Вчера в 22:15
Украинский кинокритик, член Международной ассоциации кинопрессы (FIPRESCI) Андрей Алферов в эфире марафона “FreeДОМ” на телеканале UA проанализировал, почему широкая аудитория не хочет смотреть пропагандистское кино, которое Кремль снимает в ответ на украинские фильмы, показанные на крупных кинофестивалях, а также рассказал о том, какие работы сейчас нужны украинскому кинематографу.
– Много украинских картин запрещают в Российской Федерации из-за того, что там показаны моменты, которые российская пропаганда пытается исказить либо же просто скрыть. Неужели Россия так боится той правды, которую показывают в нашем кино?
– Она в общем боится правды. Мне кажется, более лживого государственного аппарата история даже за 20 век не знала. Недаром же появился анекдот, что Путин не врет, когда не открывает рот. Весь этот аппарат нацелен, разумеется, на подавление любой иной точки зрения, кроме той официальной, которую пытается транслировать Кремль. Те образцы нашего кино, которые прошли крупными кинофестивалями, транслируют авторскую точку зрения. Поэтому там большое количество, мягко говоря, неудобных для Кремля фактов и позиций.
– Мы вспоминали ранее о фильмах “Хайтарма”, “Киборги”, “Атлантида”… Их объединяет одно: там показана история и деяния тогдашнего руководства России. В других фильмах показывается история уже нынешнего руководства России и защитников Донецкого аэропорта. В ответ на это в РФ начали снимать свои фильмы, где показывают российских военных как освободителей. Я правильно понимаю, что это все делается, в первую очередь, для внутренней аудитории? Чтобы представить Путина таким себе президентом мира, свободы и свободолюбия?
– Это продолжение информационной доктрины, которую ведет Кремль. Слова Скабеевой, Соловьева и Киселева дополняет типа “художественное произведение”. Это никакие не художественные произведения, а продукты пропаганды, которые транслируют выгодную Кремлю точку зрения – с какой-то черно-белой моралью и вывернутыми на изнанку фактами. И, конечно, это должно служить той вертикали, которую Кремль пытается выстроить. Чтобы люди, даже оторвавшись от своих малых экранов и оказавшись перед экранами большими, смотрели примерно то же самое, о чем им говорят с телевизора.
Я не особо слежу за этими образцами. Я знаю, был такой фильм “Крым”, где все это показывалось. Есть, вероятно, еще какие-то какие пропагандистские образцы. С другой стороны, насколько мне известно, сделано это настолько плохо, что, мне кажется, широкая аудитория не очень это смотрит. И в этом беда пропаганды, что, как правило, там мало художественного, а больше такого назидательного, поэтому не слишком это хотят смотреть.
– Кстати, фильм, который вы упомянули – “Крым. Возвращение домой” – даже среди российских политиков считается одной из худших картин, снятых с 2014 года. Но давайте на примере документальной ленты “Земля голубая, будто апельсин” (2020) украинского режиссера Ирины Цилык разберем, как съемки кино помогают укрыться от бомб и всепроникающего страха? И какие фильмы в целом нужны сейчас украинскому кинематографу?
– Украинскому кинематографу нужно собственное кино. Поднимаете, нет кино военного времени. Художественная правда она ведь не меняется от того есть война или нет войны. Художник, обладая, назовем это микроскопом, может проникать в суть вещей, пока военные ссылаются на туман войны. Есть такой профессиональный термин, который употребляется в случае отсутствия достоверной информации – “театр военных действий”.
А художественная правда как раз может доносить суть происходящих вещей. Она как бы документирует все, что сейчас происходит с нами. Она документирует эту войну, и по ней спустя десятилетия будут изучать произошедшее. Например, по рисункам выдающихся украинских художников Антона Логова и Влады Ралко люди будут изучать те кошмары, которые творились в Ирпене, Буче и Бородянке. Поэтому украинские деятели искусства должны опираться, в первую очередь, на художественную этику и на художественный образ, чтобы передавать суть вещей, находить вот эту косточку и давать ей верное описание.
Таким в том числе должно быть кино. Вот это проблема кино о Донбассе: его много снимается, но не всегда нужного художественного качества. Просто потому, что люди снимают на эмоциях, а эмоции часто застилают разум создателей… Если перечислять удачные фильмы о Донбассе, то, вне сомнения, это “Атлантида” и “Донбасс” Сергея Лозницы. Они максимально близко подошли к сути того, что там происходит, к анатомии войны. К тому, какие деформации происходят с человеком и с его психикой. Они не показывают черно-белую правду, потому что у нас тоже есть свои перегибы, например, “Позывной “Бандерас”…. В производстве таких фильмов я не вижу смысла. Это такие же “ура-патриотические” вбросы о том, как мы везде победили. Потом выясняется, что нет у нас никаких контрнаступательных действий, и люди начинают разочаровываться во власти, в армии, во всем искать зраду.
Это та же пропаганда, а пропаганды нет хорошей или плохой. То есть она хорошей становится только тогда, когда за нее берутся большие художники. В истории кино есть образцы такой большой пропаганды, которая переросла статус пропаганды и стала большим художественным произведением. Одно из них – фильм “Броненосец “Потемкин” (1925) великого Сергея Эйзенштейна. Уже все забыли, кто заказывал этот фильм, что с ним происходило. Это уже сейчас такое Евангелие кинематографа, которое изучается в мировых кино-школах. Или, например, “49-я параллель” (1941), заказанная Министерством обороны Канады перед открытием второго фронта. Этот фильм заказали двум выдающимся британским режиссерам – Майклу Пауелл и Эмерику Прессбургеру. Он тоже превратился в выдающееся художественное произведение, которое продолжает жить после войны и уже не исполняет функции пропаганды.
Больше новостей — в Telegram-канале #FREEДОМ
Не пропусти наши видео на YouTube-канале FREEДОМ
