“Я хочу говорить со всеми, кто говорит по-русски”: интервью с официальным представителем Госдепа США Андреа Калан (ВИДЕО)

Фото с сайта kanaldom.tv

Андреа Калан – официальный представитель Госдепартамента США. Основное направление ее работы – доносить политику США до русскоязычной аудитории, а также рассказывать о жизни в стране в целом – “чтобы люди, которые говорят по-русски, лучше понимали Америку”, уточняет спецпредставитель.

В интервью Андреа Калан пояснила роль спецпредставителя Госдепа для русскоговорящей аудитории, рассказала о методах борьбы с дезинформацией со стороны РФ, остановилась на взаимоотношениях официального Вашингтона с федеральными российскими СМИ, прокомментировала переговоры с РФ в Женеве и Брюсселе и ответила на ряд иных вопросов.

В Брюсселе с Андреа Калан беседовал журналист Виталий Сизов.

– В Госдепартаменте США вы являетесь представителем по работе с русскоязычной аудиторией. Насколько это уникальная ситуация и зачем это сделано?

– Ну, всегда лучше, когда люди понимают друг друга. И как это делать? Лучше это делать на своем родном языке. Так что у нас официальный представитель Госдепартамента Нед Прайс в Вашингтоне – он говорит на английском языке о внешней политике США. И у нас есть официальные представители здесь, в Брюсселе, и в разных городах мира, которые говорят на других языках, чтобы объяснять внешнюю политику США и больше рассказывать о культуре, жизни в Америке.

Я сейчас нахожусь в Брюсселе и общаюсь с русскоязычными СМИ, чтобы объяснять внешнюю политику США, чтобы ответить на их вопросы и чтобы люди, которые говорят по-русски, лучше понимали Америку, лучше понимали наши ценности, лучше разбирались в нашей политике. Потому что, к сожалению, сейчас очень много дезинформации в мире, и моя цель – объяснить на русском, почему Америка принимает какие-то решения, и просто объяснить больше о нашей стране.

– Вы заговорили о дезинформации. Но нередко источник дезинформации – Российская Федерация. Ощущаете ли, что ваше направление по работе с русскоязычной аудиторией сегодня более актуально, чем другие языковые направления?

– Дезинформация со стороны России очень сильная. Некоторые называют это информационной борьбой. Поэтому, конечно, я чувствую, что моя работа очень важна. Крайне важно, чтобы мы могли представить реальную информацию.

Я, например, каждый день читаю русскоязычные СМИ, российские СМИ и вижу: ага, вот это не так представлено, мне нужно объяснить нашу позицию подробнее. Поэтому я даю интервью на русском языке. Для борьбы с дезинформацией мы используем разные платформы, например, у нас есть “США по-русски” в Twitter, Facebook, Instagram.

Для примера. На этой неделе состоялись встречи [с Россией] в НАТО. И если сегодня об этом читать российские СМИ, то там совсем другое представление о происходившем, нежели представляем мы, которые действительно были на этой встрече.

Так что очень важно, чтобы объясняли разные страны, чтобы люди сами могли принимать для себя решения.

– Вы для себя выделяете какие-то основные направления дезинформации со стороны Российской Федерации?

– Дезинформация бывает везде, по разным направлениям. Например, в последнее время мы видим от России следующую ложную информацию. Что, мол, США договорились или будут договариваться с Россией, что Украина, Грузия или другие страны не смогут стать членами НАТО. Это прямая дезинформация. И наша цель показать всем – нет, дверь открыта, любая страна, которая хочет стать членом НАТО, может стать членом НАТО, и что США это не решает, это решает НАТО, то есть все 30 стран, которые вместе принимают это решение. Особенно в последнее время мы видим дезинформацию с российской стороны по этому направлению.

– В Женеве 10 января состоялись переговоры США с Россией. Там работал огромный пул медиа РФ. И они создают определенную картинку, формируют мнение массового российского зрителя. Как можно достучаться до этой аудитории? И кого из российских СМИ вы видите своими партнерами, условно говоря? Потому что федеральные СМИ вряд ли будут отражать вашу точку зрения, мне кажется.

– Да, федеральные СМИ очень редко нас показывают. Хотя, например, послы США в России иногда дают интервью российским СМИ. Но у меня они не берут интервью часто.

Мне тяжело объяснить зрителям через государственные российские СМИ наши позиции. Но очень хорошо, что есть интернет, есть социальные сети, на которых люди могут видеть разные источники, точки зрения.

И именно через социальные сети мы пытаемся объяснить нашу позицию.

– Кого видите своей ключевой аудиторией? Это все-таки Российская Федерация либо это русскоговорящее комьюнити всего мира?

– Я хочу говорить со всеми, кто говорит по-русски. Не только с аудиторией в Российской Федерации. Очень много посетителей наших платформ в Средней Азии, мы общаемся с ними и по Instagram, например. У нас очень много зрителей в странах Балтии. И, конечно, в Америке, здесь же много русскоговорящих жителей. Они иммигрировали или учатся в США. И так по всему миру.

– Каков отклик людей на вашу информацию? Допустим, изменил свое мнение. Насколько растет ваша аудитория?

– Есть разное. Рост аудитории мы видим. Например, с каждой неделей все больше и больше людей посещают наши платформы, читают наши твиты, смотрят наши видео в Facebook и Instagram.

Люди пишут нам [в комментариях]: о, спасибо, мы рады, что вы поддерживаете нас, или – мы рады, что вы поднимали этот вопрос. Конечно, и наоборот – работают много троллей, которые также пишут интересные комментарии на наших платформах.

Кстати, мои видео показывали на российских каналах тоже, например, в программе “60 минут” показали клипы.

– С определенной трактовкой, вероятно?

– С определенной трактовкой. Конечно, я не согласна с их комментариями видео, но самое главное, что люди видели наши видео и могли слышать наши комментарии, наши мнения.

Это довольно сложно, но моя задача, чтобы побольше людей узнали о нашей позиции. Они сами принимают решение. Наше дело, чтобы у них был доступ к информации.

– Вы сказали, что люди должны сами принимать решение на основе разных позиций. Возможно, в стратегическом плане подход верен. Но не считаете ли вы, что в тактическом плане вы так можете проигрывать Российской Федерации? Не только в РФ, а и в тех регионах мира, в которых она доминирует информационно, часто нарушая информационные стандарты?

– Мы говорим открыто и хотим, чтобы люди сами принимали решение. Это говорит об американских ценностях. В Америке есть свобода слова, люди могут говорить все, что хотят, могут смотреть разные телеканалы, они сами принимают решение.

И вот здесь то же самое. Мы просто хотим представить реальную информацию, правильную информацию. Когда мы видим, что кто-то говорит неправду, конечно, я скажу “нет”. Например, каждую неделю мы слышим от Министерства иностранных дел России неправильные, с моей точки зрения, заявления о НАТО.

– Вы имеете в виду, что были обязательства не расширять НАТО, и ряд заявлений, что Украина угрожает России?

– Да. Если человек слышит от Министерства иностранных дел, что Украина угрожает России, и потом они видят реально, что Россия аннексировала Крым, Россия поставила десятки тысяч военнослужащих и технику на границе с Украиной… Если они видят, что каждый день идет огромная дезинформация против Украины… Что Украина не агрессор в этой ситуации, что именно Россия угрожает… Вот наша задача просто показать эту информацию, чтобы люди могли сравнить: ага, то, что я слышу от российской стороны в этом случае совсем неправильно, совсем не так. Вот в чем суть моей работы.

– Но и российские федеральных СМИ говорят, что предоставляют другую точку зрения. Почему это не “другая точка зрения”, почему это все-таки во многом дезинформация?

– Это не разница в точке зрения.

Просто есть мнение, а есть факт. И важно, чтобы зрители понимали эту разницу. И нужно больше говорить со зрителями, как отличить мнение от факта.

И этим мы тоже занимаемся. Мы указываем, что вот это не факт. На наших платформах есть, например, серия – миф и факт. И мы показываем какой-то миф, который мы видим в российском СМИ или в Министерстве иностранных дел России – например, миф как НАТО окружает Россию, как НАТО угрожает с танками – и показываем факт. Зрители это видят и думают: ага, нужно более критично смотреть на то, что мы слышим.

– А вы работаете с блогерами? Потому что сейчас такое впечатление, что альтернатива в Российской Федерации ушла полностью в YouTube. И блогеры зачастую становятся лидерами общественного мнения.

– Я, как русскоговорящий представитель Госдепартамента, согласна дать комментарии блогерам. Я знаю, что мои комментарии очень часто идут по YouTube. Особенно сейчас в России, когда уменьшается или вообще нет независимых СМИ.

Поэтому люди вынуждены делать свои программы в YouTube. И даже телеканалы. Например, телеканал “Дождь” долгое время не может выходить в России в эфир. И вещание идет через интернет.

Думаю, что в будущем во всем мире люди будут более ориентированы получать новости через интернет, YouTube. Вот мои дети уже смотрят YouTube больше, чем телевизор.

– Украина тоже в фокусе вашего внимания, ведь и нашей аудитории нужно доносить факты в борьбе с дезинформацией.

– У Украины огромный потенциал борьбы с дезинформацией. Это можно делать через русскоязычные СМИ, через украиноязычные СМИ. Но многие в Украине говорят по-русски, и очень хорошо, что через ваши каналы мы можем объяснить им реальные факты и бороться с дезинформацией. Это нужно делать на разных уровнях, на разных платформах. Дезинформация – это, к сожалению, рак.

– Более того. Она бьет и по самому дезинформатору. Если посмотреть российские федеральные телеканалы, там официальная повестка — они все уверенные вакцинаторы, они пропагандируют вакцинацию. Но если мы зайдем на каналы, связанный с Российской Федерацией, за границей – они показывают антивакцинаторские митинги, они как бы поддерживают дискуссии, темы о том, что это необязательно, что карантинные меры в Западной Европе – это ограничения прав человека. И в итоге видим, что Россия не очень хорошо справляется с коронавирусом, и люди не очень хотят вакцинироваться. Получается, что пропаганда, которую они посылают вне, возвращается в их страну.

– Когда начиналась пандемия, я жила в Москве. И я видела как развивалась кампания. Сначала вообще сказали, что COVID-19 вообще не существует, никто не умирает от этого. И такая дезинформация шла за границей, когда освещали эти митинги и так далее.

Теперь внутри России идет очень сильная кампания, чтобы люди вакцинировались, и при этом действительно продолжается дезинформация за границей.

Люди видят этот диссонанс. И на этом примере у нас есть возможность объяснить людям, почему нужно очень критично смотреть на ситуацию. Потому что дезинформация использует очень яркие, эмоциональные кадры. И люди должны думать: ага, сейчас, мне нужно проверить то, что я вижу. Это опять же медиаграмотность зрителей.

– Возвращаясь к встрече США – Россия, заседанию Совета Россия – НАТО. Обычному читателю, зрителю трудно понять результат этих встреч. Потому создалось впечатление, что ситуация значительно не поменялась. Каждый остался при своих позициях. Могли бы вы простыми словами объяснить, в чем был прогресс, хотя бы минимальный? Если он, конечно, был.

– Прогресс был в том, что дипломатия продолжается. Была встреча в Женеве, потом в Брюсселе и сегодня в Вене. И союзники, партнеры НАТО и в ОБСЕ смогли объяснить свою позицию, свои беспокойства. И российская сторона тоже. И когда у нас есть такой диалог, тогда мы можем двигаться дальше.

Я слышала, что некоторые недовольны тем, что нет конкретного результата, конкретных действий. Вот нам нужно, чтобы было пространство для работы дипломатии. Нам нужно, чтобы мы говорили друг с другом, объясняли наши позиции, и потом работать с этим и найти решение. И вот это суть дипломатии.

Прямой эфир