Чрезвычайно опасны: кого в России считают террористами и экстремистами 

“Террористический” спектакль, “экстремистское” граффити и подсудная нелюбовь к Путину. В России под видом борьбы с терроризмом и экстремизмом подавляют антивоенные проявления. И пока россиян признают “террористами” и судят по тяжким статьям — лидеров реальных террористических организаций берут в союзники режима. 

Кто они, социально опасные персоны, которым вменяют терроризм и экстремизм? Что у них общего с реальными радикалами? И кто на самом деле настоящий российский террорист? Об этом — в новом выпуске “Специального репортажа” телеканала FREEДOM. 

Автор — Марина Нестерова. 

Как противников путинского режима признают террористами и экстремистами 

Терроризм, террористическая угроза, террористический акт — слова, от которых содрогаются во всем мире. В воображении всплывают образы вооруженных боевиков из радикальных организаций — таких, как “Аль-Каида”, “Хезболла” или  ХАМАС — и последствия их чудовищных атак и нападений.

Захват зданий, подрыв метро и самолетов, атаки на ни в чем не повинных людей, удержание заложников, шантаж — это методы радикалов. Так они пытаются добиться выполнения своих требований, отомстить, запугать или обрести влияние. С терроризмом и экстремизмом борются во всем мире и в России тоже. 

Любовь Лизунова и Александр Снежков — подростки из Читы. Росфинмониторинг внес их в перечень террористов и экстремистов за граффити “Смерть режиму” на территории заброшенного гаражного кооператива.

“Я нахожусь в официальном перечне экстремистов Росфинмониторинга,  может грозить от 5 до 7 лет заключения, либо штраф, если не ошибаюсь, от 300 до 5000 рублей. И, соответственно, условный срок будет”, — говорит Александр Снежков.  

Любовь Лизунова говорит, что из-за нахождения в списке экстремистов заблокированы счета и банковские карты. 

“Мы не можем устроиться на официальную работу с зарплатой выше 10 тыс. рублей, так как финансы мы, по их мнению, будем сливать на спонсирование террористической деятельности”, — говорит девушка. 

Подростков обвинили еще и в администрировании Telegram-каналов. Якобы там они распространяли враждебные нарративы. 

“Я не считаю наши взгляды террористическими, экстремистскими, потому что мы оказываем только мирное сопротивление без вреда гражданским лицам, без вреда людям. Цели наши — это свобода, равенство, братство, справедливость какая-то. И, понятное дело, мы не хотим навредить никому этим”, — говорит подросток. 

Александра приговорили к 6 годам колонии, а Любовь — к 3,5. Она стала первой школьницей, осужденной в России за антивоенные выступления. 

“Несовершеннолетние, впервые совершившие преступления, не наказываться лишением свободы. Но опять же, бывают исключения, потому что есть особо тяжкие преступления. Другое дело — насколько это оправдано. Подобного рода надпись никого не убила и никого на самом деле не страшила, никакой общественной опасности в этом не было”, — говорит юрист по международному праву Глеб Богуш. 

Александр Скобов — историк и участник антивоенных движений. 

“Путинский режим — это возрождение фашизма, причем в нацистской его разновидности”, — считает Скобов. 

Скобов — диссидент, он выступал против советского режима, распространял самиздат и дважды отбывал принудительное лечение. Когда-то обыск у него проводил ещё лейтенант КГБ Владимир Путин. Нынешний российский тоталитаризм Скобов не поддерживал и неоднократно публично осуждал войну против Украины. 

“Все эти цели — части одной большой цели сломать старый международный порядок и утвердить такой новый порядок, в котором будет считаться, что Россия вправе расчленять соседнее государство, если ей в нем что-то не нравиться”, —  говорит Александр Скобов. 

Правозащитники говорят, что Александр Скобов до последнего остается верен своим взглядам.  

“Скобов никогда не отрекался от своих взглядов, никогда не сотрудничал со следствием, с оперативниками, с силовыми структурами. Александр Скобов — редкий пример такого последовательного противостояния”, — комментирует правозащитник Александр Черкасов. 

Скобова обвинили в оправдании терроризма, он получил 5 лет тюрьмы.

“Преследование Александра Скобова — это, конечно же, абсолютно стопроцентные политические репрессии непримиримого противника режима. Учитывая, что он в преклонном возрасте и у него множество заболеваний, — вполне возможно, что этот его срок будет последним”, — говорит правозащитник Николай Полозов. 

Евгения Беркович и Светлана Петрийчук — режиссер и автор пьесы, из-за которой уже год находятся под следствием. Им тоже вменяют оправдание терроризма, которое нашли в спектакле “Финист Ясный Сокол”. Эта постановка о женщинах, которые связали свои судьбы с радикальными исламистами.

За два года существования спектакль получил главную российскую государственную премию. Но в 2023 году в нем внезапно усмотрели “пропаганду терроризма”. 

“Если в художественном произведении спектакля какой-то персонаж говорит что-то хорошее о террористах, то это оказывается формальным основанием для того, чтобы возбудить уголовное дело и подвергнуть преследованию двух женщин”, — говорит правозащитник Сергей Давидис. 

По словам правозащитника Александра Черкасова, режиссера и автора пьесы сложно назвать исламистами. 

“Евгения Беркович — режиссер и талантливый поэт. Вероятно, таланты не очень нужны современной России. Они ни в коем случае не оправдывали терроризм. А уж к исламистам Евгению Беркович отнести совершенно сложно. Но мы видим, как идет все дальше следственно-судебный каток в отношении этих двух отважных и талантливых девушек”, — говорит Черкасов. 

Дело возбудили на основании “экспертизы” некоего Романа Силантьева — горячего сторонника так называемой “СВО” и “отца науки деструктологии”.  

“Это абсолютная лженаука, это выдумка российских силовиков, которым необходимо сажать как можно больше людей, которым нужны карманные эксперты, которые будут делать нужные заключения. Раньше для этого активно использовали лингвистов”, — говорит правозащитник Николай Полозов.  

Пьеса стала лишь предлогом к задержанию, потому что Беркович не скрывала антивоенной позиции в своей поэзии. 

“Нужна одежда на женщину
Семьдесят девять лет,
Из города, которого больше нет.
Футболка M — Мариуполь,
Куртка L — Лисичанск,
Лифчик на чашку B — Буча и Бородянка.
У нее с собой только паспорт 
Истерика каждый час
И фото внука на фоне танка”.

По мнению правозащитников, действительно ключевую роль сыграла общественная позиция, которую Беркович выражала в своих стихотворениях. 

“Направленность стихов такова — что вряд ли они могли понравиться российской власти. Очевидно, было принято политическое решение”, — говорит правозащитник Сергей Давидис.  

Андрей Бояршинов — кандидат биологических наук из Казани. Росфинмониторинг внес его в списки террористов за комментарии в соцсетях о вознаграждении за голову Путина. 

“Наверное, это лучший способ остановить войну и принести свободу сразу трём странам — Украине, России и Беларуси”, — написал Андрей Бояршинов. 

Также его признали террористом за реакцию на сообщение о поджоге военкомата. В комментариях Бояршинова “экспертиза” обнаружила “лингвистические признаки оправдания терроризма”. Ученого приговорили к 5 годам колонии. 

“Экспертиза — это важнейший инструмент нынешней российской “юриспруденции”. Там, где у вас нет вещественных доказательств, там, где у вас нет свидетелей, там, где у вас нечем подтвердить обвинение, — вы привлекаете эксперта “по вызову” и он пишет вам любую экспертизу на любую тему, не имея соответствующей квалификации. И эта экспертиза прикладывается к уголовному делу, а затем на основании этой экспертизы человека осуждают”, — говорит правозащитник Александр Черкасов. 

Сфабрикованные дела против несогласных

По словам правозащитников, из-за отсутствия справедливого суда следственные органы в России могут фабриковать абсолютно любые безумные обвинения. 

Вот такие они — особо опасные личности по мнению российской власти и силовиков: ученые, представители интеллигенции, деятели культуры и искусства, пенсионеры и школьники. А может, это национальная особенность российского терроризма? 

“Что касается терроризма, то это общественно опасные действия, как правило, совмещенные с массовым насилием с целью оказать воздействие на общественное мнение и, в конечном счете, на политическую власть. То есть террористы используют такие методы, как взрывы, захват заложников и так далее, чтобы посеять панику и страх среди населения и чтобы вынудить органы власти той или иной страны выполнить те или иные требования. Конечно же, эти люди в России не являются террористами — если они не брали заложников, если они не осуществляли подрывы, а просто высказывали свое мнение. Но мы видим, что российский режим всячески пытается очернить этих людей, отвернуть от них общество. И на их примере продемонстрировать другим, что бывает с теми, кто идет против власти”, — говорит правозащитник Николай Полозов. 

То же самое в России и с экстремистами. Во всем мире к ним причисляют фанатиков, которые придерживаются крайних взглядов, разжигают ненависть и вражду, дестабилизируют социальную ситуацию, организовывают подрывную деятельность и даже мятежи. 

“Экстремизм изначально был опасным явлением, сегодня это определение полностью потеряло границы и какие-то определения. Тех, кого называют экстремистами, автоматически называют террористами, что, конечно, совершенно не соответствует действительности. И, к сожалению, это размытое и очень широкое понятие открыто для самых разных злоупотреблений”, — говорит юрист по международному праву Глеб Богуш. 

И пока в России по тяжким статьям о терроризме и экстремизме судят за слова и позицию — в цивилизованном мире наказывают за реальные действия. 

В Йемене участник террористической организации “Аль-Каида” аль-Ахдал включен в международный список террористов за диверсии и убийство сотрудников органов безопасности. Он осужден на 3 года. Такой же срок у школьницы Любови Лизуновой за граффити “Смерть режиму”.

“Нужно понимать, что любой бы независимый суд никак бы это не трактовал. Потому что, это абсолютно неубедительно и абсолютно ни на чем не основано”, — говорит юрист по международному праву Глеб Богуш.  

Саманта Салли финансировала террористическую группировку “Исламское государство” и была приговорена к шести годам заключения. Столько же дали Александру Скобову за критику кремлевского режима и антивоенные публикации. 

“Экстремистом, террористом может быть назначен любой, кто лайк поставил, кто выступил против путинской войны или же просто, так сказать, пожурил какого-то чиновника. Таких случаев очень много. Это очень удобный инструментарий. Плюс ко всему в общественном восприятии террорист — это какой-то страшный человек. И раз власть объявляет его террористом, значит, так оно и есть”, — комментирует политолог Руслан Айсин. 

Мирсад Кандич — житель Нью-Йорка, который пропагандировал ИГИЛ и вербовал добровольцев. Его внесли в список террористов, он предстал перед судом. В России по подобной статье “шьют” дело Евгении Беркович и Светлане Петрийчук за спектакль об обманутых террористами женщинах. 

“В России под оправданием терроризма зачастую понимается оправдание того, что на самом деле терроризмом не является”, — говорит правозащитник Сергей Давидис. 

Актами “мирового зла” в России стали диверсии на железной дороге и поджоги военкоматов. Они совпали с началом полномасштабного вторжения в Украину и объявлением мобилизации. За 2 года войны их насчитали более четырехсот.

Первую волну антивоенных действий российские силовики квалифицировали это как “хулиганство” и “повреждение имущества”. Позже стали расценивать как теракты и карать тюрьмой от 10 до 15 лет.

“Уголовные дела вот за эти действия в отношении имущества военкоматов квалифицировались по 167-й статье Уголовного кодекса, максимальное наказание — до 5 лет лишения свободы. И это совершенно правильная квалификация была. Потом за дело взялась ФСБ. И все уголовные дела, которые возбуждались по этой статье, были переквалифицированы на теракт, хотя признаков теракта здесь явно не было”, — говорит правозащитник Алексей Прянишников. 

Первый “террористический” приговор за поджог военкомата вынесли в январе 2023 года. Алексей Нуриев и Роман Насрыев получили по 19 лет лишения свободы.  

“В большинстве случаев те дела, с которым я сталкивался непосредственно заканчивались ущербом на 7300 руб. Это около 70 долларов. Причем военкомы сами в показаниях в судах говорят, что нет никакого ущерба. Но, тем не менее, ничего не мешает возбуждать статью 205, а это очень это тяжкая статья с дикими сроками на выходе”, — говорит правозащитник Алексей Прянишников. 

Правозащитники говорят, что такие репрессии направлены на то, чтобы держать в страхе граждан РФ. 

“Все эти репрессии направлены на то, чтобы усилить власть кремлевского режима, и чтобы держать население в постоянном страхе. Они хотят з выбирать периодически из этого населения жертвы и впаривать огромные сроки этими совершенно безумными приговорами, тем самым демонстрируя остальным, что бывает с теми, кто идет против государства”, — комментирует правозащитник Николай Полозов. 

Настоящий теракт в Москве “проморгали”

Для борьбы с терроризмом в России есть пять государственных структур. Их задача — выявление угроз и предотвращение атак. Но пока все они боролись с мифическим терроризмом — фабриковали дело против диссидента Скобова, продлевали арест театралкам Беркович и Петрийчук и арестовывали школьницу Лизунову — “проморгали” планирование и подготовку реального масштабного нападения — теракта в “Крокус Сити Холле”, который стал одним из крупнейших в истории современной России. 

В “Крокус Сити Холле” погибли 133 россиянина. Об атаке Кремль предупреждали не только “враждебные” западные спецслужбы, но и “дружественные” страны. И власти, и антитеррористические структуры РФ уведомления проигнорировали, а после моментально определили “виновника” — Украину, несмотря на то, что в причастности созналась международная террористическая организация “Исламское государство”. 

“Видим также США и другие страны мира говорят о том, что, по их разведанным, “киевского следа” в московском теракте якобы нет, что кровавый теракт совершили последователи ислама, члены запрещенной в России организации ИГИЛ. Мы знаем чьими руками было совершено это злодеяние против России и её народа, нас интересует кто заказчик. Россия не может быть объектом террористических атак со стороны исламских фундаменталистов”, — сказал Путин. 

Путин версию с ИГИЛ публично отвергает. 

Друзья-террористы Кремля

С настоящими террористами кремлевский режим заискивает и дружит. Представителей афганского исламистского движения “Талибан” глава российского МИД считает “вменяемыми людьми” и проводит им экскурсии по Москве. 

“У нас регулярные контакты с талибами, в том числе по вопросам, которые необходимо решить для того, чтобы они стали полноценно признанным правительством”, — говорит глава МИД РФ Сергей Лавров. 

Насильственный захват власти в Афганистане, введение законов шариата, диверсии, сотрудничество с другими террористическими организациями — то, чем во всем мире известны представители “Талибана”. В России они в почёте: посещают форумы, выставки и даже публично вещают о мире. 

В 2003 году большинство стран-членов ООН, в том числе и Россия, признали “Талибан” террористической организацией, но сейчас у Кремля иная позиция. 

“Мы сотрудничаем с представителями “Талибана” и приглашаем их в Москву, находимся с ними в контакте в самом Афганистане. Будем принимать решения об исключениях их из этого террористического списка, из списка террористических организаций мне кажется, что мы к этому подходим”, — говорит Путин.  

Подыгрывает российский режим и палестинскому “ХАМАС”. Эта организация признана Израилем, Канадой, Японией, Евросоюзом, США и рядом других стран террористической. Не осудил российский режим и нападение “ХАМАС” на Израиль. Путинская пропаганда наоборот поддержала удары, а сам диктатор ограничился всего парой фраз о конфликте. 

“В любом случае, что бы там ни происходило, наша позиция заключается в том, что ущерб гражданскому населению должен быть минимизирован и сведен к нулю. Причем мы призываем к этому все конфликтующие стороны”, — сказал Путин.  

А российский МИД и вовсе пригласил террористов “ХАМАС” в Москву якобы для обсуждения судьбы заложников. 

“Конечно, парадоксально, что путинский режим назначает своих оппонентов террористами, но при этом с реальными террористами режим в угоду своим политическим интересам вводит дружбу. Это касается и “ХАМАСа”, и “Талибана”, Ирана и ряда других стран, которые прямо поддерживают терроризм. Это опасно, прежде всего, для мира, потому что Россия, обладая ядерным оружием и вступая в эту “ось зла”, несет прямую угрозу всему человечеству”, — говорит правозащитник Николай Полозов. 

Саму Россию ряд стран, в том числе и Европарламент, признали государством — спонсором терроризма. А её режим за жестокую войну против Украины — террористическим.

В состоянии международной изоляции и потери влияния в цивилизованном мире террористический российский режим объединяется с такими же преступными группировками и движениями. Ведь Путину сейчас как никогда нужны союзники, особенно со схожей идеологией и “ценностями”, ресурсами и методами. 

А против своих граждан Россия ведет негласный террор. Уголовное преследование за так называемые “экстремизм” и “терроризм” — это всего лишь инструмент путинского режима для уничтожения малейшего сопротивления. 

Читайте также: Убийцы под маской “освободителей”: зверства россиян на оккупированных территориях