Вилка возможностей Кремля: подготовку российских войск у границ Украины обсуждаем с экспертами

3 декабря в Верховной Раде с отчетом выступил министр обороны Алексей Резников. Спустя месяц после назначения он рассказал о первых результатах деятельности. В частности – о первых поездках в роли министра, контактах и договоренностях с иностранными коллегами, о работе над стратегией реформирования министерства и Вооруженных сил Украины. А также об угрозах, стоящих перед Украиной.

Возможного вторжения РФ в Украину Резников не исключает. Министр сообщил, что сейчас численность российских войск вблизи границ Украины и на временно оккупированных территориях – более 94-х тыс. солдат и офицеров. Они находятся в постоянной готовности. И могут быть привлечены для эскалации ситуации.

“Наша разведка анализирует все сценарии, включая худшие. Она отмечает, что вероятность масштабной эскалации со стороны России существует. Наиболее вероятным временем достижения готовности к эскалации будет конец января. Подчеркиваю: эскалация является вероятным сценарием, но не обязательным, и наша задача – предотвратить его”, – заявил министр с трибуны Верховной Рады.

Ситуацию в программе “Украина на самом деле” телеканала “Дом” обсуждаем с политологом Петром Олещуком и капитаном 1-го ранга, заместителем начальника штаба Военно-морских сил Украины (2004-2020 гг.) Андреем Рыженко.

Ведущий программы – Денис Похила.

– На международном уровне мы уже можем говорить о консолидации сил. Чуть ли не ежедневно наши партнеры – США, Европа, представители ОБСЕ – говорят о поддержке Украины и об особых сигналах Владимиру Путину. Возможно, именно эти сигналы, эта консолидация и останавливает Путина от расширения агрессии?

Олещук: Нам довольно-таки сложно восстанавливать ту логику, которой следует российское руководство. Конечно, вряд ли Россия ожидала подобной реакции.

Россия длительное время пыталась расколоть мировое сообщество, всех между собой стравить, вывести тему Украины за пределы всеобщего обсуждения. И следует признать, что своими действиями Россия добилась прямо противоположного. Я даже в 2014 году не помню такой реакции на действия России. Потому что тогда мир был во многом не готов, дезорганизован. Он просто не понимал полностью, что происходит.

Сейчас, я думаю, ни у кого никаких иллюзий нет. И это, в принципе, заявлено довольно-таки четко. Поэтому вилка возможностей для российского руководства выглядит не очень привлекательно. Или действительно начинать агрессию, но это однозначно противопоставить себя фактически всему миру. Потому что никто этого одобрять не будет. Более того, ответные действия будут предприниматься в любом случае. Или же признать, что они в очередной раз блефовали, но тогда расписаться в том, что аргументов для давления у них в дальнейшем нет. И оба этих варианта для российского руководства выглядят не очень привлекательно. 

– Знаете, странный блеф. Тратить такие огромные деньги на то же передвижение войск. Насколько выгодно так блефовать?

Рыженко: В истории национальной безопасности практически всех стран мира есть определенные черты действия стран-соседей, которые являются угрозой. Так вот, проведение учений, особенно внезапных учений, дислокация военных формирований, развертывание ударных частей являются первостепенными чертами того, что готовится либо акт агрессии, либо акт психологического влияния.

Да, это стоит серьезных денег. Если принять за константу цифру, которую озвучил министр обороны Резников, – 94 тыс. военных России возле границ Украины – содержание такой группировки может стоить порядка 10 млн долл. в сутки.

Специально посмотрел, сколько стоило содержание группировки коалиционных сил в Афганистане. Так вот на пике этой операции в 2011-2012 году группировка в 120 тыс. военных обходилась практически в треть миллиарда в сутки. То есть содержание войск у украинских границ для России не такое дорогостоящее.

– А у нас есть деньги на проведение защитных операций, с учетом данных госбюджета-2022? Мы готовы отражать угрозы в случае чего?

Олещук: В целом этот бюджет не хуже предыдущих, в том числе и в военном направлении. И он демонстрирует тенденции к росту.

Думаю, что здесь нужно в первую очередь спрашивать военных экспертов. Но я считаю, что Украина за все эти годы намного более готова к отражению любых угроз со стороны России.

Мы должны понимать, что угроза – даже если не в январе, не в феврале – она никуда не денется. Это постоянная перманентная угроза. И эта угроза сохранится, пока Россия не откажется от своей стратегии внешней политики. И вряд ли она откажется при нынешнем российском руководстве. Это данность. То есть мы должны ко всему этому быть готовыми.

Но это не повод разжигать панику. Россия, как показывает практика, пытается использовать в качестве первичного фактора давления панические настроения, информационные операции. Классический пример: не так давно Россия распространила очередной фейк о том, что якобы украинские военнослужащие расстреляли группу мигрантов, которые прибывали на территорию Украины. И некоторое украинские информационные ресурсы, которые ориентируются на Россию, на соответствующих пророссийских олигархов, тоже это всё распространяют.

И, по сути, какой смысл распространять подобную бредовую информацию? Я считаю, что смысл – не распространить эту информацию, а проверить информационные каналы – как запускать фейки, насколько это успешно продвигается в Украине. То есть это такое тестирование оружия информационной войны. Вот как они проводят учения у наших границ, так же они и проводят учения в информационных войсках, которые распространяют фейки.

Рыженко: Я думаю, что Россия имеет явное военное превосходство над нами. Но в теории оперативного искусства всегда выбирается такой вариант действий, который предусматривает наименьшее использование сил. Для этого определяются у противника слабые места. И вот по этим слабым местам как раз идет первый удар, чтобы его окончательно ослабить.

С 2014 года уже мы наблюдаем эту эпоху гибридной войны. И основной чертой этой гибридной войны является то, что первым влияние идет как раз на мозг человека – на мозг населения, на мозг военнослужащих и так далее. Я был свидетелем этих событий в Крыму.

Я служил тогда в Военно-морских силах. И мы наблюдали, как это делается. А мне есть с чем сравнить, так как я служил в четырех системах: и в советской, и в украинской, и в НАТОвской, и в американской.

И когда в Крыму нас окружили вот эти “зеленые человечки”, то было впечатление, что будет вариант захвата холодной войны. То есть всех перестреляют. А получилось совсем по-другому.

И вот сейчас как раз выливается максимальный поток психологического влияния как на Украину, так и на наших партнеров, чтобы выторговать себе какие-то преференции политические, геополитические и так далее.

А что касается использования войск… Я хочу сказать, что бюджет Российской Федерации за 25 лет увеличился в 12 раз. У них сейчас на одного военного приходится 100 тыс. долл. Это в 6 раз больше, чем на одного военного Украины.

И это средства на всё: на подготовку, на технику, на всё. И вот этот фактор дает им возможность использовать эти маневры вдоль границы с целью влияния, в том числе на население. И в такой позиции постоянного влияния мы находимся с 2014 года.

Но 7 лет назад войск было гораздо меньше. А за это время сформированы целые армии недалеко от наших границ. Вот буквально две недели назад был открыт контрольный пункт 20-й армии в городе Воронеж. На его осмотр приехал лично министр обороны Шойгу.

То есть идет процесс. Перебрасываются новейшие ракетные системы, перебрасывается авиация, танки, создаются условия для людей. Формируется контруправление. Потому что войска значительно увеличиваются в размерах, войска становятся объединенные – в их составе уже сразу различные формирования различных видов и родов вооруженных сил. То есть, в принципе, идет наращивание боевого потенциала. Это все избирательно подается в средствах массовой информации.

Плюс разгоняется вот эта истерия об Украине. Сейчас снова много новостей на российских каналах относительно того, что Украина готовится напасть на Донбасс. И идет влияние не только на население Украины, но и на население России.

– Постоянная подготовка россиян к возможной атаке против Украины – что это дает самим россиянам? Дает ли это толчок защищать миф “русского мира”, созданный Кремлем?

Олещук: Всё это используется в том числе как фактор внутрироссийской пропаганды в условиях, когда ситуация в плане поддержки режима, наверное, не самая лучшая за последние годы. Это не говорит о том, что что-то режиму угрожает всерьез. Но все-таки российская социология свидетельствует, что сейчас не приходится говорить о поддержке времен аннексии Крыма.

И естественно, что Россия активно использует логику “крепости в осаде”, которая постоянно вынуждена отбиваться от многочисленных внешних врагов, внешних угроз, которые только лишь мечтают о том, чтобы захватить прекрасную процветающую Россию, потому что настолько сильно они ее ненавидят и настолько сильно ей завидуют. Естественно, всё это используется во внутренней пропаганде режима.

И если посмотреть на российское информационное пространство, то они местами об Украине говорят больше, чем о России. То есть за эти годы украинский вопрос превратился в важный фактор легитимации режима внутри страны, в том числе.

– Возможно, нам все-таки нужно вернуться к варианту чрезвычайного либо военного положения в скором времени, если угроза нависнет еще больше, например, в период конца января – начала февраля?

Рыженко: Я думаю, что это может быть вариантом. Если будет информация об активизации угрозы, тогда, конечно, есть необходимость в введении военного положения. Хотя бы в этих приграничных областях.

У нас такой опыт был после вооруженного нападения на наши катера 25 ноября 2018 года. И тогда, в принципе, целый ряд мероприятий был отработан достаточно хорошо. В том числе была наращена морская составляющая, которой не было.

Есть рациональные зерна, в том числе и в плане подготовки резервистов, и территориальной обороны, которые позволят отработать это военное положение. И как раз этим и занимаются Министерство обороны, Генеральный штаб, СНБО и комитет Верховной Рады, который курирует вопрос безопасности.