Сейчас Казахстан — это Украина образца 2014 года: интервью с казахстанским общественным деятелем Арманом Шураевым

Арман Шураев — казахстанский бизнесмен, общественный деятель, медиаменеджер, журналист. Входил в состав Национального совета общественного доверия при президенте Казахстана. Шураеву в настоящий момент запрещен въезд на территорию России.

Во время визита в Киев Арман Шураев дал развернутое интервьютелеканалу FREEDOM.

Ведущий — Сакен Аймурзаев.

“Путин подписал себе смертный приговор”

— Вы приехали в Киев. Вы здесь учились, не чужой для вас город. Что вы успели посмотреть, какие ваши впечатления?

— Самое первое, что мы сделали, мы поехали с друзьями в Бучу, в Ирпень, в Бородянку. Конечно, очень тяжело на все это смотреть, хотя вроде сейчас и листва, и все подлатали, ремонтируется.

Мы общались там и с людьми, которые принимали участие в территориальной обороне, и с мирными жителями, которые пережили оккупацию.

Я раньше считал, что гитлеровские фашисты были извергами. Но после того, что я увидел и услышал в этих городах, могу сказать, что русские оккупанты в квадрате изверги и фашисты.

— А известно в Казахстане, что творили и творят тут российские военные?

— С первых дней оккупации большинство казахстанцев — на стороне Украины, переживают за Украину. Я уже сейчас могу сказать точную цифру — 80% казахстанцев.

Я, как и многие казахи, воспринял нападение России на Украину как нападение на Казахстан.

Мы первые месяцы жили по украинскому времени и до сих пор мы продолжаем следить за Telegram-каналами, за информацией. Я не думал, что мы будем радоваться подбитым вертолетам, самолетам и так далее. Но реалии таковы, что мы радуемся, когда Вооруженные силы Украины уничтожают оккупантов.

— А насколько казахстанцы активны в помощи Украине? Условно говоря, на Вооруженные силы Украины люди жертвуют деньги?

— На ВСУ вряд ли, а вот гуманитарная помощь — это да. Я был по-хорошему удивлен, когда в первые дни агрессии мы с коллегами объявили о старте сбора гуманитарной помощи для Украины. И в течение недели мы собрали около 1 млн долларов.

Помимо этого, мы еще указали адрес посольства Украины в Астане. Я тогда сам первый раз попал в то посольство, и был поражен: за 20 минут подъехало, наверное, машин 50. Причем, начиная от огромных дорогих иномарок, до каких-то совсем скромных. И люди разного статуса несли все, что могли. Бабушки несли какие-то лекарства, бизнесмены несли памперсы, детское питание и так далее.

У посольства огромная территория. Так через неделю не было места, куда складировать гуманитарную помощь. Пришлось арендовать дополнительные складские помещения.

И к чести наших бизнесменов — все склады они отдавали бесплатно, не брали деньги за аренду.

Насколько мне известно, около 20 бортов транспортных самолетов было отправлено гуманитарной помощи, фуры. И на сегодняшний день эта работа не прекращается.

— Ожидания какие в Казахстане?

— Сомнений никаких нет в том, что Украина победит. Мы в это верили даже в первые дни агрессии.

Было понятно, что этим нападением Путин подписал себе смертный приговор. Приговор не только себе, но и Российской Федерации.

Раньше я считал, что до развала Российской Федерации — 10-15 лет. Сейчас — никто больше 5 лет не даст.

Некоторые периодически кричат: “Путин, введи войска”

— Да, сегодня первый удар приняли украинцы. Но мы часто думаем и об опасности, которая может исходить из России в сторону Казахстана. Ваш родной город Кашхатау находится недалеко от границы с Россией. Это как раз тот самый Северный Казахстан, который русские националисты и нацисты называют южной Сибирью. Насколько это действительно опасно, насколько Казахстан сам понимает это?

— Между Россией и Казахстаном сухопутная граница составляет 7,5 тыс. км.

Это самая длинная сухопутная граница в мире.

У нас российское телевидение вещает круглосуточно, и всю эту пропаганду казахстанцы слушают. При этом у нас живет порядка 3 млн славян, из них больше 2 млн — это этнические русские, среди них, конечно, тоже есть адепты “русского мира”, некоторые из них периодически кричат: “Путин, введи войска”.

Понятно, что эта опасность очень серьезная. То есть сепаратистов, коллаборантов разных мастей у нас хватает. Поэтому опасность есть.

И мне непонятно до сих пор, почему наше правительство не выключило, как минимум, эти российские пропагандистские телеканалы.

— Вы работали на телевидении, знаете систему отношений власти и телевидения в Казахстане. Так почему не отключают росТВ? Это же элементарно, мне кажется.

— У нас много лет так называемая политическая элита состояла из выпускников российских, московских вузов. Это люди по внешности — казахи, но по сути своей они были коллаборантами, они так и остались ватниками. Это люди, которые не знали своего языка, которые не любили свой язык, свою национальность.

Конечно, сейчас практически все члены правительства худо-бедно говорят на государственном казахском языке. Но мозги-то не исправишь. Очень многие до сих пор являются ставленниками. Среди нашей элиты очень много людей, которых арестовывали и сейчас арестовывают за то, что они являлись агентами иностранных разведок. И многие из них — агенты именно российской разведки. Очень много генералитета у нас закончило российские всякие академии Генштаба РФ.

И если вдруг случится какое-то нападение, то эти генералы просто развернут оружие в сторону своего народа.

— Но такая ситуация была и в Украине до какого-то периода.

— Сейчас Казахстан — это как Украина образца 2014 года, накануне аннексии Крыма и оккупации части Донбасса.

— Но не было Майдана в Казахстане.

— Протесты, которые у нас прошли в январе этого года, отчасти можно назвать Майданом, тогда у нас тоже пролилась кровь. В Украине — Небесная сотня, а у нас в три раза больше людей погибло.

— Майдан также предполагает радикальную смену режима. Можно ли сказать, что после январских событий прежний президент Нурсултан Назарбаев, которому в Казахстане присвоен статус “елбасы” (отец нации), уже окончательно отошел от управления страной?

— Я не могу этого сказать. Потому что нынешний президент Токаев тоже является “продуктом” Назарбаева, преемником. Я не вижу, чтобы они были в контрах. Может быть, по каким-то отдельным узким вопросам они и являются соперниками. А в целом, кадры Назарбаева как рулили, так и продолжают рулить. Премьер-министр тоже ставленник Назарбаева. В этом плане ничего у нас не поменялось.

— Очередные выборы президента Казахстана должны были пройти в 2024 году. Но в сентябре Касым-Жомарт Токаев объявил досрочные выборы и предложил установить срок президентских полномочий на 7 лет без права переизбрания. Что это?

— Это больше было похоже уже на предвыборную агитку. Это постыдный факт, что нам приходится постоянно менять, ретушировать Конституцию. Два месяца назад у нас был референдум по внесению поправок в Конституцию. Что мешало два месяца назад господину Токаеву внести эти изменения? А теперь что, опять получается референдум проводить?

Но особенно меня умилило его заявление о перечислении денег детям. (Токаев предложил перечислять 50% ежегодного инвестиционного дохода Фонда национального благосостояния до достижения детьми 18-летнего возраста на их специальные накопительные счета без права досрочного снятия, — ред.).

Наши экономисты подсчитали. Получилось, что ребенок за 18 лет накопит на своем счете около 900 — 1 000 долларов. Это смешная цифра.

По идее, Фонд национального благосостояния на сегодня у нас должен составлять больше 1 трлн долларов. Это сопоставимо как чуть меньше чем в Норвегии. Но из фонда последние годы мы съедаем больше, чем в него попадает нефтяных денег. И поэтому к 2030 году, когда закончится предполагаемый сроки полномочий Токаева, от этого фонда ничего и не останется.

В целом, мы за 30 лет уже привыкли, что просыпаемся в один прекрасный день и узнаем, что у нас досрочные выборы президента. И мы знаем, кто на них победит.

— Тем не менее, позиция Токаева по войне в Украине очень высказана, насколько это возможно в его ситуации.

— Думаю, что его позиция была адресована даже не международному сообществу, даже не Путину, а для внутреннего потребления. Потому что к этому моменту он прекрасно знал, что 80% казахстанцев, казахов — на стороне Украины. И это уже было начало некой предвыборной кампании.

— Токаев является президентом с 2019 года. Много изменилось в Казахстане при нем?

— Я бы не сказал. Существенного улучшения жизни не произошло. Никакой борьбы с коррупцией не было и нет. Посадили там полтора олигарха… Но истинная люстрация не проводилась. Это выборочные какие-то аресты, выборочные какие-то репрессии. Но нет реальной борьбы с коррупцией, реальной смены векторов. У меня ощущение, что господин Токаев хочет оставить все так же, как есть.

— Может быть, он такой переходной президент?

— С одной стороны понятно, что он переходной президент, но в то же время и непонятно.

Вот в чем прелесть демократии. Несколько лет назад страна Украина выбрала президентом комика, и все смеялись. Даже мы тогда смеялись. Но наступило 24 февраля, и этот комик стал национальным героем.

А у нас, к сожалению, прежней властью очень много создано препон для того, чтобы ни комик, ни банкир, ни успешный бизнесмен не мог баллотироваться в президенты. Есть требование, что кандидат должен иметь стаж 5-летней работы в государственном образовании. А если ты пять лет проработал в госслужбе, значит, ты коррупционер. Значит, тебя можно подтянуть в любое время, чтобы иметь компромат. Вот таких вещей у нас очень много, и это не меняется.

И господин Токаев не хочет этого менять. В следующем году ему же уже 70 лет. И от 70-летнего человека ждать каких-то полномасштабных реформ. Ну, я лично не надеюсь.

“А потом объявят какую-нибудь “Кашхатаускую народную республику”

— Глядя на Казахстан и Россию. Не стал ли Казахстан для России путем обхода санкций и местом, куда на время приехал спастись российский бизнес?

— Для нас это огромная проблема, огромная угроза. Хотя Токаев сказал, что мы не будем помогать России обходить санкции. Вот именно этот месседж был, наверное, как раз адресован коллективному Западу.

Но среди наших министров, бизнесменов много сепаратистов и коллаборантов, и они тихо помогают России обходить санкции. Например, сейчас выяснилось, что телефонов Samsung неожиданно в Казахстане стали покупать, ну, раз в 50 больше, чем это было год назад, И понятно почему, и куда их везут потом.

Конечно же, Казахстаном пользуются как территорией, которая помогает обходить санкции.

К нам сейчас приезжает очень много россиян. Они приезжают и открывают у нас банковские счета. И так обходят банковские ограничения, связанные с картами Mastercard и Visa], с системой SWIFT.

А это для Казахстана очень опасно. Потому что против нас могут ввести вторичные санкции. Мы можем оказаться под тем же железным занавесом, под которым находится Российская Федерация.

Более того, против нас же и Россия вводит свои неофициальные санкции. Так, 90% нашей нефти идет через Каспийский консорциум — трубу, которая идет на российский порт Новороссийск. И Путин сам уже накладывает на нас санкции, периодически перекрывая этот вентиль. А 40% доходов бюджета Казахстана — это как раз нефтяные деньги.

Еще проблема релокации. К нам сейчас переезжают россияне. Два месяца назад таких было 300 тысяч. Не удивлюсь, что их сейчас уже полмиллиона. Понимаете, всю “прелесть” санкций россияне почувствуют ближе к зиме и следующей весне. И вот тогда мы можем столкнуться с ситуацией, что когда в Казахстане будет уже не 300 тысяч россиян, а несколько миллионов. Это уже угроза на самом деле. Кто сказал, что этим процессом релокации не будут рулить генералы ФСБ, или Главного разведывательного управления России?

И окажется, что в моем родном городе Кашхатау, где сейчас живет всего лишь 170 тысяч человек, окажется 270 тысяч граждан России с определенной целью. Скажем, объявить там какую-нибудь “Кашхатаускую народную республику” или “Петропавловскую народную республику”.

Поэтому я склонен не то чтобы просить, а требовать от нашего правительства ввести визовый режим.

— Между Россией и Казахстаном же пока граница прозрачная.

— Граница абсолютно прозрачная. Россияне этим пользуются.

Причем россияне пользуются этим абсолютно по-хамски. Иногда приезжают, рассказывают о том, как им не нравится, как мы сделали дубляж какого то голливудского фильма и так далее.

Поэтому, я считаю, мы должны ввести жесткий визовый режим. Ввести даже, может быть, анкетирование, в котором они должны так же, как по примеру Балтийских стран, писать, что они осуждают войну в Украине, они осуждают политику Путина, и подписываться, что они не будут тут заниматься сепаратизмом и прочими делами.

— А есть ли официальная дискуссия по теме визовых ограничений для граждан РФ? Или об этом говорят только оппозиционеры, общественники?

— В отличие от Украины у нас нет никакого легального поля, на котором оппозиция могла бы выступать. У нас в парламенте нет ни одного оппозиционного политика. У нас есть ручные партии, которые принадлежат зятю президента [Нурсултана Назарбаева], которые принадлежат нашим силам национальной безопасности и так далее. То есть есть люди якобы в оппозиции, но по факту это просто марионетки в руках действующей власти.

В медиа то же самое. О государственных медиа я вообще молчу. А есть у нас и медиа, которые спонсируются Кремлем, есть у нас такие откровенно ФСБшные структуры, которые легально работают. Это как “Россотрудничество”, “Спутник” вещает, все эти симоняновские структуры, которые сталкивают специально лбами народы, ведут подрывную деятельность. И все это терпит наша власть.

— А как с этим быть? Может, зайти со стороны языковой политики, ввести языковые квоты, чтобы это “рускомирское” поменьше распространялась?

— У нас нет никаких языковых ограничений. У нас нет тепличных условий для развития национального, государственного языка, чтобы он был языком преобладающим.

До сих пор у нас делается все для того, чтобы русский язык играл важную роль.

Только в этом году удалось убедить парламент принять решение, что с первого класса все дети, которые идут в казахские классы (не в русские, а в казахские), должны хотя бы год обучения учить только один казахский язык. Уже есть такой закон.

А так у нас было, что с первого класса — русский язык, даже в казахских школах учились на русском языке. Ну, смешно. Уже 30 лет мы являемся самостоятельным государством, а здесь такое.

— А национальное пробуждение чувствуется ли сейчас в Казахстане? Больше ли их на фоне украинских событий войны в России против Украины?

—  Да, конечно.

Вообще война в Украине стала некоей лакмусовой бумажкой для Казахстана. И нам стало понятно, кто друг, кто враг, кто коллаборанты, кто патриот.

На этом фоне очень много людей прозрело и в Украине. У меня много друзей в Киеве, серьезных бизнесменов, которые всегда использовали русский язык и которые никогда практически на мове не розмовляли, они сейчас принципиально перешли на рідну мову.

И у нас в стране происходит тот же процесс самоидентификации, и многие начали понимать, что русский язык — это язык агрессора.

Никто не говорит, что незнание русского языка — это хорошо, это плохо. Языки надо знать. Но проблема казахов в том, что мы ленивы в отношении языков. Вот мои дети знают по 3-4 языка. А дочь знает еще больше. Но нас почему-то считают националистами.

При этом казахи — молодая нация, у нас 60% — это люди в возрасте до 40 лет, и большинство из них на сегодняшний день в совершенстве владеет казахским языком. Сфера применения русского языка, как бы ни старалась Россия, уменьшается.

Но у нас тоже слышны фразы из РФ, что мол в Казахстане фашисты, нацисты, русофобы. На такое я отвечаю: покажите мне хотя бы одну могилу русского человека, невинно убиенного казахскими националистами. Нет такого. Не было у нас за 30 лет, и сейчас нет случаев, чтобы русского человека по цвету глаз или из-за того, что он является защитником русского языка и всего русского, убили или преследовали так, чтобы довести до смерти.

— А как должны себя вести россияне в Казахстане, чтобы казахстанцы не ощущали потенциальной опасности из России?

— Сразу отмечу, что когда руководил телеканалом, у нас работали русские ребята и девчата, которые в совершенстве знали казахский язык, которые закончили казахскую школу.

Сейчас рецепт выживания для русского человека в Казахстане очень прост — отдай своего ребенка в казахский детский сад, отдай в казахскую школу.

Потому что в Казахстане русский язык выучить — не проблема, даже играя в песочнице. А казахский язык… Вот если у нас русский человек или немец, кореец говорит на казахском — это самый уважаемый человек, его всегда посадят во главу стола, накормят самым вкусным.

И в этом ничего страшного нет. Сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек. И многие русские это понимают, к счастью. А те, кто не хочет этого, тем, наверное, нет смысла оставаться в Казахстане.

—  Насколько сейчас в Казахстане серьезен религиозный вопрос?

— С православной церковью никаких проблем нет. У нас в каждом городе стоят шикарные православные храмы.

А вот исламский радикализм, “Талибан” и все прочее — это реальная угроза.

“Маленькая демилитаризованная Московия”

— Как вы представляете себе будущее России?

— Я будущее России себе представляю такой маленькой демилитаризованной Московией, которая включает в себя город Москву и какое-то Золотое кольцо. Все остальное — это отдельные независимые республики.

Ведь это же Российская Федерация. А федерация предусматривает то, что любой участник этой федерации может в один прекрасный день провести референдум и выйти из ее состава.

Почему у татар не должно быть своей независимой страны? Почему башкиры не могут быть самостоятельным государством? Почему Республика Саха (Якутия), которая является огромной подземной кладовой Российской Федерации, со всеми ее алмазами и бриллиантами не может стать страной? Причем, если Саха станет независимой страной, то Казахстану придется с 9-го места по территории потесниться и упасть на 10-е, потому что это огромная территория, это огромная страна получится.

— Вы верите, что там начнутся эти движения?

— Я думаю, что другого выхода нет.