Никакой заморозки фронта не будет: интервью с военным экспертом Самусем

Зачем Россия увеличивает свою армию на 137 тыс. человек. Поможет ли увеличение военного контингента выйти российской армии из застоя, в котором оказалось ее наступление. Чего не хватает Украине для успешного контрнаступления и когда его ожидать. Об этом в эфире марафона FREEДОМ на телеканале UA говорим с военным аналитиком Михаилом Самусем.

— Что сейчас происходит на фронте? Многие говорят о некой паузе, так ли это?

— Действительно, многие говорят о какой-то паузе. На самом деле сейчас происходит период крайнего напряжения на фронте. Ситуация, когда две силы по законам физики максимально напряжены, идет максимальное напряжение. Но при этом графически мы линию фронта видим, она не меняется. Но это не означает, что там все спокойно и все прохлаждаются.

Просто происходит та ситуация, которую называют балансом, паритетом, но при этом Россия утратила свои возможности к наступлению. Потому что все, что она использовала за эти 6 месяцев, эти все средства не принесли успеха.

И на данный момент происходит ситуация, когда они уже дальше не могут наступать. Они могут только сдерживать усилия украинской армии, которая действительно готовится к контрнаступлению, причем, я бы сказал, не только на юге.

Тактические наступления украинская армия сейчас осуществляет, например, и на Донбасском направлении. Не будем уточнять где. Но с точки зрения графики мы видим, что линия фронта не меняется уже месяц.

Когда Украина сконцентрировала на юге мощные силы, которые готовы проводить контрнаступление, Россия перебросила огромные свои контингенты с Донбасса и территории РФ как раз на юг — на левый и на правый берега Днепра. Но российские войска, которые сейчас переправились и после уничтожения мостов пытаются дальше пробираться на правый берег Днепра, являются фактически смертниками. Потому что украинская армия создает там условия, когда им придется или сдаваться, или вплавь перебираться через Днепр, или просто погибать.

Ситуация занимает больше времени, чем хотелось бы кому-то. Но в военном искусстве главное не время, а результат выполнения задачи. И выполнение этой задачи достигается как раз не гонкой за сроками, а формированием других компонентов, таких как огневая мощь, концентрация сил, которая позволяет гарантировать победу над противником и успешное продвижение. А россияне бросают свое мясо и железо для достижения политических целей, например, на Донбассе.

— Президент РФ Владимир Путин заявил об увеличении количества военных. Для чего это делается?

— Фактически это частичная мобилизация без объявления мобилизации. Ситуация в правовом поле в России — военное положение не введено. Но при этом появляется 137 тыс. штатных должностей, о которых идет речь в указе.

Это означает, что не просто будет набор каких-то людей — “вагнеровцев” или каких-то национальных батальонов, которые они по регионам собирают. Это штатные должности. Это значит, что будут создаваться новые подразделения, новые части и соединения. Я бы сказал, что речь идет о нескольких дивизиях как минимум.

Что такое новая дивизия? Тут нужен обученный личный состав, прежде всего офицерский состав. Нужен обученный сержантский состав. И, естественно, специалисты, потому что в каждом взводе должен быть не просто набор сброда какого-то, а специалисты, которые смогут управлять техникой и вообще организовывать боевые действия. Плюс к этим 137 тысячам нужно будет штатное вооружение, штатные ресурсы, штатное обеспечение и так далее.

Что такое эти 137 тыс. военных? Это примерно столько, сколько Россия собрала для наступления в Украину 24 февраля.

У них примерно 100 тыс. человек — это базовый контингент, которым Россия проводила все свои войны. Как Первую и вторую Чеченские войны, так и войну против Грузии, так и вот чуть больше они собрали для Украины. То есть это боевой костяк.

Считается, что до этого было 300 тыс. личного состава в боевых частях. Но 137 тыс. дополнительно к 300 тыс. — это много. Плюс к этому мы знаем, что примерно уже около 100 тыс. человек у них выбыло — убитыми, ранеными, дезертирами и так далее.

Путин идет ва-банк, потому что сейчас у них проблемы с набором личного состава. А сейчас нужно набрать личный состав где-то обученный, где-то нужно набрать специалистов, заплатить им деньги, собрать технику, которая едет и стреляет. Поэтому здесь вызов для всей системы.

Пришли генералы и сказали: нам нужно вот хотя бы 137 тыс. человек, чтобы как-то проломить оборону. Путин сказал: делайте что хотите, мне все равно. Путин-то понимает, что его жизнь висит на волоске, на этой патовой ситуации. Ведь пролом Украиной фронта будет означать крах путинского режима. Путин это понимает.

Честно говоря, им нужно было это решение принимать в ноябре прошлого года, еще за несколько месяцев до наступления 24 февраля. Сейчас это поздно. В чем расчет? Я думаю, что генеральная идея Путина в том, чтобы сейчас заморозить фронт в переносном смысле, заморозить Европу в прямом смысле этого слова — зимой через дефицит газа и нефти, Украину тоже. И на весну создать новую группировку и с удвоенными усилиями выйти снова с какими-то военными операциями.

Но я думаю, все это будет полный крах Российской империи, путинского режима. Потому что украинская армия, естественно, не будет на все это смотреть, никакой заморозки фронта не будет.

Мы знаем, что Украина сейчас очень активно влияет огневым способом на глубокие позиции противника. Это означает, что Украина наращивает свои возможности в высокоточном оружии, высокоточными ракетными ударами, в том числе по Крыму. И Европа не замерзнет, выдержит она эту газовую войну.

— Россия может попробовать прямую бомбардировку территории Украины, потому что ракеты заканчиваются, соответственно, нужно использовать авиацию. Насколько сейчас та ПВО, которая есть в Украине, способна справиться с поставленными задачами?

— Если бы Россия могла входить в украинское воздушное пространство, она бы это сделала. Они заходили в украинское воздушное пространство. Вспомним их авиацию над Киевом, их авиацию над другими частями Украины, в том числе Черниговская, Сумская, Харьковская области, Донбасс, южное направление и так далее. Они заходили. Потом их сбили, тех, кто зашел. И они после этого не заходят. Это означает, что Россия не сможет использовать свои возможности авиации.

У них действительно много авиации, у них было больше тысячи самолетов. Часть Украина сбила. А остальные ждут возможности зайти в наше воздушное пространство, но они зайдут только тогда, когда у Украины не будет противовоздушной обороны, вообще не будет.

По классике противовоздушную оборону должны уничтожить ракеты. Вот то, что происходило 24 февраля. Сначала Россия нанесла ракетные удары, заявила о том, что уничтожена противовоздушная и противоракетная оборона, и после этого начали массово заходить российские самолеты. Но почему-то их начали сбивать. Потому что никакого уничтожения ПВО не произошло.

Было заявление командования ПВО, которое констатировало, что вокруг Украины, на аэродромах базируется такое-то количество самолетов противника. Да, действительно, у России много самолетов, но зайти они к нам в пространство физически не могут.

Все 300 самолетов, если они сейчас поднимутся и зайдут, то половина будет сбита, половина может еще полетать, пока перезаряжаются наши комплексы.

Дальше они опять будут сбиты, и все, и Россия окажется без авиации.

Украина получит NASAMS (зенитно-ракетный комплекс, система ПВО малого и среднего радиуса действия, — ред.) — это прекрасный комплекс. Но есть проблема. Американцы заказывают сейчас производство новых таких комплексов, которые будут готовы аж в 2024 году. Это свидетельство того, что оборонно-промышленный комплекс и Соединенных Штатов, и других наших союзников, не работали в состоянии военного времени. Они занимались бизнесом в основном. То есть они выпустили два комплекса NASAMS и продавали их тихо. Не было вот тех производств массовых, которых требует сейчас Украина по всем направлениям, в том числе и противовоздушной обороны.

Наличие ПВО играет мощную роль при контрнаступлении. Но также при контрнаступлении важнейшим вопросом является уничтожение ПВО противника.

И вот когда Украина не только получила, но и адаптировала к нашим советским самолетам антирадиолокационные ракеты HARM, — это стало отличной новостью для нас и очень плохой новостью для России. Потому что Украина начала массово уничтожать противовоздушную оборону противника, в том числе на южном плацдарме. И каждый день можно увидеть уничтоженные радиолокационные станции, системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ), системы противовоздушной обороны. Это ключевой вопрос, когда мы говорим о подготовке контрнаступления.

Потому что при наличии ПВО у противника наступление проводить очень тяжело. Это то, что с Россией происходит. Они могли бы задействовать свою авиацию, но не могут. А мы хотим задействовать свою авиацию. Мы уничтожаем противовоздушную оборону противника на том плацдарме, на котором будет проводиться контрнаступление, и затем наша авиация уже может работать по позициям противника и уничтожать их.

Читайте также: Добиванием мостов мы закрываем “крышку котла” — Жданов о перспективах херсонской группировки армии РФ