После 2022 года создается Третья Европа: интервью с философом Константином Сиговым

Константин Сигов — украинский философ, директор Центра европейских гуманитарных исследований “Киево-Могилянской академии”.

Родился в Киеве, в 1962 году. Жизнь связал с философией — исследовал, преподавал, издавал работы по вопросам философии, истории культуры, философской антропологии, этики и искусствоведению. Основал научно-издательское объединение “Дух і Літера”. Стал главредом одноименного журнала. Наладил сотрудничество с европейскими научными школами и учеными.

Публикуется во многих странах. Является членом Украинского ПЕН-клуба — международной правозащитной организации (PEN Internationa), которая объединяет писателей, поэтов и журналистов.

Константин Сигов — гость программы “Люди доброй воли” телеканала FREEДOM.

Ведущий — Сакен Аймурзаев.

“Мужество Украины” и “Украина выпрямила нас”

— Как война изменила вашу жизнь?

— Война перевернула всю нашу жизнь полностью. Конечно, и здесь, в Киеве, в Украине, и в мире.

24 февраля 2022 года произошло три катастрофы — для нашей страны, для всего мира и для России, которая сошла с ума, как сказал известный гражданский деятель несколькими десятилетиями раньше.

При этом война идет уже 9 лет. В нашем издательстве работают люди из [оккупированного в 2014 года] Донецка — Алексей Паныч ранее преподавал Донецком национальном университете, там же преподавал религиовед, ученый Игорь Козловский, с которым мы тесно связаны как коллеги и друзья, [писательница и историк] Елена Стяжкина.

Мы слушали их ранее. Но на самом деле мы поняли, что произошло 9 лет назад в Донецке и в других городах востока Украины, только после 24 февраля 2022 года.

Это наш трагический опыт.

— И этот опыт отражен в недавно вышедшей во Франции вашей книги “Мужество Украины” (Le courage de l’Ukraine).

— Французские издатели для обложки выбрали фотографию пробитого окна на автобусной остановке в Киеве. Это в двух шагах от “Киево-Могилянской академии”, на улице Сковороды. И там автобусная остановка.

Это было 22 марта 2022 года. Мой сын, Роман Сигов, тогда работал с международными журналистами. Он проходил мимо этой остановки и сделал крупный кадр следа от русской пули. ДРГ (диверсионно-разведывательные группы) тогда были по всему Киеву.

И эту фотографию французы выбрали как образ того, что анализ идей великих киевлян (Надежды Мандельштам, Николая Бердяева, Драгоманова), который я провожу в этой книге, происходит вот через такую рану.

Опыт, трагические события, которые пережили наши люди в период этой войны, в каком-то смысле непередаваем. Но, с другой стороны, нельзя о нем не свидетельствовать, и каждый из нас это может делать по-своему.

— Вы написали “Мужество Украины” в год войны. Расскажите подробнее об этой книге.

— Это собрание статей, которые я сделал в диалоге с замечательным ученым, специалистом по сравнительным европейским литературам и библеисткой Анной-Марией Пельтье. Она написала предисловие к книге, небольшие врезки к каждой статье.

Мы с ней собрали статьи, чтобы показать, как Украина жила эти 10 лет. Это более глубокий срез истории, культуры Украины в широком европейском контексте.

Вышла и другая книга — Quand l’Ukraine se lève (“Украина выпрямила нас”), на украинский я перевел как “Україна випростала нас”. То есть как Украина подымается, как Украина распрямляется. Это тот самый прямой позвоночник, на котором настаивал Аверинцев, который всем нам после Советского Союза так важно восстановить.

И на обложке этой книги замечательная фотография из Мариуполя, это “Азовсталь”. Автор — замечательный фотограф Дмитро “Орест” Казацкий, который был пресс-секретарем полка “Азов”. Они более 70 дней вели сопротивление. И в последний день, когда они должны были покидать этот бесконечный подвал “Азовстали”, он сделал эту фотографию. И только потом, когда уже эта фотография получила мировые премии, я узнал, что это его автопортрет.

И вот этот жест, совершенно спонтанный, словно жест Моисея, который поднял руки, чтобы руки не опускались, чтобы битва не была проиграна. И эта битва каждого человека за свободу и за человеческое достоинство продолжается.

Эта книга родилась в живом разговоре в 2022 м году. Мне после первых бомбардировок Киева позвонила из Парижа замечательная журналистка Лора Мандвиль. Она долгие годы возглавляла бюро в Москве известной французской газеты Le Figaro (“Фигаро”) и также возглавляла офис Le Figaro в Вашингтоне.

Она позвонила и записала первое наше большое интервью. Полная полоса в Le Figaro вышла в середине марта 2022 года. Это был разговор о сопротивлении, о сокровище европейского сопротивления. И что сопротивление может разбудить Европу, может разбудить спящее человечество.

После первого диалога к Мандвиль обратился издатель, и она записала еще серию бесед. По сути, это оказалась чуть ли не единственная книга прямого разговора между Киевом и Парижем, между, соответственно, Украиной и западным свободным миром.

Книга вышла в ноябре в Париже. Недавно вышел польский перевод в Варшаве. Уже есть украинский перевод, возможно, он скоро выйдет.

Переосмысления в франкофонном мире

— Вы известный знаток Франции, французской культуры. А французская культура осознала, что происходит с нами в Украине? Потому что известны бесконечные связи Франции с Россией.

— Газета Le Figaro — очень характерный пример. Больше двух веков она доминирует во Франции. Ее читают не только французы, а весь франкоговорящий мир. Это и мир Бельгии, Швейцарии.

24 февраля их разбудила информация о бомбардировке европейской столицы, между Парижем и Киевом всего три часа на самолете. Это было шоком для всех.

И произошли большие изменения в редакции этой газеты. Одним из лидеров этих изменений оказалась Лора Мандвиль. Очень авторитетный журналист, смелый, знающий, компетентный автор трех книг о России, о русской армии. Она хорошо знала таких людей, как Анна Политковская, Борис Немцов. Давно понимала, что происходит в России, почему таких людей убивают, за что их убивают. И теперь это просто приобрело совершенно иной масштаб.

Последнее судилище в РФ над такими людьми, как Владимир Кара-Мурза, который был приговорен к 25 годам лишения свободы. Было много публикаций об этом чудовищном сроке, но очень важно, что в них также отмечалось, что Кара-Мурза сегодня принадлежит к кругу политических заключенных, узников совести, большинство в котором составляют именно украинцы, крымские татары из Крыма.

Да, есть новое внимание к судьбе узников совести, как было ранее в диссидентские времена. В частности, во Франции всегда были очень внимательны к диссидентской теме. Многие оказались в изгнании во Франции, в том числе [советский математик, участник правозащитного движения в СССР] Леонид Плющ, которого я хорошо знал.

— То есть некое переосмысление происходит в франкофонном мире, который имеет контакты с Россией?

— Они теперь понимают, что нужно скорее перечитывать маркиза де Кюстина из XIX века (приобрел мировую известность изданием своих записок о России, которую он посетил в 1839 году, — ред.). Из XX века читать, например, “Черную книгу коммунизма: преступления, террор, репрессии”, которую написал Стефан Куртуа и другие французские авторы. Сейчас уже вышла “Черная книга путинизма”. Собственно говоря, есть вехи, по которым можно сориентироваться при довольно широкой дезориентации.

— И, наверное, надо читать Василя Стуса, который вышел на французском языке. Это первый перевод Стуса на французский?

— Конечно, отдельные стихотворения переводились и прежде. Но это первая книга на двух языках, билингва, где рядом на одной странице мы читаем оригинал на украинском и перевод на французский, сделанный Жоржем Нива.

Книгу Стуса мы подарили Жоржу Нива пару десятков лет назад. И он начал учить украинский язык. Он знал также польский, это помогало. И это прекрасное свидетельство человека, которому уже за 80, а он выучил украинский язык настолько, чтобы переводить очень сложный текст, передавать глубину поэзии.

Книга имеет большой успех во Франции. Французам по-настоящему важно открыть современную большую поэзию из Украины.

Третья Европа

— Ваша деятельность во многом укладывается в такое понятие как культурная дипломатия, донесение Украины в мир не просто как жертвы, а как огромной культуры цивилизации. Что в этом плане могли бы сделать мы, из Украины, и украинцы, которые разбросаны сейчас по миру?

— Во-первых, поддержка людей, которые сегодня жертвуют своей жизнью, своим здоровьем, своим настоящим и будущим.

Мне кажется, что Украина и воля к свободе, воля к защите достоинства человека, именно эта воля делает невероятно много для мировой культуры.

Потому что есть моменты в истории, когда очень важно понять, что все, что было на бумаге (от книг до ценных бумаг, денежных знаков) все это должно быть чем-то обеспечено. Должно быть какое-то золото, которое дает всему этому вес и без которого все это быстро девальвируется. Включая самые лучшие книги.

Мне кажется, чтобы понять, чем обеспечена сегодня европейская мировая культура, надо посмотреть, прежде всего, на тех людей, которые отложили родную библиотеку, родные кафедры университетов и встали на защиту. Буквально на днях мы получили сообщение, что наш коллега из “Киево-Могилянской академии”, преподаватель философии погиб на фронте. Его жена, доктор наук, философ тоже сейчас на фронте.

И для многих европейцев, кому об этом рассказываешь, это шок, это удивление. Люди не представляют, как они закрывают свой прекрасный кабинет в Сорбонне или в Оксфорде и отправляются…

И есть шанс, что сейчас возникнет новая Европа, третья Европа, как я ее называю.

Первая возникла после Второй мировой войны с памятью о преодолении нацизма, о преодолении гитлеровского тоталитаризма. Вторая Европа возникла после падения Берлинской стены и Железного занавеса. Тогда возникла свободная Центральная Европа.

После 2022 года необходима третья Европа. Она должна быть с живой памятью о ценности достоинства каждого человека, о свободе, о цене, которая заплачена и платится сегодня каждый день.

Сегодня любой разговор о книге, о музыке, об искусстве начинается с того, что мы можем с вами разговаривать, потому что кто-то нас защищает. Надо помнить, что мы за спинами святых людей — людей, которые на фронте.

О российских интеллектуалах

— Вы много лет формировали общее духовное пространство с писателями, поэтами, философами, религиозными мыслителями из России. Они приезжали, издавались. Сейчас есть какие-то контакты, кто-то остался на связи, кто-то сопереживает Украине?

— На днях в нашем издательстве “Дух і Літера” мы пили чай с Анатолием Ахутиным. Я считаю, что он, может быть, самый глубокий философ поколения. Он многое сделал, чтобы европейская мысль кириллицей обрела настоящую глубину.

Мы несколько лет назад издали его книгу “Европа — форум мира”. И при встрече мы с ним говорили, что нужно ее переиздать с продолжением о нынешних вызовах.

У него очень важная мысль, что европейский человек — это человек, который ставит себя под вопрос. Он открыт к тому, чтобы быть под вопросом и спрашивать вместе с другими: а куда мы идем, откуда мы идем, что мы сейчас делаем и кому это нужно? Мне кажется, что эта дискуссия необходима. Этот разговор еще не начался, он только начинается.

При этом, что сделал Ахутин? Он приехал в Киев после Майдана. Он выучил украинский язык. Он сделал выбор.

И мне кажется, что [и другим российским интеллектуальным деятелям] нужно сделать выбор, чтобы появились такие тексты, как [немецкий философ, психолог и психиатр] Карл Ясперс писал после Второй мировой войны о немецкой ответственности. Чтобы такие тексты появились и чтобы они обрели настоящий вес, за ними должны стоять реальные действия, не сантименты. Не восклицания. Не разговоры о том, какие мы все несчастные.

В какие-то моменты, мне кажется, чем продолжительней молчание, тем удивительнее речь. Должно быть какое-то молчание. Отдельные достойные люди понимают, что не нужно сейчас упражняться в красноречии. Есть моменты, когда нужно вслушаться.

Но есть исключения. Например, [русская поэтесса, переводчик] Ольга Седакова увидела в Facebook стихотворение на украинском языке неизвестного поэта. Она перевела его на русский и сказала, что это стихотворение по силе Томаса Стернза Элиота.

То есть это можно сделать. Почему это не делают другие? Есть возможность прочитать замечательных историков — Лысяк-Рудницкий, прочитать книги о Сковороде, о Драгоманове. Вспомнить, что Михайло Драгоманов — профессор мировой истории в Киевском университете, который был изгнан из Российской империи в XIX веке, жил в Женеве. Он был отцом конституционализма. Он написал первую Конституцию после Пилипа Орлика.

Мне кажется, что это просто вопрос справедливости. Это вопрос интеллектуальной честности — посмотреть на это новыми глазами, отставить в сторону имперскую оптику и посмотреть на то, каковы вообще могут быть шансы свободы, политического свободного словаря.