Максакова, Апахончич, Беньяш: как живут россияне-“иноагенты” — обзор Мацуки

Списки людей, объявленных в России “иностранными агентами”, растут. Кто-то из них игнорирует установленные требования, а кто-то превращает финансовые отчеты в холсты для картин. Некоторые вынуждены выполнять правила, чтобы просто выживать в современных российских реалиях. Шеф-редактор телеканала FREEДOM Алексей Мацука поговорил с теми, кого в России объявили “иноагентами”.

“Иноагент” — оперная певица

Оперная певица, солистка Мариинского театра (2011-2017 гг.) Мария Максакова. Вдова депутата Госдумы РФ Дениса Вороненкова, убитого в 2017 году в центре Киева… Снегурочка и Офелия, Кармен и Керубино. Ей рукоплескали многие сцены. А теперь к регалиям оперной дивы добавилась теперь еще одна — “иностранный агент”.  

Максакова родилась в Германии, переехав в Россию, сделала блестящую оперную карьеру. Потом появились политические амбиции — была депутатом Госдумы от партии “Единая Россия”. Но совесть заставила кардинально поменять отношение и к Путину, и к российскому политикуму. Причем, с Максаковой случилось это задолго до того как “прозрели” многие другие — те, кто изменили позицию лишь с началом войны.

“Если бы они все стояли с такими же плакатами и кричали “нет войне”, то, может, вторжения бы и не было, потому что такой трус, как Путин, тысячу раз взвесит, насколько это внутри страны для него чревато бунтами. Было бы в самый раз, если бы они говорили “нет войне” до февраля 2022 года. А еще лучше, если бы они это делали до 2014 года“, — говорит певица.

Когда человека объявляют в России “иностранным агентом”, его даже и не думают ставить в известность. Просто по пятницам обновляют “списки несогласных”. Почему выбрали этот день недели, никто не знает. В прессе уже прозвали их “черными пятницами”. Сами “иноагенты” шутят: то ли чиновники хотят на выходных отметить пополнение в стане “врагов”, то ли наоборот — им самим дают возможность отпраздновать, как сделал, например, Евгений Чичваркин.

Мария Максакова узнала о своем новом “звании” из газет.

“Меня это не заинтересовало вообще никак. Я вообще ко всем новостям оттуда отношусь как к новостям из палаты № 6. Я была в недоумении, мол, для чего было вообще марать бумагу?“, — вспоминает она.

Реакция родственников, знакомых, друзей у “иноагентов”, как правило, одинакова. Многие тихо “уходят с радаров”. А какие-то контакты люди и сами стирают в телефонной книжке. Ведь если ты осуждаешь войну, невозможно спокойно пить кофе с теми, кто ее двумя руками поддерживает. Так случилось и с Максаковой. Новое “звание” сразу делит круг общения на приличных людей и не очень.

“Поздравления написали, что это, дескать, “титул“, которым надо, с их точки зрения, гордиться. Для меня лично это вообще не повод для какой—либо эмоции кроме презрения ко всему процессу, который там происходит, лютой ненависти к войне, которую они развязали, и к каждому “орку“, который лезет на прекрасную украинскую землю. Уже, по—моему, нет такого преступления, которое бы еще не было совершено оккупантами в Украине. Кроме омерзения, отвращения это не вызывает ничего“, — продолжает оперная певица.

Начиная со своей личной “черной пятницы”, новоиспеченный “иноагент” обязан информировать всех читателей или слушателей о том, с кем они имеют дело. Правило довольно странное — повторение перед каждым постом в соцсетях фразы “иностранный агент такой-то сообщает”. Это уже давно вызывает смех. Мария Максакова решила, что раз она оперная певица, то и троллить систему будет соответствующе.

“Стала шутить по поводу того, что перед тем, как начать петь текст Верди или Гулака-Артемовского, у меня, видимо, стоит написать для себя какой-то эффектный вокализ, что я “иноагент”. И распевать его, выходя на сцену и по дороге за кулисы”, — рассказывает она.

Второе ограничение — требование, где бы ты ни жил, отправлять в Москву финансовые отчеты: где, от кого, сколько денег получили и на что их потратили. Ситуация абсурдная, ведь в самой России “иностранные агенты” зачастую лишаются работы, а, значит, и денег. О чем тогда отчитываться… Максакова решила это требование игнорировать. Как игнорирует и многих своих бывших коллег. Говорит, не понимает, как россияне могут жить прежней жизнью.

“У меня на физиологическом уровне подступает омерзение от того, что они могут продолжать жить обычной жизнью, где—то петь, что—то там играть, какие—то премьеры устраивать. У них это называется быть “вне политики”. Мол, это их не касается. Эта позиция совершенно омерзительная“, — отмечает певица.

Убийство мужа певицы, Дениса Вороненкова, в марте 2017 года в Киеве, куда семья приехала с младшим сыном Ваней, — эта личная боль также заставила Марию сочувствовать Украине и украинцам

“Потерять мужа — страшная трагедия. Мое личное горе померкло на фоне того горя, которое я вижу каждый день, и мне уже хочется мстить даже не за себя, а за вас. Мне хочется мстить за каждого украинского сироту, за каждую разрушенную жизнь, за каждый уничтоженный дом, за каждое горе, которое эти оккупанты принесли в Украину“, — подчеркивает Максакова.

Казалось бы, на нее обрушилась вся мощь системы. Но по сути эффекта ноль, что заставляет задуматься — а насколько сильна эта система? Или ее прочность — очередной миф?

Так что в случае с Максаковой “грозный” статус — это, скорее, премия. Он отнюдь не выбил певицу из колеи, как хотелось кому-то в соседней стране.

“Я горжусь тем, что могу разделить с украинцами тяжелое бремя, которое выпало на их плечи. Это для меня шанс настоящего реванша за то безобразие, которое россияне сделали с моей жизнью, с моей семьей, с моей карьерой, как они хотели все пустить под нож“, — поясняет она.

“Иноагент” — художница и редактор

Максаковой в какой-то степени проще. А те,кто стал “иноагентом”, но этот ярлык получил не заочно, переживают всякое. Теряют работу, средства к существованию, их жизнь становится невыносимой. Смеются, конечно, сквозь слезы, мол, полицейские, которые участвуют во всем этом произволе, просвещаются и узнают много нового для себя, когда проводят обыски дома у интеллигентных людей. Об этом рассказала питерская художница Даша Апахончич. У нее дома следственная группа, можно сказать, открыла для себя современное искусство. А сама Даша стала использовать в качестве холстов бланки для “иноагентских” финансовых отчетов.

Даша — в первой пятерке людей, объявленных в России “иностранными агентами”. Тогда еще соблюдались хоть какие-то приличия и власти действительно искали финансирование из иностранных источников. И “нашли”…

“Деньги я получала от своих иностранных студентов. Я преподаю русский язык как иностранный. Мою онлайн—деятельность, введение социальных сетей и некоторые мои интервью они посчитали тем, что я “иноагент”, — поясняет Апахончич.

Это был только формальный повод. Ведь Даша с единомышленниками устраивала акции, причем, весьма оригинальные. И не только политические. Ее волнует экология, вопросы феминизма, насилие в семье. Ребят штрафовали и задерживали не раз. За ними следили, врывались в квартиры с обысками.

“Когда Путин выдвигался на четвертый срок, мы сделали плакаты “Голосуйте за соски вождя” и проели акцию. У нас было много таких плакатов, они лежали и я забыла о них. И когда у меня проводили обыск, я вернулась с кухни и я увидела такую сцену. Один полицейский держал этот плакат о “сосках вождя”, а другой его сфотографировал. Было много таких моментов, что они, как дети, радовались фразе “соски вождя”, слову “вульва”. Они нашли противогазы, которые тоже остались с какой-то акции. Они обрадовались: о противогазы, наверное, какой-то теракт с ними готовится”, — вспоминает активистка.

Даша за иронией прячет огромное нервное напряжение. Только представьте, что у вас дома, расталкивая детей, ходят люди в форме и переворачивают все вверх дном. Даша, тем не менее, грустно шутит: благодаря ей полицейские хоть современным искусством стали интересоваться — пусть и ради того, чтобы сформулировать ей обвинение.

“Они нашли художественные объекты. У меня были головы, сшитые из ткани, и из них росла трава. Это я одно время делала эко—объекты. Трава уже высохла, завяла, полицейские нашли эти головы, и не понимают, что делать с этим. И как бы изучают их, один другому передает, пытаются понять, что это такое. Я не говорю, что это такое. Я им говорю: если вас отправляют на обыск художницы, пусть вам проведут курс современного искусства для полицейских “Мусор или искусство“. Иначе вы не сможете проводить обыски. И они мне говорят: ага, “Мусор или искусство“ для мусоров. В общем, это было очень смешно“, — вспоминает Апахончич.

Признание “иностранным агентом” перевернуло жизнь Даши практически полностью. Она работала с детьми, редактировала детские книги. Но “иноагентов”, по мнению тех, кто это “звание” выдумал, к детям подпускать нельзя. Мало ли чего они им рассказывают.

“Это сделало мою жизнь мою жизнь невозможной. Но самое главное, что это угроза для тех, кто в России со мной сотрудничает, потому что их могут признать лицами, аффилированными с “иностранными агентами“. Они грозили, что сначала будет два штрафа, и потом — уголовное преследование“, — рассказывает художница.

Без работы, без денег, с детьми на руках и в условиях постоянного прессинга: запреты, отчеты, необходимость сообщать всем, что ты — “иностранный агент”. Даша решила уехать в Грузию. Думала, что ненадолго, но пока вернуться ей нереально. И чтобы не нервничать самой, а заставить нервничать систему, девушка рисует и пишет послания в Россию — на бланках для финансовых отчетов, которые ее, как “иноагента”, обязали присылать раз в квартал. А развернуться там есть где. Если сначала отчет занимал пару страниц, то сейчас — 116. Это сколько же надо зарабатывать, чтобы финансовый отчет по количеству страниц был похож на роман? Причем, речь идет о людях, которых государство лишило возможности работать.

“Когда началось полномасштабное вторжение, меня это до такой степени шокировало. У меня много близких друзей в Украине, и мы столько лет с ними дружили и дружим. Я поняла, что мне надо что-то делать, надо говорить об этом. Но у меня нет возможности, так как я не в России. И я просто распечатываю эти бланки, и пишу на них все, что думаю. Это сложно. Потому что когда ты говоришь о таких ужасных вещах, все—таки надо оставаться в рамках художественного, чтобы просто не кричать криком“, — поясняет активистка.

Даша отправила свой первый “творческий” отчет, а потом решила — а почему только один? Там ведь сидят какие-то люди, которые обязаны эти все бумаги читать, искать в них какие-то подводные камни. В итоге художница склеивает страницы отчетов, пишет и рисует на них, фотографирует и отправляет куда положено. Но ответа на такие отчеты она еще ни разу не получала.

Апахончич в Грузии продолжает заниматься любимым делом — изданием детских книг. Она играет с детьми, среди которых немало и украинцев. Это для тех, кто уехал от войны, огромная эмоциональная разрядка. Дети придумывают сказки, Даша их записывает на диктофон, расшифровывает, редактирует. И скоро выйдет книжка из 38 сказок.

“Книжка выйдет на четырех языках — украинском, грузинском, английском и русском. Этот проект назвала “Что видела Жар—птица”. Жар-птица — это такой сквозной персонаж”, — уточняет автор проекта.

Почему система “выдавила” из России и ее, и таких, как она “несогласных”? Даша считает, что весь механизм создания новых “иноагентов” нацелен на то, чтобы люди сами уезжали. Чтобы в стране оставались лишь те, кто согласен молчать.

“Это такой террор. И очень дешевый террор, не надо ни автозаков, ни кучи силовиков. Потому что для него нужен один сайт Минюста и один человек, который раз в неделю публикует пять строчек [о новых “иноагентов”]. Есть санкции, есть целый отдел каких—то бездельников, которые мониторят соцсети, смотрят, кто что написал“, — рассказывает активистка.

“Иноагент” — юрист

Этот дешевый способ избавиться от неугодных в полной мере испытал на себе и юрист из Краснодара Михаил Беньяш, которого оставили без возможности защищать людей. Суд искал анаграммы в его постах в соцсетях (когда при перестановке букв в слове получается новое слово). И вот российская Фемида в слове “вдвойне” на полном серьезе нашла замаскированное слово “войне”. Впрочем, обвинили его и в других “грехах” и признали “иностранным агентом”. А само судебное заседание представляло собой театр абсурда.

24 февраля 2022 года, в день начала полномасштабной войны, Беньяш написал в Telegram то, что подумал в тот момент:

“Правитель к закату жизни может сойти с ума… Сегодня…Россия открыто напала на Украину. Чего стоят тысячи лицемерных, лживых слов, если за ними поступок, который в современной истории совершал только Гитлер?”.

Михаил — не публичное лицо, не известный артист, не телеведущий.Это была просто откровенная запись в личном аккаунте в соцсети. Но после этого понеслось…

“Я на тот момент был практикующим адвокатом. Буквально за три месяца потерял не только всю практику. Также я потерял [адвокатский] статус — Минюст отправил представление в адвокатскую палату Краснодарского края с требованием, чтобы меня лишили статуса за то, что я оскорбил Минюст. Когда комментировал в Telegram факт признания меня “иностранным агентом“, я назвал их “мудаками“, написал, что “с мудаками судимся“. В принципе, они мудаки и есть. И всеми своими дальнейшими поступками они только подтвердили этот эпитет“, — говорит Михаил Беньяш.

Читать протокол судебного заседания по делу Михаила нужно в лицах, как пьесу. Ведь каждый участник процесса пытался выслужиться, пытался быть “святее Папы Римского”,в каждой фразе демонстрируя поддержку Кремля и войны.

Нужно было разобраться, за что его собственно судят. Беньяш спрашивает судью: “Вы отрицаете факт, что Россия обстреливает Киев”? И слышит в ответ: “Я отрицаю, что Россия обстреливает Киев. Я говорю, что Россия защищает свою страну”. Снова вопрос судье: “Так это сведения о том, что Россия обстреливает Киев, вами расцениваются как дискредитация вооруженных сил РФ”? И судья, не колеблясь: “Россия никого не обстреливает, ни Киев, ни Украину. Я возмущена фразой, что Россия — страна-агрессор”.

Но это так еще — приз за роль второго плана. “Оскар” у обвинения.

“Представительница Минюста цитировала выступление Владимира Путина от 24 февраля со словами, что Россию взяли в заложники. Правда, кто взял в заложники — непонятно. Мы стали спрашивать, почему вы уверены, что ее кто—то взял в заложники? “Потому что так сказал президент“. — “Что, президент не может ошибаться?” — “Президент не может ошибаться. Любой человек может ошибаться, а президент не может“. — “Подождите. Но если президент — это человек, то есть он может ошибаться. Или он человек?“ — “Нет—нет, он не может ошибаться никогда“. И в глазах искры, взгляд такой верноподданнический“, — вспоминает подсудимый.

Нашли у Михаила и иностранное финансирование — это были гонорары от правозащитных организаций, занимающихся защитой прав ЛГБТ. Получены они были еще в 2000 году. Но пока юрист не стал высказывать свое мнение о войне, эти деньги никого не интересовали.

А затем суд стал “играть в слова”. Это теперь любимое занятие у российских силовиков.

“Я написал несколько постов в Telegram. Один из них по поводу “хороших русских“. И я написал гневный пост о том, что “хороший русский” [российский оппозиционный политик] Дмитрий Гудков говорит о том, что русских, оказавшихся за границей, дискредитирует вдвойне. И вот в слово “вдвойне” можно найти слово “войне”. Вот это слово мне было вменено как “дискредитация [российской армии]”. Это смешно на самом деле“, — отмечает Беньяш.

То есть в Россиитеперь даже само слово “война” можно не употреблять. Достаточно любого слова, в котором есть эти 5 букв — и приговор готов.

Статус “иноагента” лишил юриста практики. Оставив человеку с высшим образованием и огромным опытом максимум вакансии дворника или грузчика. 

“Иностранный агент“ в России — это гражданская смерть, на теме ставится черная метка и для тебя невозможна любая деятельность. На работу тебя не возьмут, потому что они сами станут “иностранными агентами”. Банковские платежи не то чтобы запрещены, но ты же не будешь подставлять других людей. Мне запрещено преподавание, какой—то бизнес вести я тоже не могу. Кому нужен юрист, который не может ходить по судам, мне запрещено практиковать“, — перечисляет Михаил.

“Иноагенты” сейчас как прокаженные. Если кто-то по незнанию или неосторожности опубликует текст “иноагента”, он и сам станет “иностранным агентом”. В Москве придумали схему, для реализации которой вообще ничего делать не надо. Люди сами запутываются в этой паутине. Что-то перепостил, кому-то дал работу или заказал частный урок, а на человеке “черная метка” Минюста — жди и к себе гостей. И в этих условиях открыто дать интервью, назвать вещи своими именами, извиниться за войну — это для людей, остающихся в России, на самом деле очень много.

“У меня в первый же месяц провели обыск в квартире, выломали двери, когда меня не было. И все равно это ничто по сравнению с тем, что переживает ваша страна. Я хочу сказать, что у зла нет национальности. Моя страна захвачена орками, в моей стране зло — это правда. Любые ростки добра, свободы и независимости просто сжигаются напалмом. Чем все закончится, я не знаю. Я уверен, что добро рано или поздно победит. И будет светлое будущее“, — считает россиянин.

С таким “правосудием” в группе риска в России сегодня уже не только политики, правозащитники и юристы. Силовикам и служителям Фемиды, похоже, дали индульгенцию, пообещав: делайте, что хотите, вам ничего не будет. И делают. Раньше пять звездочек ассоциировались разве что с выдержкой коньяка. А теперь это — тайный шифр, который используют в протоколах, на процессах, в приговорах вместо слово “война”.

Читайте также: Лазарева, Чичваркин, Галямина: как ярлык “иноагент” влияет на жизнь россиян — разбор Мацуки