Сегодня в 07:31
Полномасштабная война России против Украины, которую развязал президент РФ Владимир Путин, длится уже почти год. За это время погибли десятки тысяч людей, сотни тысяч ранены, разрушены многие города, за границу выехали миллионы украинцев.
Несмотря на это, в Украине до сих пор есть те, кто поддерживает преступный режим Путина, ненавидит свою страну и ждет скорейшего прихода “русского мира”.
Коллаборационисты и предатели, к сожалению, есть во всех без исключения регионах Украины. Среди них как рядовые граждане, так и представители власти и бизнеса.
СБУ и другие правоохранительные органы ведут эффективную и жесткую борьбу с российскими агентами, диверсантами и информаторами, которые под руководством своих кураторов из РФ работают на разрушение нашей страны.
Предатели Украины на службе Кремля
В марте 2022 года Верховная Рада Украины приняла два закона о коллаборационизме №5143 и №5144. Они предусматривают уголовную ответственность за сотрудничество с государством-агрессором, оккупационными администрациями и его вооруженными или военизированными формированиями.
Кроме этого, под действие этих законов попадают:
- отрицание вооруженной агрессии против Украины;
- поддержка решений страны-агрессора;
- пропаганда в интересах России;
- передача РФ материальных ресурсов Украины.
Самое мягкое наказание — запрет на работу на определенных должностях, связанным с выполнением функций государства или местного самоуправления сроком на 15 лет. Самое суровое — лишение свободы от 10 до 15 лет вплоть до пожизненного срока. Такая мера предусмотрена для коллаборационистов, действия которых приведут к гибели людей или иным тяжелым последствиям.
С февраля прошлого года в Украине разоблачены тысячи предателей, которые сдавали россиянам месторасположение военных объектов и других целей, отправляли точные координаты и геолокации военных частей ВСУ, предприятий оборонной промышленности или просто распространяли антиукраинские настроения в соцсетях.
Главный редактор движения “Чесно” Ирина Федорив рассказала, что с начала полномасштабного вторжения РФ было выявлено более тысячи коллаборантов, из которых почти половина — политики, 27% — судьи.
“Российские агенты повсюду: в правительстве, в судебной системе, в церкви. Это депутаты, судьи, священники и, конечно же, гражданские лица. Коллаборационисты проникли во всю систему — в полицию, суды, даже в правительство — и, хотя многие люди были задержаны, гораздо меньше дел было передано в суд”, — отметила Ирина Федорив.
По данным Службы безопасности Украины (СБУ), с февраля 2022 года открыто около 2,5 тыс. уголовных дел по признакам пособничества, задержано 600 вражеских агентов и шпионов, отражено более 4,5 тыс. кибератак на госучреждения.
Так, на днях контрразведка СБУ в ходе многоэтапной спецоперации в разных регионах Украины разоблачила двух агентов ФСБ (Федеральная служба безопасности, — ред.).
Один из них — житель Харьковской области — был завербован в начале полномасштабного вторжения кадровым сотрудником ФСБ. Он мобилизовался в ряды ВСУ, где проводил разведывательно-подрывную деятельность против Украины.
В учебном центре под Житомиром, куда его направили после военкомата, он собирал персональные данные инструкторов по боевой подготовке, а также скрыто “изучал” систему охраны военного объекта. Через некоторое время мобилизованного передислоцировали в Донецкую область. Там он собирал информацию о местах базирования и маршрутах перемещения боевых подразделений ВСУ в районах Славянска и Краматорска.
Впоследствии к “работе” он привлек своего земляка. После “инструктажа” сообщник выехал в Одесскую область, где собирал данные о местах базирования подразделений Сил обороны, в частности, информацию о расположении складов с артиллерийским вооружением и боеприпасами.
Шпионы передавали собранные сведения россиянам через закрытые каналы связи в виде электронных координат с подробным описанием прилегающей местности. Контрразведчики Службы безопасности задержали обоих предателей на попытках очередной передачи закрытых сведений.
А в Донецкой области российская военная разведка завербовала депутата Северского городского совета от запрещенной в Украине партии “ОПЗЖ”. С октября прошлого года он собирал разведданные о дислокации подразделений Сил обороны на территории Бахмутского района.
Депутат также передавал координаты местных объектов критической инфраструктуры, в том числе энергогенерирующих предприятий. Задержали шпиона при попытке очередной передачи агрессору закрытых сведений.
Заложники оккупантов
С 24 февраля 2022 года украинские суды вынесли более 300 приговоров предателям, сепаратистам и коллаборационистам. В то же время, на оккупированных территориях многие люди просто стали заложниками оккупационного режима и вынуждены адаптироваться к новым условиям, чтобы выжить.
При этом такие люди не переходят на сторону врага. Поэтому в парламенте зарегистрировали проект закона об изменениях в законодательство о коллаборационизме. Новый документ предлагает четко установить, кого же считать коллаборационистами.
“Сейчас очень важно разграничить два понятия: “коллаборационизм” и “работа в условиях оккупации”. Если этого не сделать, то к ответственности можно привлечь обоих. Основная задача – это четко определить, что такое коллаборационная деятельность. В других условиях человек там не смог бы выживать. Если он при этом не популяризировал страну-оккупанта и не был вовлечен в работу оккупационной администрации, то в таком случае не стоит считать это коллаборационной деятельностью”, — обратил внимание народный депутат Украины Ярослав Юрчишин.
Как рассказал глава Запорожской областной военной администрации Александр Старух, во временно оккупированном Мелитополе оккупанты пытаются создать незаконные военные подразделения по типу так называемых “Л/ДНР”.
Для этого, по словам главы региона, россияне могут принудительно мобилизовать в их ряды местных жителей.
“Информация есть о том, что всех заставляют взять паспорт, если не берешь паспорт, ты не можешь работать, не можешь заниматься предпринимательской деятельностью, то есть принуждение к коллаборации стало тотальным, соответственно. Поэтому на оккупированных территориях никто не застрахован от любых последствий действий террористов, в том числе мобилизации”, — сказал Старух.
Читайте также: Россияне не выпускают коллаборантов с оккупированных территорий, предатели никому не нужны, — Федоров
Мнения экспертов
Что делать украинским властям с коллаборационистами после освобождения оккупированных территорий? Могут ли быть привлечены к ответственности за коллаборационизм простые граждане, которые были вынуждены работать на оккупационные администрации? Кто может попасть под амнистию после деоккупации захваченных регионов? Эти и другие вопросы в эфире телеканала FREEДОМ разобрали:
- политолог Владимир Фесенко;
- юрист, правозащитник, общественный деятель Татьяна Иванова;
- генерал-майор СБУ, заместитель председателя СБУ (2014-2015 гг.) Виктор Ягун;
- адвокат Юрий Белоус.
ВЛАДИМИР ФЕСЕНКО: Если будет очень толерантное отношение к коллаборантам, мы получим после войны серьезные проблемы
— Я бы разделил коллаборантов, особенно тех, кто на оккупированных территориях стал сотрудничать с врагом и активно ему помогать, на две большие категории. Первая категория — это люди с активными пророссийскими взглядами, которые и до, и после 2014 года ждали прихода России и российских войск.
Вторая категория — это люди, которые в условиях оккупации решили выслужиться в надежде на карьерный рост, для обеспечения безопасности или каких-то других выгод. Есть такие люди даже на территории, которую контролируют украинские власти.
Но за деньги — это уже третья категория — там готовы сдавать геолокации энергетических или военных объектов. Тут работают сугубо меркантильные расчеты. Это тоже разновидность мародерства. Кто-то грабит, а кто-то готов за мзду от врага сдать хоть мать родную.
У нас уже есть закон о коллаборантах, его приняли с большим опозданием, но в условиях войны это было абсолютно правильно. После освобождения проводится активная, серьезная фильтрационная работа.
Что касается ответственности, я думаю, необходима дифференциация. Если взгляды, убеждения людей [пророссийские], но при этом человек не совершал противоправных действий, оснований для привлечения его к ответственности нет. Но моральное осуждение, соответствующее отношение к таким людям должно проявляться.
Есть дискуссия по поводу привлечения к ответственности тех людей, которые работали на оккупированных территориях. Я думаю, если люди работали в каких-то коммунальных учреждениях, например, почтальоном или кем-то еще на рядовых должностях, вряд ли есть основания привлекать их к ответственности, потому что для многих таких людей это был способ выживать и как-то зарабатывать себе на жизнь.
А вот те, кто сам предложил свои услуги оккупантам, кто занимал руководящие должности, кто демонстрировал активную позицию в сотрудничестве с оккупантами, помогал им, в том числе, в репрессиях против украинских патриотов, то таких людей обязательно надо привлекать к ответственности. Опять же, чтобы не повторять ошибки, которые были после 2014 года, когда многие люди, например, организовавшие референдум, отделались чисто символическим наказанием, а многие потом даже избирались депутатами и так далее.
Я думаю, что необходимы очень серьезные ограничительные меры для людей, которые сотрудничали с оккупантами, чтобы они не могли даже после отбытия срока наказания претендовать на какие-то должности или избираться в органы местного самоуправления.
То есть вот здесь необходима дифференциация. И в то же время реальное наказание, реальное ограничение для людей, которые сотрудничали с оккупантами. Если будет чрезмерно толерантное отношение именно к активным коллаборантам, то тогда мы получим проблемы после войны.
ТАТЬЯНА ИВАНОВА: СБУ и правоохранительные органы знают, кто и чем занимался на оккупированных территориях
— Коллаборант — это только тот, кто изначально определен статьей 111 со значком один Уголовного кодекса Украины. Там есть семь пунктов, которые обозначают, кто такой коллаборант.
Это те, кто были в органах административных управленческих структур оккупированных администраций; это те, кто были в судах, в правоохранительных органах и в других подобных органах оккупационных властей; это те, кто публично агитировал, поддерживал Российскую Федерацию, отрицал оккупацию или российскую агрессию; это те, кто в школах внедрял российские программы, либо навязывал детям какие-то нарративы РФ или агрессора, необязательно России, а даже вот этих так называемых “ЛНР” и “ДНР”.
Там достаточно ограниченный список тех, кто попадает под коллаборационную деятельность. Я знаю, что сейчас на оккупированных территориях очень многих, особенно, бизнесменов, пугают тем, что, мол, когда зайдут сюда украинцы, вас не просто к стенке поставят, а расстреляют, на мелкие кусочки разорвут.
Это стопроцентная неправда, потому что бизнесмены уж точно не попадают под эту статью. И это уж никак не коллаборационистская деятельность, если они публично не поддерживали Российскую Федерацию.
И если они даже вынуждены были за свою деятельность платить налоги, когда к ним приходят, у них вышибают — а мы знаем, как это было, там же налогов, как таковых не было — то им тоже нечего бояться.
Правоохранительные органы, юристы, СБУ владеют информацией, кто чем занимался на оккупированных территориях.
И мы знаем пофамильно, кто там яблоки или пирожки передавал нашим военным под страхом, что они могут быть посажены или к ним применены какие-то серьезные меры воздействия. Мы знаем тех учителей, которые помогали детям зарегистрироваться на сайтах для того, чтобы проходить украинское онлайн-обучение.
Мы знаем всех этих людей, поэтому им нечего бояться. Мы уж точно знаем, что этим людям ничего не грозит.
ВИКТОР ЯГУН: После освобождения фильстрационных и концентрационных лагерей в Украине не будет
— Мы сейчас уже понимаем, что некоторые пропагандисты и политики занимались именно тем, что делало нашу страну более слабой. И когда мы увидели конкретные действия со стороны тех или других лиц, тогда мы начали [проводить] четкую градацию.
Например, на оккупированных территориях надо было заниматься врачебной деятельностью, обеспечением коммунального хозяйства, еще какими-то вещами, касающимися жизнедеятельности людей.
И была деятельность, которая была реально направлена на поддержку оккупации, поддержку действий против самих устоев государства по созданию незаконных военизированных формирований, так называемых правоохранительных органов. И эти вещи однозначно сразу были причислены к преступным действиям.
Начиная с 2014 года, мы так и работали. Если честно, людей, которые реально были готовы перейти на сторону врага, было огромное количество. Ученые доказали, что в каждом обществе от 10 до 15% людей готовы на коллаборацию. Поэтому, хотим мы этого или нет, везде есть такие люди, которые либо по трусости, либо по каким-то меркантильным или идеологическим моментам все равно перейдут на сторону врага. И нам надо понимать, как с ними работать, и как их ставить на место.
Когда мы освободим наши территории, действительно, будет очень большая проблема. Мы же не будем организовывать фильтрационные, концентрационные лагеря, но как-то работать с этими людьми надо будет.
Поэтому сейчас стоит огромная задача перед нашими законодательными и правоохранительными органами, как это все весь массив отработать, как отделить людей, которые вынуждены были пойти на сотрудничество, и, возможно, даже применить какую-то амнистию к определенной категории людей. И как отделять людей, которые специально пошли для того, чтобы заработать деньги, получить какую-то власть, идеологически как-то себя реализовать.
Ну и надо думать на той категории, которая меня больше всего всегда интересовала. Это люди, которые не просто пошли, а работали над идеологическими моментами и действительно подрывали устои нашего государства в идеологической сфере.
Это пропагандисты, это так называемые общественные деятели. Это и преподаватели некоторых вузов, которые меняли систему и пытались наших детей привести к тем или другим идеологическим нормам, что противоречили не только нашим особо государственным реалиям, но и психически действовали на мозг ребенка.
Поэтому нам надо думать, как мы будем все это делать. А то, что у нас есть проблема, мы это все и так понимаем.
ЮРИЙ БЕЛОУС: Нужно четко видеть границу между добровольным сотрудничеством и принуждением
— Важно сказать вообще, что такое коллаборационизм, у него есть разные виды. Есть публичные призывы поддерживать Россию или непризнание агрессии, когда люди “включают Путина” и говорят: “Нет, это не агрессия, это освобождение!”.
И когда человек в Одессе начинает рассказывать о том, что вот “Россия придет, Одесса — русский город” и так далее, то вряд ли можно сказать, чтобы кто-то пришел под дулом автомата и заставил это говорить. У него в голове это живет, и он будет это распространять.
А когда человек пошел работать в суд, в полицию, какую-то политическую работу выполнять, призывал к референдумам, участвовать в каких-то “круглых столах”, то тоже вопросов нет. Кто тебя туда тащит? По большому счету, большая часть людей туда идут добровольно и целиком понятно им, что они там делают.
Вот вопрос врачей, учителей, вопрос бизнеса и вопрос работников каких-то предприятий — здесь как раз весь фокус этой границы, которую нам важно понять и нащупать. И когда человек работает в водоканале и просто чинит трубы для того, чтобы в конкретном доме или общежитии была вода, то его нельзя назвать коллаборантом, потому что он выполняет свою обычную работу.
А вот если бизнес начинает не просто работать, а, к примеру, шить форму для российских военных, бензин им поставлять или еще какие-то ресурсы для того, чтобы они участвовали в войне против нас, то здесь уже по всем объективным действиям понятно многое.
В коллаборационизме самое главное — это выражение своей воли, прямой умысел, воля на то, чтобы работать в оккупационной администрации, полиции или в суде. Ты понимаешь, что это нарушение украинского закона, что это коллаборационизм. А люди, которые идут туда работать, понимают, что это является сотрудничеством с оккупирующим государством.
В любом случае, если человек считает, что его обвиняют незаконно, и он не хочет быть привлечен к уголовной ответственности за коллаборационизм, он должен доказать, что действовал или совершал то или иное действие под принуждением.
Тут вопрос тоже очень непростой. Поэтому есть это разграничение, и нам на свободной части страны важно четко понимать, где проходит вот эта граница. Оно вроде бы понятно: добровольно сотрудничаешь — коллаборант, под принуждением — не коллаборант. Но как юрист могу сказать, что нащупать эту добровольность или принуждение в меняющейся политической и военной обстановке может быть непросто.
Что касается амнистии, то она возможна для определенного круга лиц. Конечно, она не может касаться руководителей. Я думаю, что должен быть ряд сфер, в которых она тоже не может применяться, допустим, правоохранители, потому что такого нельзя допускать.
Тех, кто был на руководящих постах в оккупационных администрациях, освобождать от ответственности нельзя, потому что они действовали конкретно и сознательно на разрушение нашей страны.
А по поводу широкого круга лиц есть даже такое понятие — “пассивное сотрудничество”, то есть просто нахождение человека на оккупированной территории. Я считаю, что мы не должны судить людей за то, что они остаются на той территории. У каждого абсолютно разные ситуации, абсолютно разные мотивы того, чтобы остаться там.
Да, догнать и наказать всех военных преступников, людей, которые связаны с террористической деятельностью “ЛНР” и “ДНР”, военнослужащих РФ, нужно безусловно. А обычным людям и тем, кто выполнял свою обычную работу и не стремились разрушить нашу страну, бояться абсолютно нечего, потому что такой задачи нет и не будет стоять перед нашей страной.
Читайте также: Кремль готовит “выборы” на оккупированных территориях Украины — что в планах и судьба коллаборантов (ВИДЕО)
Больше новостей — в Telegram-канале #FREEДОМ
Не пропусти наши видео на YouTube-канале FREEДОМ
