Молитва на войне: интервью с духовным лидером и парамедиком Саидом Исмагиловым

Саид Исмагилов — украинский религиозный деятель, духовный и богословский лидер. В 2017 году был в списке 100 наиболее влиятельных украинцев. Уроженец Донецка, возглавлял там мусульманскую общину. В 2014 году попал в расстрельные списки боевиков “ДНР” за проукраинскую позицию и непринятие оккупационной власти.

13 лет Исмагилов был муфтием Духовного управления мусульман Украины “Умма”. Сложил полномочия с началом полномасштабного российского вторжения. Сначала ушел в тероборону, затем в Вооруженные силы Украины как водитель-стрелок в бригаде парамедиков. Сейчас Исмагилов эвакуирует раненых украинских бойцов и оказывает помощь мирным украинцам.

В обращении к мусульманам России призвал не верить путинской пропаганде и осудить агрессию против Украины, а единоверцев по всему миру просил поддержать Украину и не поддаться соблазну стать наемниками в чужой войне.

Саид Исмагилов — герой очередного выпуска программы “Люди доброй воли” телеканала FREEДOM.

Ведущий — Сакен Аймурзаев.

— Как вы сделали этот важный выбор — на время оставить служение в мечети и пойти защищать Украину?

— Жизнь всех украинцев разделилась на до 24 февраля и после 24 февраля. В то утро, когда был нанесен массированный удар практически по всей территории Украины, а потом огромные полчища оккупантов вторглись на нашу землю, нужно было срочно делать свой выбор. Честно говоря, я свой выбор сделал давно. Я еще с декабря тренировался в батальоне территориальной обороны.

Я знал, что эта война будет. Все шло к этому. Можно сколько угодно себя успокаивать, но абсолютно все говорило о том, что будет большая война.

Насколько она будет масштабной, тогда мы могли только догадываться. Но она оказалась намного больше, чем даже мои ожидания. Я думал, что линия фронта будет проходить по украинско-российской границе. И совсем не ожидал, что линия фронта будет проходить и со стороны Белоруссии.

В то тяжелое утро 24 февраля я действовал строго по инструкциям, которые нам давали в батальоне территориальной обороны. Что делать пошагово: место сбора, что с собой брать… Все у меня было готово. Я понимал, что от меня будет немного толку, если я буду сидеть в мечети, читать проповеди, читать Коран.

Если ты струсил, тебе ходить с клеймом труса, и если ты сделал правильный выбор, тебе с ним жить. Поэтому я не колебался.

Я живу в Буче, но Буча была оккупирована на второй день войны. Поэтому пришлось уезжать в Киев. Здесь я сразу пошел на место сбора батальона территориальной обороны. Но в те дни я также посещал мечеть в Исламском культурном центре, записал несколько видеообращений к мусульманам всего мира, к мусульманам России, мусульманам отдельных стран. Послы Украины в некоторых мусульманских странах просили, чтобы я сделал обращение именно для мусульман этой страны.

В батальоне территориальной обороны Киева мы вначале выполняли поставленные нам задания по городу. Также я проводил молитву в мечети. А уже в марте сложил полномочия муфтия и до этого дня работаю в экипаже парамедиков, мы вывозим наших раненых воинов.

У меня были знакомые парамедики, которые в первые дни войны вывозили раненых наших бойцов и пострадавших гражданских из Бучи, из Ирпеня. У них не хватало автомобилей. У нашего же экипажа был свой “Фольксваген”. В марте они предложили, чтобы мы своим автомобилем помогали им вывозить раненых. Мы спросили у командира территориальной обороны, можно ли нам участвовать в эвакуации, и так начали вывозить раненых из села Романовки (относится к Ирпеню, — ред.) возле взорванного моста через речку Ирпень. Из Ирпеня раненых подвозили к взорванному мосту, переносили на носилках на нашу сторону, мы их принимали, оказывали домедицинскую помощь и везли по больницам Киева.

Приходилось возить не только людей. Люди приносили собак, кошек буквально в мешках, просили тоже их вывезти. То есть у нас было как у известного добровольческого медицинского батальона “Госпитальеры”. Сначала их девиз звучал “Ради каждой жизни”, а потом, когда начали эвакуировать животных, они добавили “Ради каждого хвоста”. Мы абсолютно так же работали — вывозили и людей, и животных. Уже в Киеве животных принимали волонтеры и отправляли по приютам.

После того как противник отступил из Киевской области, мы 5 апреля заехали в Лисичанск Луганской области и начали работать там по эвакуации раненых.

— Вы все-таки богослов, человек из духовного мира. Сколько времени у вас заняла адаптация на фронте?

— Не много. Для меня самого было удивительно, что я очень спокойно отношусь к этим моментам. У нас нет паники, нет страха. Мы под обстрелами уже много раз работали, причем под обстрелами очень серьезными.

Не знаю, наверное, Господь дает одним людям страх, а другим спокойствие.

И пока там не окажешься, не узнаешь, на что ты способен. Ты находишься под обстрелами, рядом с убитыми, ранеными, можешь видеть людей без рук, без ног — с абсолютно страшными ранениями. И вот у меня не было ни страха, ни паники. Только спокойный, холодный расчет.

Думаю, это связано с тем, что в мою бытность имамом и муфтием мне много приходилось хоронить умерших людей. И по исламскому обряду умершему необходимо сделать омовение. Умершего человека кладут на специальный стол и омывают теплой водой. Мне приходилось в своей религиозной практике подготавливать к захоронению и маленьких детей, и близких родственников, и людей, которые сгорели на пожаре, людей, которые утонули. То есть это были совершенно разные тела. И со временем я выработал в себе, что к этому вопросу нужно относиться как к работе: хладнокровно и спокойно, как работают медики, ты должен качественно сделать свою работу. Я думаю, что это мне сейчас помогло. За 20 лет работы в религиозной сфере (7 лет имамом, 13 лет муфтием) мне много людей приходилось хоронить.

— На войне мы видим и глубину подлости, на которую способен враг, бесчеловечность. Также мы видим геройства украинских воинов. Что вас, как верующего человека, наиболее поразило на этой войне?

— Очень высоко ценю работу наших парамедиков, наших экипажей. Вот героев много на войне. Это правда.

Но больше всего в памяти остаются те, кто на твоих глазах делают что-то фантастическое, невероятное. Вот те парамедики и врачи, с которыми мы работаем весь этот год. Как они иногда спасают человеческие жизни, казалось бы, безнадежные, ну, это просто фантастика. Когда делают прямой массаж сердца, когда перебитую сонную артерию зажимают руками, чтобы умерший не истек кровью, когда у людей с травматическими отсечениями конечностей — рук, ног — просто на ходу останавливают кровотечение и спасают раненых.

Вот когда ты видишь это все своими глазами… И это же не больница, не операционный стол, а просто в пыли и грязи, в жаре, на морозе, люди делают сумасшедшие вещи.

В Коране говорится, что тот, кто воскресил (спас) одного человека как будто бы воскресил (спас) всех людей, живущих на земле. Перед Богом этот поступок настолько велик, потому что каждый человек — это мир.

А подлость… Это когда враг расстреливает машину скорой помощи, реанимобиль, который увозит раненых. Подлость — это когда обстреливают пункт выдачи гуманитарной помощи, как было в Лисичанске летом (когда город находился под контролем ВСУ, — ред.). В городе много месяцев нет связи, газа, продуктов питания — ничего нет. И единственное, за что могут выжить гражданские — это гуманитарка. К пункту раздачи гуманитарки подъезжает машина, раздает людям какие-то крупы, хлеб, консервы. И в момент раздачи враг накрывает эту толпу женщин, детей, стариков пакетом “Градов”. Разорванные тела, убитые дети… Мы мчимся туда на спасение раненых. Я вывозил двух мальчиков и двух пожилых женщин, которые получили ранения. Просто не понимаешь, как можно быть настолько бесчеловечным.

Понимаете, этот цинизм, подлость — это грех, это безумие высшего формата. Когда ты убиваешь не противника, который с тобой сражается, а голодных людей, которые хотят получить свой кусочек хлеба. Вот этого понять, оправдать и простить невозможно.

— Многие знают, что вы духовное лицо. Вам в такие моменты задают вопрос “А где Бог во всем этом“?

— Да, почему Бог допускает это. Я всегда отвечаю так: вы понимаете, что не Бог нажимает на курок автомата, не Бог нажимает на кнопку и выпускает эту баллистическую ракету, это делают люди, такие же люди, как и вы. Не надо на Бога сваливать человеческие грехи. Не Бог убивает этих людей. Бог дал нам свободу воли, свободу выбора, дал человеку огромнейший разум, огромнейший творческий потенциал. Люди вместо того, чтобы придумывать лекарство от рака, придумывают баллистические ракеты, чтобы убивать других людей.

Бог всем нам дал равные возможности. Никто больше из творений не может делать такие шедевры, которые способен сделать человек. Шедевры — это то, что идет во благо людям, то, что развивает, что делает нас лучше. А человек, вместо того, чтобы заниматься этим, придумывает все более изысканные предметы убийства.

И не нужно в этом винить Бога. Бог дал вам свободу воли и свободу выбора, а то, как вы распорядитесь этим, — это ваша жизнь. И за то, как вы распорядились своим потенциалом, своими силами, — вы будете отвечать перед Богом.

Ведь Господь нас не оставил самих по себе. Он нам дал четкое руководство, что можно делать, что нельзя. Это люди выбирают делать то, что нельзя.

— Недавно президент Зеленский в своем обращении к нации говорил о духовной независимости. Как вы понимаете это словосочетание — “духовная независимость“?

— К сожалению, Россия и российская идеология используют религиозные, духовные инструменты для продвижения своей политики, своих имперских амбиций. И даже для того, чтобы мобилизовать электорат на войну и на поддержку войны.

Церковь (не только православная, но и мусульмане в России) полностью одобряют деятельность Путина и деятельность российской власти. И ни один муфтий России, а их там десятки, не высказался против войны, ни один.

Я очень внимательно слежу за всей этой аудиторией. Я запоминаю и записываю, кто что сказал. Потому что считаю, что духовные лидеры, которые благословляют и призывают на эту войну, такие же соучастники преступления, как политики, как военные. И, может быть, даже больше, потому что их влияние и авторитет зачастую больший, чем влияние власти и военных верхушек.

По моему мнению, духовные лидеры России, которые оправдывали, призывали на эту войну, должны занять свое место на скамье подсудимых во время Гаагского трибунала наравне со всеми остальными военными преступниками.

Так вот, когда мы говорим о духовной независимости, это значит, что религиозные организации Украины должны проводить свою духовную деятельность исключительно в интересах народа Украины и нашего государства для сохранения культуры, языка, ментальности и самой нации.

— Вот я смотрю на “кадыровцев“, дагестанцев, кабардинцев, черкесов, которые приехали с той стороны убивать украинцев. Их что, заставили? Ладно муфтии, бог с ними, все в “Единой России“ или дружат с президентами или главами областей. А вот непосредственно сами ребята, те, кому там 25 лет. Ведь традиционный уклад на Кавказе очень силен. То есть они не могли не знать, что такое хорошо и что такое плохо. Как же так случилось, что эти люди стали убийцами?

— Для меня самого это вопрос. Ведь население и народы Северного Кавказа только в XIX веке стали частью Российской империи после многолетней кровопролитной войны (Кавказская война 1817-1864 гг., — ред.). И у всех народов Кавказа до сих пор сильна память об имаме Шамиле (национальный герой народов Северного Кавказа, в 1834 году признан имамом Северокавказского имамата, объединяющего горцев Западного Дагестана и Чечни, — ред.), о Байсангуре Беноевском (чеченский полководец, в 1859—1861 годах имам Чечни, — ред.), о других лидерах Кавказской войны, когда храбрые горцы сопротивлялись имперскому наступлению на Кавказ.

И мне до сих пор непонятно, как люди, которые помнят и чтят имама Шамиля, могут идти войной за интересы Москвы, за интересы фактически оккупантов. Мне это непонятно.

Мне пришлось в апреле накануне священного месяца Рамадан разговаривать с пленным дагестанцам. Он попал в плен в Киевской области. Накануне Рамадана его привели ко мне в мечеть, чтобы я поговорил с ним на духовные темы. Я этого молодого парня спросил: “Как оказалось, что ты пришел нас убивать?” Он ответил: “Я военный, мне дали приказ, я пошел его исполнять”. Всё. То есть идет обычная стандартная отмазка о том, что “мы не знали”, “нам дали приказ” и так далее.

Думаю, что нет такого человека сейчас в России, который не знает, что это за война и что они здесь делают. Они заходят на территорию, которую до этого полностью разрушили. Например, летом мы вывозили раненых из Лисичанска, Северодонецка, Тошковки, Новотошковского, Горского. Все эти населенные пункты Луганской области оккупанты равняли с землей. И когда они зашли в эти населенные пункты, у них самих должна не совпадать картинка, что они пришли кого-то спасать.

Поэтому для меня до сих пор большая загадка, каким образом гордые свободолюбивые народы Северного Кавказа согласились добровольно стать пушечным мясом в интересах Москвы.

— Украинский парламент признал независимость Ичкерии. Следует ли продолжать эту тенденцию? Татарстан, Башкирия...

— Думаю, да. Первым в списке, конечно, стоит Татарстан, поскольку еще в 1991 году был провозглашен Акт государственной независимости Республики Татарстан. И в этом Акте есть достаточно аргументов, чтобы украинский парламент мог признать его и признать независимость Татарстана. Да, может быть, не фактическую, потому что сейчас Татарстан оккупирован Россией, а в будущем. И независимость всех российских республик, которые этого хотят, думаю, нужно признавать. Это будет зеркальным ответом на действия Кремля, когда они проводили псевдореферендумы на оккупированных территориях, в том числе, на новооккупированных территориях Херсонской и Запорожской областей.

Нам, украинцам, недостаточно просто победить в этой войне, освободив все временно оккупированные территории, включительно с Крымом и Донбассом. Если Россия останется в том составе и в том состоянии, в котором она есть сейчас, то через 7-10 лет подрастут дети и подростки, которые замешаны на истерии вокруг этой войны, Россия наклепает и докупит себе нового вооружения и снова нападет на Украину.

И если мы не хотим, чтобы наши дети и внуки воевали, то единственный вариант победы, который устроит Украину, — не просто освобождение всех временно оккупированных территорий, но и распад России на ряд независимых национальных государств. И тогда у того, что останется от России, не будет потенциала и возможностей для нападения на Украину.

— В исламе не существует такого понятия, как единый центр веры. Но есть авторитетные страны, например, Саудовская Аравия, где находятся главные святыни мусульманства. Почему эти страны не реагируют на эту войну?

— В исламе на рубеже XX — XXI веков сложилась интересная ситуация. У нас есть официальные духовные лидеры, которые поставлены различными государствами, — муфтии, шейхи, аятоллы и так далее. Они абсолютно подконтрольны политической власти, поэтому от них не стоит ожидать каких-нибудь заявлений, которые противоречат заявлениям политических властей. Но они не пользуются такой огромной популярностью, как неформальные духовные лидеры.

Вот те шейхи, которые независимы от властей, и которые ничего властям не должны, имеют смелость говорить правду. Многие независимые религиозные лидеры — начиная от шейха Юсуфа Аль-Кардави, который умер в этом году, и другие — высказались в поддержку Украины и сказали, что мусульманам участвовать в войне против Украины нельзя, это большой грех, поскольку это захватническая оккупационная война.

А официальных духовные лидеры в мусульманских странах будут делать только то, что скажет им власть. Как мы наблюдаем, Украину открыто поддержали только две мусульманские страны — Турция и Ливан. Более-менее свою поддержку высказывают еще несколько стран, такие как Азербайджан, Объединенные Арабские Эмираты дают гуманитарную помощь. Есть группа мусульманских стран, которые абсолютно поддерживают Россию — Иран, Сирия и другие государства. Но никто из официальных духовных лидеров ничего не сказал в поддержку Украины.

— Вы можете на войне исполняеть все законы ислама, например, нормально молиться в таких экстремальных, мягко говоря, условиях?

— Дело в том, что война была еще во время жизни пророка Мухаммада, и он сам участвовал в военных походах и учил мусульман, как необходимо молиться, когда они не являются воинами. И следуя этим наставлениям, абсолютно реально помолиться в блиндаже, в окопе, где угодно. Можно найти для этого пять минут. Каждый солдат даже под обстрелами находит пять минут, чтобы попить воды, перекусить. Поэтому пять минут для того, чтобы попросить Бога о помощи, защите и поддержке любой верующий найдет.

Я не единственный мусульманин в наших экипажах, нас трое мусульман. Мы находим время и помолиться, и почитать Коран. И даже иногда попадаем на намаз, если есть время и возможность.

Многие мусульмане, которые сейчас защищают Украину, молятся. У нас есть военные имамы, капелланы, которые приезжают проведать мусульман.

И за эти 10 месяцев войны столько раз казалось, что остаться живым, целым и здоровым невозможно. Но каждый раз мы каким-то чудом остаемся живы. Я абсолютно верю, что это только божественное проведение, божественное предопределение Всевышнего Аллаха.