменения в тендерное законодательство, в антимонопольное законодательство, принять закон о лоббизме, которого у нас нет и который только собираются принять.

А все то, что сейчас делает СНБО, – это эффект информационный. Народу нравится, народ говорит – “классно”.

Но скоро будут удовлетворены иски, которые эти люди начнут подавать в международные суды, и, поверьте, там не будет ни одного решения в пользу Украины. Поскольку, я еще раз подчеркиваю: СНБО не может подменять собой суд, принимать решения касательно того, кого карать, кого миловать. И самое главное: решение, которое они принимают в контексте отнесения тех или иных людей к реестру олигархов, прямо противоречит Конституции Украины.

Поскольку в Конституции четко записано, что невозможна дискриминация людей по половому, расовому, имущественному и другим признакам. Нельзя карать людей за то, что они занимаются политикой, влияют на медиа.

Кому-то может не нравиться механизм, но для этого должны быть использованы другие инструменты противодействия. Поэтому я тут достаточно скептически настроен.

Если бы начали с того, что я перечислил, поверьте, уровень поддержки этих инициатив был бы сейчас гораздо больше, и, скорее всего, тогда все олигархи не воевали бы с государством, а сели бы за стол переговоров и пытались бы себе выторговать какие-то более-менее хорошие условия, как это в конце концов произошло во многих демократических странах. Никто там не принимал решения через СНБО, а шли путем установления единых правил игры – кстати, то, о чем говорил Владимир Зеленский, когда он был еще кандидатом в президенты. Но потом концепция несколько изменилась, и решили идти по пути вот такого “закручивания гаек”.

Я не думаю, что это приведет к чему-то хорошему. То есть мы не поборем олигархов и при этом получим еще внутренний кризис с непрогнозируемыми последствиями.

А если говорить о том, что нас окружает. Вот мне, например, не хватило на этой пресс-конференции серьезного разговора о тех вызовах, которые стоят перед Украиной. Да, там были достаточные ответы о России. Ради справедливости, президент четко всё объяснил – знаем, готовы и так далее. Но масса же других вызовов есть. А вот на фоне начавшегося раздрая – а ты кто, а я кто, а олигархи, а каналы – об этих вещах просто не поговорили. О социальной сфере не поговорили.

Фесенко: О социальной политике, да. Но это, на мой взгляд, проблема и журналистов. Потому что это не первый раз уже происходит.

Рейтерович: Безусловно. Они хватают те темы, которые обществом воспринимаются, как какое-то хорошее шоу. И в этом нет ничего плохого. Потому что они же хотят “продать” зрителям то, что зрители увидят.

Но с другой стороны, власть дает им пас, принимая какие-то решения, которые являются неоднозначными. И они неоднозначно просто будут восприняты представителями как малого, так и среднего бизнеса.

— До вступления в силу закона об олигархах — уже менее полугода. Какие еще в ближайшее время будут предприняты шаги в этой борьбе?

Фесенко: Полгода — это такой переходной период, чтобы те, кто не хочет попасть в реестр олигархов, продали медиа, ушли из политики и так далее.

И уже есть реакция у Петра Алексеевича [Порошенко]. Хотя в законе есть норма о связанных лицах. А поскольку собственниками телеканалов “Прямой” и “5 канал” (после недавней передачи права собственности, – ред.) стали депутаты, в том числе депутат от “Европейской солидарности”, то по этому признаку Петр Алексеевич все равно остается в зоне риска.

Обращу внимание: на днях было заседание Кабмина, на котором был принят документ, который немножко пафосно назвали “20 шагов по деолигархизации” (План мер по предотвращению злоупотребления чрезмерным влиянием лицами, обладающими значительным экономическим и политическим весом в общественной жизни (олигархами), – ред.). И там как раз шла речь о том, что надо принять изменения в законодательстве, усилить полномочия и роль Антимонопольного комитета и в целом усилить антимонопольное законодательство. Этого сейчас требуют еще и наши международные партнеры.

Я напомню: когда в октябре был саммит Украина – ЕС, то в итоговом документе была поддержка антиолигархической политики, и призыв усилить ее. А где и как усиливать? Усиливать как раз в антимонопольном законодательстве в том числе.

Есть, конечно, еще вопросы, которые касаются законодательства масс-медиа. Потому что там тоже надо бороться с монополизацией. Вопрос – как бороться так, чтобы остаться в рамках закона?

[В утвержденном Кабмином плане] шла речь и о законопроекте о лоббизме. Хотя я скептически отношусь к этому. Это не самый главный инструмент в борьбе с олигархами. Упорядочить лоббистскую деятельность – да. Но на самом деле антимонопольное законодательство здесь играет решающую роль.

Ну, и нужно много проделать нормативной работы. Например, принять положение о реестре олигархов.

Должны быть нормативные документы относительно того, как будет определяться, например, стоимость активов. У нас еще пока методики нет. Закон дает общую количественную норму (что олигарх имеет состояние свыше 1 млн прожиточных минимумов, сейчас это 2,2 млрд грн или 83 млн долл., – ред.). А вот как оценивать стоимость активов? Потому что у нас есть оценки журналистов, а тут нужен юридический механизм.

Также нужен четкий механизм оценки, кто является бенефициаром по средствам массовой информации. Потому что в законе есть общая норма, но ее надо конкретизировать в подзаконном нормативном акте.

Поэтому, в принципе, подготовка уже идет. Я думаю, что здесь нужна просто системность, последовательность.

Спецоперация по “вагнеровцам”

Президент также рассказал о ключевом разговоре с бывшим руководителем Главного управления разведки Минобороны Украины Василием Бурбой о спецоперации по задержанию наемников российской частной военной компании “Вагнер”. После услышанного Зеленский понял, что операцию по задержанию “вагнеровцев” разрешать нельзя.

“Приходит товарищ Бурба и говорит: вот такая вот ситуация. Я в ответ: “Я знаю, вы же говорили, что есть несколько направлений и какие-то 20 планов разрабатываются. Но должны быть все детали”. И рассказывает, что он предлагает. У меня был один вопрос: “Турецкие авиалинии”, [президент Турции] Эрдоган должен знать (что “вагнеровцы” из Минска вылетят пассажирским самолетом в Турцию, но самолет посадят на полпути в Украине, – ред.)? Ответ – нет. Я не хочу вдаваться в подробности, почему я не верю, что это “наша операция”. У меня ощущение, что нас втягивают. Говорю [Бурбе]: “Хочу знать, вот самолет вылетает из Минска “Турецкими авиалиниями”, на борту будут обычные люди, около 120-130 человек. А когда вы предлагаете, чтобы самолет снизился и мы его посадили в Украине, у меня вопрос – а если боевики захватят этот самолет… может быть?”. Он отвечает: “Может”. Я далее: “А может быть такое, что они захватят этот самолет, и все люди погибнут?”. Ответ: “Даже лучше – мы обвиним в этом других”. И по итогу этого я сказал, что я считаю, что это “не наша операция”. Это был мой ответ. Операция не продумана детально. Я готов акцептировать любую операцию, но если будут детально просчитаны все вещи и если не пострадают люди. Получилось, что после Америки он хочет поссорить меня и втянуть Украину в огромный скандал с Эрдоганом. Эрдоган никогда бы нам этого не простил. Понимаете? Поэтому я и говорю: мы не проводили эту операцию”, – рассказал в ходе пресс-марафона Владимир Зеленский.

– Операция по “вагнеровцам” – целый сериал. Помимо журналистских расследований, помимо расследования Временной следственной комиссии Верховной Рады… А почему мы раньше не услышали того, о чем сегодня сказал президент?

Фесенко: Один из уроков всей этой ситуации заключается в том, что, когда возникают подобные конфликтные деликатные ситуации, а они могут возникать, потому что спецоперации происходят время от времени, не все удачные (мы знаем примеры неудачных операций и у американцев, и даже у Израиля), – поэтому надо иметь алгоритм действий. Нужно достаточно оперативно реагировать.

Оценка информационная и политическая должна быть последовательной. Чтоб не было – сначала говорили, что нет операции, потом – нет, она была, но не наша, и так далее. Надо избегать таких вот противоречий, потому что это будут использовать и против президента, и против украинской власти.

Второй очень важный момент. На мой взгляд, тут есть еще такая деликатная тема. Президент ее также коснулся. Что надо избегать утечек информации о том, как работают украинские спецслужбы, и не выносить вот это грязное белье каких-то политически конфликтных ситуаций вокруг деятельности наших же спецслужб.

Чтобы мы не выносили это на публику. Потому что это работает только в пользу России. Надо думать, как избежать того, чтобы работники спецслужб, в том числе военной разведки, не втягивались во внутриполитические конфликты.

И, конечно же, самое главное – баланс между деятельностью спецслужб, разведки и принятием политических решений. На мой взгляд, тут действительно была политическая дилемма. Либо эффектная, но рисковая спецоперация, в том числе – испортить отношения с Турцией, или если бы были человеческие жертвы, не дай бог.

С другой стороны – президент тоже об этом упомянул – была необходимость на тот момент подписать и сохранять перемирие на определенное время. Не всем это может нравиться. Многие критиковали бы такое решение. Но надо было объяснить. Да, на тот момент более важно было для президента, по его мнению, сохранять перемирие. Поэтому операцию отложили. Это не понравилось Бурбе, естественно, и вот эта обида в итоге выплеснулась. А сейчас мы видим и обиду президента на Бурбу, который фактически начал политическую информационную войну с главой государства. И мы видим тут такую цепную реакцию взаимных обвинений, которые, к сожалению, приносят негатив уже для государства. 

Рейтерович: Рассказ президента о беседе с Бурбой меня шокировал, поскольку я не могу себе представить, что обсуждение подобного рода операции происходит в такой манере. Кроме того, к огромному сожалению, президент вернулся к версии, которую он высказал достаточно давно, по поводу того, что это не наша операция. Но что делать тогда с приказом министра обороны, который был назначен Зеленским, и который санкционировал эту операцию?

Этот документ есть. Никто не отрицает его наличия. То есть операция была санкционирована. Детали, переносим – не переносим, они возникли потом. И тут была дилемма: получить либо перемирие, либо эффектную операцию. По факту мы не получили перемирия, потому что наши солдаты как гибли, так и гибнут, к огромному сожалению. Как и не получили эффектной операции.

Поэтому тут вопрос даже не столько в обиде президента на Бурбу, поскольку Бурба как раз на президента прямо не нападал. Основные нападения со стороны бывшего начальника внешней разведки были на господина Ермака. И президент сказал, что Ермак ни при чем.

Плохо, что мы это обсуждаем, – вот тут я не соглашусь. Поскольку тот же “Моссад”, который считают лучшей спецслужбой в мире, – масса есть историй, когда они постфактум [говорят о спецоперациях], как и мы, – потому что мы же не во время [проведения] обсуждаем эту операцию, а когда она уже не произошла.

А вывод тут очень простой. Надо было президенту сразу выйти и сказать: “Это моя ответственность, я принял такое решение. Какие-то детали этого решения вы узнаете позже, когда можно будет это озвучить, или не узнаете вообще”. И мы, поверьте, сейчас бы не стояли здесь и это всё не обсуждали.

Зеленский и второй срок президентства

Владимир Зеленский заявил, что пока не решил, идти или нет на второй срок. По словам главы государства, решение о его участии в следующих выборах стоит принять народу Украины.

“Относительно второго срока. Я точно не решаю этот вопрос. Решать будет общество. Я не принял это решение. Это правда… Я не планирую такую сложную стратегию. Это будет связано с поддержкой моей личности народом Украины. И не с манипулятивными рейтингами, они разные”, – сказал он.

– Он дополнил, что решение будет принимать не только с народом, но и со своей семьей. А когда президент вообще должен объявить решение относительно следующего срока?

Фесенко: Разное может быть. Но так рано публично об этом не заявляют. Разве что только надо вселить уверенность, что будет баллотироваться, чтобы это не дезориентировало команду. Вот сейчас, например, в команде Джо Байдена заявили, что он будет баллотироваться. Потому что очень много слухов, а ему надо было дисциплинировать и свою партию, и ближайшее окружение. Здесь ситуация, я думаю, будет выглядеть немного иначе.

Как он будет советоваться с народом? Я думаю, это очень образная условная фраза.

Скорее всего, будут приниматься во внимание шансы президента на победу. Вот сейчас шансы есть. По всем практически опросам он и лидирует в рейтинговой гонке с запасом, обходя ближайших конкурентов. А вот если вдруг ситуация поменяется и он будет видеть, что шансов мало, тогда, может быть, он примет другое решение.

Мне кажется, судя по контексту, как он на многие вопросы отвечал, он перед дилеммой. С одной стороны – есть политическая ответственность перед избирателями, перед командой. И надо выполнять обещания: наверное, не всё смогут выполнить за 5 лет. С другой стороны, вот семью он постоянно вспоминает. Для него дискомфорт – он не может видеться полноценно с семьей, с детьми, он и семья ограничены в частной жизни. Поэтому, я думаю, он искренне сказал, что он еще не определился. По опыту – такие решения принимают в последний год президентской каденции, в начале года, чтобы было время на подготовку.

Рейтерович: Думаю, что президент уже для себя принял решение. Это решение положительное. Он пойдет на второй срок. Вопрос только, какие это будут выборы – срочные или досрочные. Я думаю, что в ближайшее время мы это узнаем.

Однако было два важных заявления.

Первое – о том, что со следующего года начинается масштабная реформа жилищно-коммунального хозяйства. Речь шла о реконструкции устаревшего фонда. Мы получим какую-то новую “Большую стройку”, наверное, уже в контексте ЖКХ. Такая социально важная тема может быть использована как раз во время предвыборной кампании.

И второй самый важный момент. Президенту задали прямой вопрос касательно выборов в Верховную Раду. И президент сказал, что будет решение Конституционного суда – будут эти выборы до или после президентских. Но по тональности заявления и тому, что президент назначил двух судей Конституционного суда, – думаю, выборы будут, скорее всего, если их не будет досрочных, перенесены уже после президентских.

Поэтому он для себя решение идти на второй срок принял.

Нагнетание ситуации Россией

Украинская армия контролирует госграницы и готова к любой эскалации конфликта с российскими Вооруженными силами. Об этом заявил президент Украины Владимир Зеленский.

“Считаю, что сегодня идет устрашение. Сразу хочу сказать: с некоторых площадок в СМИ действительно идет устрашение, что будет война. Что мы должны знать? Мы полностью контролируем наши границы и полностью готовы к любой эскалации. Мы ежедневно имеем реальные разведданные, ежедневно мы получаем данные не только от нашей разведки, хотя они главнее. Также у нас есть данные разведки других стран-партнеров, которые нас поддерживают. Они действительно нас поддерживают, есть военная помощь, есть информационная помощь, финансовая помощь и техническая помощь. Но прежде всего мы должны рассчитывать только на себя, на нашу армию. Армия у нас мощная”, – подчеркнул президент в ходе общения с журналистами.

– Разведданные говорят о скоплении российских войск, подготовке к, возможно, полномасштабному вторжению. И вот Владимир Зеленский говорил, что, если Владимир Путин сказал бы: мы не собираемся никаких активных боевых действий начинать, это бы очень разрядило ситуацию. Нам ждать после этого какой-то реакции?

Фесенко: Реакция есть. Песков, пресс-секретарь российского президента, отреагировал на тему госпереворота. По концентрации войск он тоже говорил.

Но, на мой взгляд, с учетом того, что было весной, важны не только заявления со стороны России, важен отвод войск. То есть конкретные действия – физическая деконцентрация военного присутствия на нашей границе. Вот на это будут реагировать и у нас, и международные наблюдатели. Поэтому слов здесь мало.

Российская пропаганда сейчас раздувает тему. Например, “энергетический кризис” в Украине. Риски есть – кризиса нет пока, а они говорят, что всё, уже Украина “замерзает, света нет, казна пуста”. Кроме того, Украина якобы “готовится к нападению на Донбасс”. Тема активно раскручивается.

Поэтому, я думаю, президент правильно сказал, что речь не идет о каком-то нашем наступлении. Да, наши войска готовы отразить нападение. И это очень важно – надо успокоить граждан. Но при этом речь не идет о каких-то военных операциях. Потому что это могло бы использоваться для военных провокаций со стороны России.

Рейтерович: Президент дал достаточно исчерпывающие ответы. Единственное, мне кажется, – нужно, возможно, каждую неделю как-то информировать именно по состоянию на границе.

Поскольку действительно мы видим сейчас, с одной стороны, перебрасывание войск РФ, и там войска оборонительного плана россияне меняют на войска, которые способны вести наступательные действия. Десантно-штурмовые отряды, бронетехнику. И та дата, которую называли представители нашей разведки и западных партнеров, – февраль, может иметь место.

Поэтому тут заявление президента было логично.

Но надо еще, мне кажется, усилить и противодействие именно российской пропаганде. Российские СМИ не просто обсуждают так называемое “нападение Украины на Донбасс”, а говорят вообще о “вторжении Украины в Россию”, что Украина собирается “захватывать вплоть до Ростова, Смоленска” и так далее.

С одной стороны – они, видимо, боятся и понимают, что никаких легких прогулок у них не будет.

С другой стороны – они создают постоянный фон и приучают своих граждан, что, “если вы завтра утром проснетесь, а вам в дверь позвонит военрук, военком и скажет: вот тебе повестка, быстро на сборный пункт, на нас Украина напала”, россияне не должны удивиться. Правда, они потом удивятся, когда окажутся не на границе или где-то там под Смоленском, а, например, где-то на временно оккупированных территориях [Донбасса], и им скажут, что “как-то Украина странно напала, вот нам надо идти захватывать ближайшие [украинские] города”.

Какие-то контрагитационные пропагандистские моменты должны здесь присутствовать. И в том числе в европейских странах этим заниматься. Потому что европейцы как-то успокоились, они думают, что [на Донбассе] активной стрельбы нет, значит, как-то всё уляжется. Тем более газ поступает, “Северный поток” опять-таки. А надо постоянно напоминать.

Сокращение народных депутатов

Сокращение депутатов в Верховной Раде необходимо, и оно состоится, отметил президент Украины Владимир Зеленский.

“История, связанная с количеством депутатов. Депутаты очень сильно хотят сокращать парламент до тех пор, пока они не становятся депутатами Верховной Рады Украины. Все реагируют так: мы и так пошли вам навстречу, у нас отменена мажоритарка, у нас и так уже более чистый формат голосования. Да, это вопрос спорный. Но мы обещали сокращение депутатов. И оно обязательно будет сделано”, – подчеркнул президент.

– Вы за или против такой идеи?

Фесенко: Законопроект, кстати, президентский, это его предвыборное обещание. Это давняя идея – еще Кучма предлагал в 2000 году. Это идеи, популярные в народе.

Но окончательное решение – за народными депутатами. В первом чтении голосовали, но во втором чтении нужно минимум 300 голосов. Пока их нет. Поэтому надо работать с депутатами, убеждать их, чтобы решение состоялось.

На мой взгляд, ничего страшного в сокращении числа депутатов до 300 нет. Другое дело, что надо подумать над соответствующими изменениями функциональной работы структуры парламента и парламентских комитетов. Надо сделать работу депутатов более качественной. А так – каких-то больших проблем из-за сокращения депутатского корпуса не возникнет. Тем более при нынешней избирательной системе.

Рейтерович: Дело в том, что такое решение надо принимать после того, как в Украине будет проведена перепись населения. А потом по методикам, которые являются общепринятыми в демократических государствах, пересчитать [необходимое число нардепов для презентации интересов всех украинцев]. И, поверьте, цифра будет не 300, она будет больше. У нас огромное количество групп интересов в обществе, и оно с каждым годом только увеличивается.

Уменьшать количество народных избранников – это не очень хорошая идея.

И второй важный момент. Президент всё правильно сказал – обещали. Но обратите внимание: он, во-первых, не сказал, с какого года. И я не исключаю, что в Верховной Раде может быть достигнут очень интересный компромисс. Мы вводим сокращение и “пропорционалочку” до 2028 года, а не, например, с 2023-го либо 2024-го: и удовлетворили нынешних депутатов, которые видят себя в следующем парламенте, и выполнили обещание.