Подготовка к деоккупации и правда об эвакуации: большое интервью с главой Донецкой области Павлом Кириленко

Сколько жителей Донецкой области выехало, и что держит на местах оставшихся. Чем отличается принудительная эвакуация от обязательной. Как власть региона уже готовится возвращать жизнь в освобожденные от российских оккупантов населенные пункты. И как планируют пережить эту зиму — без газа и центрального отопления. Об этом в эксклюзивном интервью для телеканала FREEДОМ рассказал глава Донецкой областной военной администрации Павел Кириленко.

Беседует — Алексей Мацука.

Жизнь в войне

— В результате обстрелов перебит центральный газопровод. Донецкая область в зиму остается без газа, а значит, и без центрального отопления. Вы сразу предупреждали об этом жителей. Тем не менее, несмотря ни на регулярные обстрелы, ни на отсутствие отдельных услуг, ни на бесплатную эвакуацию — не все местные жители выехали. Как в этих сложнейших военных условиях вы планируете обеспечить жизнь людей в зимний период?

— Обеспечение будет в условиях отсутствия газоснабжения. Обогрев будет производиться модульными котельными, металлическими печами (“буржуйками”) и электроприборами. Так, для отопления в многоквартирных домах будем использовать электроприборы, а в частом секторе — в том числе “буржуйки”. А модульные котельные предусмотрены для объектов критической инфраструктуры — это медицинские учреждения, госпитали. Уже часть из них поступила от Министерства здравоохранения. Мы четко сотрудничаем в этом направлении с правительством и международными организациями.

Также в каждой общине в зависимости от числа населения предусмотрены пункты обогрева.

Кроме того, у нас есть общины с угольными котельными. Например, Добропольская община и до полномасштабного вторжения была системно настроена на обогрев именно угольными котельными. Сейчас уже назначен начальник военной городской администрации Доброполья. Мною ему дано поручение в срочном порядке отработать вопрос получения необходимого количества угля. Это сверхсложный вопрос, я его также обсуждал с премьер-министром Украины и будет найдено решение по получению необходимого количества угля.

— То есть оставшиеся люди не будут брошены?

— Это исключено. Некоторые люди ошибочно думают, что государство, местные власти пытаются их эвакуировать, потому что не могут решить вопрос по прохождению осенне-зимнего периода. Осенне-зимний период обязательно будет пройден, каким бы сложным он ни был.

Главный момент — это сохранение жизни и здоровья. А альтернатива газоснабжению есть. Да, это сложный процесс, но на произвол людей никто не будет оставлять.

— Cколько детей еще остаются в Донецкой области?

— 36 250 детей. Это дети до 18 лет.

— Но уже начался учебный процесс. И как эти дети будут учиться?

— Обучение детей сейчас проходит онлайн в 298 заведениях общего среднего образования.
У нас в области 12 временно оккупированных общин. Заведения общего среднего образования этих общин осуществляют обучение детей в онлайн-режиме. И дети, которые останутся здесь с родителями, их учебный процесс также будет проходить по установленной форме в онлайн-режиме.

— А учителя откуда ведут уроки? Из дома?

— Из предусмотренных для этого мест, где есть возможность проводить это обучение. Это в относительно безопасных городах на Донетчине, если учитель эвакуировался за территорию области — проводит уроки оттуда.

— Какая ситуация с медициной, врачами? Много ли их оказалось на временно оккупированной территории?

— Сейчас трудно четко сказать, какое количество осталось на временно оккупированных территориях. Непросто подсчитать, что вот это количество врачей не уехало.

Но заранее была проведена глобальная работа. У нас же медицинские учреждения были обеспечены современным, дорогим оборудованием.

И около 90% (а может, и более) медицинского оборудования было вывезено на более безопасную территорию, чтобы оно могло дальше функционировать и приносить пользу.

Сейчас наше оборудование работает в разных областях Украины — Киевская область, Кировоградская, Черкасская, Львовская.

— Это не значит, что остающиеся здесь люди остаются без услуг?

— Конечно, нет. Мы сейчас контролируем 45% территории области. И получается, что количество оборудования было оптимизировано и соответствующим образом рассчитано под эту территорию. Мы говорим не только о военных госпиталях. Это и базовые больницы, как областные, так в собственности территориальных общин, функционирующих по территории области.

Я не зря в первом вопросе акцентировал внимание на модульных котельных. Это обеспечение обязательным отоплением этих больниц, укрытиями, генераторами, которые также Министерством здравоохранения предоставляются.

Врачи относятся у нас к сфере функционирования критической инфраструктуры. Поэтому они остаются здесь и помогают не только военным, но и гражданскому населению, которого достаточно много остается в самой плотно населенной области Украины.

— Есть ли связь с теми донорами, международными организациями по помощи?

— Конечно. Уже более 18 тыс. тонн гуманитарной помощи поступили в Донецкую область с момента полномасштабного вторжения. Более 640 тыс. продуктовых наборов, наборов гигиены было роздано. К этой цифре отдельно добавляется 370 тыс. продуктовых наборов, гигиенических наборов от международных организаций.

Где-то две недели тому я буквально на несколько часов выехал в Днипро, где встречался с представителями ООН, и мы проговаривали все эти вопросы. И я поблагодарил их за действительно плодотворное сотрудничество и реальную помощь. Помимо продуктов питания, речь идет и о подготовке к осенне-зимнему периоду: нам предоставили оборудование, металлические печи, электрообогреватели, палатки, которые будут использоваться для обогрева людей. То есть помощь существенная, важна и мы всегда рассчитывали и рассчитываем на наших международных партнеров.

Обязательная эвакуация

— Понятно, что не все готовы сразу покинуть свой дом. Много разных и психологических причин, когда люди уезжают, потом возвращаются. Но когда власти заговорили об обязательной эвакуации, это понятие интерпретируется уже в какие-то ужасы. Что будто людей на улицах хватают и эшелонами вывозят в западные направления Украины. Расскажите, как на самом желе это происходит?

— Сразу скажу, что большинство населения области — три четверти — уже эвакуированы, потому что этот процесс у нас начался фактически с 24 февраля.

И нет у нас принудительной эвакуации. Принудительная эвакуация — это уже о нарушении основных конституционных прав и свобод человека и гражданина. Принудительная, а точнее вынужденная эвакуация, проводится по соответствующему приказу командующего, распоряжению руководителя областной администрации в случае химической опасности, радиологической опасности и т.д.

Обязательная же эвакуация проводится в соответствии с порядком, утвержденным постановлением Кабинета министров еще в 2013 году. Он предусматривает проведение информационно-разъяснительной работы среди населения.

Мы также ввели официальный добровольный отказ от эвакуации — он оформляется документом, который подписывает гражданин, добровольно отказавшийся выезжать. Зачем? Потому что много случаев, когда люди отказываются от эвакуации, военная ситуация ухудшилась, и потом обвиняют власть, если не дай бог, кто-то из близких, родственников погибли, получили ранения. И при этом говорят, что им или не предоставили возможности эвакуироваться, или предоставили недостойные условия проживания. При этом я постоянно тщательно и подробно рассказываю о маршрутах эвакуации, о движении эвакуационных поездов и размещении людей для временного проживания.

Эвакуация является добровольной. Но человек, особенно имеющий несовершеннолетних детей, ответственный за свою семью. Он также должен нести ответственность за свое окружение.

И человек подписывает отказ от эвакуации, ему разъясняются статьи Кодекса Украины об административных правонарушениях и Уголовного кодекса Украины, который предусматривает ответственность за ненадлежащее исполнение родителями своих обязанностей, если речь идет о тяжелых последствиях. Одним из таких последствий является, не дай бог, смерть.

—То есть, в таком случае родители несут ответственность?

— Если есть состав преступления, то есть объективная, субъективная сторона преступления, речь может вестись и о данном случае так же.

Потому что каждый из нас, принимая решения, должен понимать, что он отвечает за такое решение.
Поэтому никакой принудительной, насильственной эвакуироваться не проводится — это исключено. И этого не происходит.

— Но сначала была организована бесплатная добровольная эвакуация, я так понимаю, все кто хотел, — выехали в несколько первых ее волн. А после объявления обязательной эвакуации активизировался процесс выездов?

— Интенсификация возникла, когда была объявлена обязательно эвакуация. Ведь она проводится с той категорией жителей Донбасса, которые в наименьшей степени были настроены на эвакуацию.
То есть обстрелы, постоянное отсутствие работы объектов критической инфраструктуры, перебои с водоснабжением, электроснабжением — не подвигли людей к выезду. То есть осталась наиболее сложная категория людей. Но проводится системная работа, причем прозрачная работа. И благодаря этому “критиканы” были лишены возможности вбрасывать “берут деньги за эвакуацию”, “не знаем, куда эвакуироваться”. У нас проходит все прозрачно — от момента того, как человек садится в автотранспортное средство, до момента, где он будет проживать. Все четко, понятно. И это дает свой результат.

Уже более 15 тыс. человек эвакуированы с момента обязательной эвакуации, при том что большинство жителей выехало до этого периода.

Мариуполь и ближайшая деоккупация

— Вопрос о Мариуполе. Есть уже какие-то более реальные данные о жертвах, как документируются новые факты? Поскольку ООН, например, или другие международные организации не дают точных цифр.

— Я привык опираться на факты, на проверенные данные. Фиксация жертв велась, когда город был в блокаде, но не был еще оккупирован (а точнее — сначала уничтожен, а затем оккупирован).

После этого мы могли исходить из непрямых доказательств, неподтвержденных доказательств числа погибших. Мы считаем из числа разрушенных домов в Мариуполе, из количества подвальных помещений, сколько в них могло находиться людей. Разные алгоритмы подсчета.

Исходя из этого, скажу, что в Мариуполе — десятки тысяч погибших.

Но нам нужно зафиксировать, иметь четкую и проверенную цифру погибших людей. Потому что все это будет отражено в исках в Международный уголовный суд, где Российская Федерация, ее глава Путин будут отвечать по закону.

— Учитывая успех украинской армии на фронте, в том числе на Донбасском направлении, идет ли какая-то подготовка со стороны властей региона к началу деоккупации населенных пунктов? Деоккупация — это же огромнейший пласт работы.

— Я уже готовлюсь к тому, как помогать жителям деоккупированных городов Донецкой области — продуктами питания, медицинской помощью, всем необходимым. Это зона моей ответственности. Уже продумываем, как сразу же подсоединить всю критическую инфраструктуру.

Я сейчас говорю не только о Мариуполе, но и о другой части оккупированных территорий, той же Лиманской общине. Я обладаю оперативной информацией, что ни питанием людей, ни жизнеобеспечением оккупанты не занимались. Они не заинтересованы это делать. И действительно вернуть жизнь даже в таких сверхсложных условиях может только государство Украина.

— То есть уже ведется работа над планом действий по возвращению украинской власти в населенные пункты, которые вскоре могут быть освобождены?

— Какие территории будут освобождаться, комментировать можно будет по факту. Никогда не стоит недооценивать противника. Тем более, что нашему врагу какие-то человеческие принципы, и принципы ведения войны чужды. Потому от врага можно ожидать любых действий. И мы точно понимаем, что они будут нечеловеческими и дерзкими, от разрушения всей гражданской инфраструктуры до планов захватить всю территорию области.

Поэтому напряженными направлениями в отношении наступления врага остаются Бахмутское, Авдеевское, то же Лиманское направление.

Но наряду с этим у нас есть четкий алгоритм действий, который доведен моим подчиненным. И при деоккупации населенных пунктов области мы сразу начинаем действовать по этому алгоритму. Будет проводиться работа не только по восстановлению украинской власти, но и по обеспечению необходимой жизнедеятельности для людей — продуктами питания, лекарствами, медицинской помощью.
То есть такая работа ведется. И как только момент наступит, мы сразу же переходим к процессу реализации.

Вертикаль

— Касаемо организационной работы. Как в военных условиях изменились алгоритмы управление областью, вертикаль управления. Вот были заранее созданы здесь военные администрации. Именно в условиях войны такая форма управления показала эффективность?

— Да, условия действительно изменились после 24 февраля. Но я скажу так, я был к ним готов. В том числе, возможно, в силу обстоятельств, в которых мне доводилось работать, принимать быстрые решения, и нести ответственность. Вся работа, считаю, организована и налажена соответствующим образом в условиях военного положения.

Во-первых, я как глава области постоянно нахожусь здесь, где непосредственно осуществляю общее руководство всеми процессами. Также как и мои заместители по направлениям. Распределение, размещение аппарата, структурных подразделений [областной военной администрации] осуществляется по территории области. Где можно было работать дистанционно, мы это сделали. Особенно это касается женского состава — они работают дистанционно в более безопасных условиях.

Городские военные администрации, главы городов находятся на тех территориях, за которые они отвечают. У нас существенно увеличено количество военных администраций в области. Это также для эффективного более быстрого принятия решений. И у меня с ними постоянный контакт, я могу проводить несколько раз в неделю с ними и встречи, и заслушивать вопросы касаемо одной или нескольких громад. Есть постоянная прямая связь.

И я благодарен всем главам на местах, которые отважно работают, и осуществляют все для того, чтобы их общины функционировали даже в условиях военного положения. И здесь нет исключений по общинам.

Есть глава военной городской администрации Авдеевки — какими бы ни были сложными военные условия, он находится в городе, он понимает процессы, в том числе, с военной составляющей. Точно так же молодцы наши ребята — Марьинка, Красногоровка, Угледар, Торецк, Славянск, Краматорск, Николаевка. Все военные администрации Большая Новоселка, Волновахский район, Селидово, Покровск, Доброполье, Мирноград… Все плодотворно работают ради нашего общего результата.

— А с президентом Зеленским у вас связь постоянная?

— Не прерывалась у меня связь с Офисом президента. Если нужно непосредственно докладывать главе государства, есть соответствующая связь.

— Спасибо вам и вашей команде за работу. Уверен, что мы победим, и Донецкая область будет восстановлена в админграницах, как это было до 2014 года.

— Обязательно победим, и делаем для этого все. И от эффективности и слаженности нашей работы, каждого из нас зависит то, насколько быстро мы ее получим.